Шесть лет после катастрофы. Сёла Садон и Галон, Северная Осетия.
Оригинал взят у anton_agarkov в Шесть лет после катастрофы. Сёла Садон и Галон, Северная Осетия.
Многие еще помнят трагические события 2002 года в Северной Осетии. Сход ледника Колка в Гизельсокм ущелье и спровоцированная им сель погубили 125 человек. Жертв могло бы быть еще больше, если бы поток не остановился в считанных километрах от крупного селения Гизель. Тогда многие говорили о трагедии съемочной группы Сергея Бодрова, о разрушенных мостах, дорогах и домах. Но за этими, без преувеличения страшными трагедиями как-то незаметно прошли трагедии отдельных небольших сел, для которых 2002 год тоже стал роковым. Сегодня я расскажу как раз о таких небольших селах Садон и Галон. Оба этих небольших шахтерских городка находятся в одном ущелье, через которое шесть лет назад одной страшной ночью прошла сель.
Нашей главной анти-героиней станет река Садонка - бурный горный поток, протекающий на дне ущелья. В ту ночь река разлилась и заполнила собой все дно ущелья.
Надеюсь, пост соответствует теме сообщества. Если нет, удалю без лишних разговоров.
Мы проехали вверх по ущелью до въезда в поселок Верхний Сгит. Он сравнительно слабо пострадал от разгула стихии. Было решено сделать небольшую передышку, успокоить нервы и подготовиться к тому, что нам вскоре придется увидеть.
Река несла с собой песок и камни, играючи притащила откуда-то железо-бетонную опору с пол-метра в диаметре и изломала бетонный край моста.
По краям ущелья стоят брошенные дома, все еще крепкие и вполне пригодные для жилья. Нетронутые на первый взгляд деревья сохнут - река уничтожила их корни.
На склоне ущелья лежит столб линий электропередач. Электричества в поселках нет
Пока мы собирались с мыслями и готовились к исследованию разрушенных сел, к нам подошел местный житель. Представился Таймуразом и как-то нерешительно завел разговор. Откуда мы, чего это вдруг нас сюда занесло. А потом с гордостью и затаенной грустью начал рассказывать. "Вы знаете, как у нас здорово, какая у нас природа, воздух. Да вы бы видели, какие у нас яблоки растут, какая алыча. А черника, целые поля черники. Обидно - такая красота, а собирать некому. Молодежь вся от нас поразъехалась, дома вон пустые стоят. Да и меня жена пилит, говорит, пора отсюда уезжать. А я не могу, тут моя Родина". Он рассказывал много и интересно. Рассказал, что хлебовозка бывает тут только в понедельник, среду и пятницу. И что он хоть сейчас готов нас поселить у себя совершенно бесплатно, только бы было с кем поговорить. А потом он как-то неуклюже попрощался, и побрел вверх по дороге, время от времени оглядываясь, будто бы хотел, чтобы мы все-таки остались.
Таймураз
Но пришло время ехать. Впереди лежал поселок Галон. Он принял на себя основной удар стихии. Река избила его камнями всевозможного размера, занесла песком и грязью.
В окна и двери домов как в воронки заливалась вода. Это хорошо видно по полосам на стенах зданий.
***
***
***
На каменистом берегу реки растет орех. Он выдержал удар.
А вот находившийся за ним трехэтажный дом теперь лежит в руинах.
В поселке все еще живут люди, играют дети. Странная иллюзия жизни...
Гаражи, до самой крыши замытые камнями и песком.
Когда-то эта груда металла была машиной.
Окна первого этажа школы. Широкое здание не пропустило часть потока дальше, на Садон.
Магазин №12
Пока ходишь по этому селу возникает страшное чувство, сродни тому, какое появляется на кладбище лишь у тех несчастных, которые потеряли кого-то близкого. И тем страшнее видеть среди этих руин людей, которые все еще живут на развалинах. Но еще более жутко вспоминать их взгляды: пустые, отрешенные. И где-то в глубине эти взглядов смутно и тревожно читается горькая обида, переходящая в злобу. Страшные взгляды.
Страшно видеть детей, которые со своей особенной беззаботностью бегают среди камней и стен искореженных домов. Страшно видеть огромные вековые дома, построенные здесь еще бельгийцами. Стены этих домов стоят будто бастионы среди мусора и хаоса. А иногда можно увидеть дом, только одна стена которого выстроена древними европейскими поселенцами. И это единственная целая стена такого дома.
Но еще страшнее было видеть, как четверо солдат под руководством толстопузого командира разбирали какой-то дом на кирпичи. Мысли о разлагающемся трупе и кладбище от этого становились только сильнее.
Корпус на выезде из Галона. От него поток отломал треть.
Остатки дома на склоне ущелья.
Еще один искореженный остов автомобиля.
В правом нижнем углу видны железные троса - это единственное более-менее действенное средство удержать реку в русле. Валуны бурят, в получившееся отверстие заправляют концы тросов, которые потом бетонируют. Получившаяся гирлянда из валунов может сдержать довольно сильный поток и ударжать реку в русле. Впрочем время от времени стальные троса вырезают и сдают на металлолом.
Въезд в шахтерский поселок Садон. Старый мост справа от нового практически не заметен.
Когда-то Садон, да и Галон тоже, были оживленными шахтерскими поселками. К ним была проложена канатная дорога для вывоза полиметаллических руд, добываемых в садонской шахте. В первой половине девяностых шахту закрыли по причине нерентабельности. Теперь картины разрухи еще больше дополняет заброшенность поселка.
Садонская шахта. Справа виден выцветший плакат советских времен.
И в Галоне, и в Садоне висят такие яркие телефонные будки. Странная забота.
Лестница превратила второй этаж в первый, а табличка магазина оказалась на уровне ног.
Один из домов бельгийской постройки. На окнах - занавески, на подоконниках - рассада.
***
Дом культуры. Под ступенями вода прогрызла промоину в человеческий рост.
Памятник героям-садонцам, погибшим на фронтах Великой Отечественной войны заботливо расчищен и ухожен.
Река не пошла на поводу у людей, построивших для нее новое русло.
***
Буйство природы будто бы в насмешку выломало часть стены дома и выставило на всеобщее обозрение чей-то быт. Upd:Когда-то в этом доме находился ремстройцех.
Новый многоэтажный жилой корпус. Первый этаж почти полностью занесен песком. Кое-где видны занавески на окнах - в некоторых квартирах живут люди.
Тоннель, ведущий из ущелья к ТрансКаму. Во время катастрофы часть потока прошла именно через него. По рыжим полосам на стенах тоннеля видно, как шла вода.
На стенах ущелья то там, то тут видны следы шпуров, а земля все еще пропечатана траками бульдозеров. Говорят, что когда дорогу в заваленные села расчистили, тура приехала делегация высокопоставленных чиновников во главе с Шойгу. После осмотра, было решено село не восстанавливать.
Мимо нас проехал автобус, везущий пассажиров до Верхнего Згида. Машина остановилась в Садоне, и из нее вышла женщина средних лет. Кому-то все еще нужно сюда ехать.
Я уезжал оттуда с тяжелым сердцем. По дороге домой я думал о человеческой судьбе, о слепом случае. О том, как, должно быть, страшно сидеть на склоне горы под проливным дождем и знать, что там, внизу, вода ломает все, что когда-то было твоим бытом и жизнью.
А еще я думал о воде, которая может дарить жизнь. И которая может ее играючи отнять.
Сомневаюсь, что мне еще раз захочется побывать в одном из этих разрушенных поселков.
Многие еще помнят трагические события 2002 года в Северной Осетии. Сход ледника Колка в Гизельсокм ущелье и спровоцированная им сель погубили 125 человек. Жертв могло бы быть еще больше, если бы поток не остановился в считанных километрах от крупного селения Гизель. Тогда многие говорили о трагедии съемочной группы Сергея Бодрова, о разрушенных мостах, дорогах и домах. Но за этими, без преувеличения страшными трагедиями как-то незаметно прошли трагедии отдельных небольших сел, для которых 2002 год тоже стал роковым. Сегодня я расскажу как раз о таких небольших селах Садон и Галон. Оба этих небольших шахтерских городка находятся в одном ущелье, через которое шесть лет назад одной страшной ночью прошла сель.
Нашей главной анти-героиней станет река Садонка - бурный горный поток, протекающий на дне ущелья. В ту ночь река разлилась и заполнила собой все дно ущелья.
Надеюсь, пост соответствует теме сообщества. Если нет, удалю без лишних разговоров.
Мы проехали вверх по ущелью до въезда в поселок Верхний Сгит. Он сравнительно слабо пострадал от разгула стихии. Было решено сделать небольшую передышку, успокоить нервы и подготовиться к тому, что нам вскоре придется увидеть.
Река несла с собой песок и камни, играючи притащила откуда-то железо-бетонную опору с пол-метра в диаметре и изломала бетонный край моста.
По краям ущелья стоят брошенные дома, все еще крепкие и вполне пригодные для жилья. Нетронутые на первый взгляд деревья сохнут - река уничтожила их корни.
На склоне ущелья лежит столб линий электропередач. Электричества в поселках нет
Пока мы собирались с мыслями и готовились к исследованию разрушенных сел, к нам подошел местный житель. Представился Таймуразом и как-то нерешительно завел разговор. Откуда мы, чего это вдруг нас сюда занесло. А потом с гордостью и затаенной грустью начал рассказывать. "Вы знаете, как у нас здорово, какая у нас природа, воздух. Да вы бы видели, какие у нас яблоки растут, какая алыча. А черника, целые поля черники. Обидно - такая красота, а собирать некому. Молодежь вся от нас поразъехалась, дома вон пустые стоят. Да и меня жена пилит, говорит, пора отсюда уезжать. А я не могу, тут моя Родина". Он рассказывал много и интересно. Рассказал, что хлебовозка бывает тут только в понедельник, среду и пятницу. И что он хоть сейчас готов нас поселить у себя совершенно бесплатно, только бы было с кем поговорить. А потом он как-то неуклюже попрощался, и побрел вверх по дороге, время от времени оглядываясь, будто бы хотел, чтобы мы все-таки остались.
Таймураз
Но пришло время ехать. Впереди лежал поселок Галон. Он принял на себя основной удар стихии. Река избила его камнями всевозможного размера, занесла песком и грязью.
В окна и двери домов как в воронки заливалась вода. Это хорошо видно по полосам на стенах зданий.
***
***
***
На каменистом берегу реки растет орех. Он выдержал удар.
А вот находившийся за ним трехэтажный дом теперь лежит в руинах.
В поселке все еще живут люди, играют дети. Странная иллюзия жизни...
Гаражи, до самой крыши замытые камнями и песком.
Когда-то эта груда металла была машиной.
Окна первого этажа школы. Широкое здание не пропустило часть потока дальше, на Садон.
Магазин №12
Пока ходишь по этому селу возникает страшное чувство, сродни тому, какое появляется на кладбище лишь у тех несчастных, которые потеряли кого-то близкого. И тем страшнее видеть среди этих руин людей, которые все еще живут на развалинах. Но еще более жутко вспоминать их взгляды: пустые, отрешенные. И где-то в глубине эти взглядов смутно и тревожно читается горькая обида, переходящая в злобу. Страшные взгляды.
Страшно видеть детей, которые со своей особенной беззаботностью бегают среди камней и стен искореженных домов. Страшно видеть огромные вековые дома, построенные здесь еще бельгийцами. Стены этих домов стоят будто бастионы среди мусора и хаоса. А иногда можно увидеть дом, только одна стена которого выстроена древними европейскими поселенцами. И это единственная целая стена такого дома.
Но еще страшнее было видеть, как четверо солдат под руководством толстопузого командира разбирали какой-то дом на кирпичи. Мысли о разлагающемся трупе и кладбище от этого становились только сильнее.
Корпус на выезде из Галона. От него поток отломал треть.
Остатки дома на склоне ущелья.
Еще один искореженный остов автомобиля.
В правом нижнем углу видны железные троса - это единственное более-менее действенное средство удержать реку в русле. Валуны бурят, в получившееся отверстие заправляют концы тросов, которые потом бетонируют. Получившаяся гирлянда из валунов может сдержать довольно сильный поток и ударжать реку в русле. Впрочем время от времени стальные троса вырезают и сдают на металлолом.
Въезд в шахтерский поселок Садон. Старый мост справа от нового практически не заметен.
Когда-то Садон, да и Галон тоже, были оживленными шахтерскими поселками. К ним была проложена канатная дорога для вывоза полиметаллических руд, добываемых в садонской шахте. В первой половине девяностых шахту закрыли по причине нерентабельности. Теперь картины разрухи еще больше дополняет заброшенность поселка.
Садонская шахта. Справа виден выцветший плакат советских времен.
И в Галоне, и в Садоне висят такие яркие телефонные будки. Странная забота.
Лестница превратила второй этаж в первый, а табличка магазина оказалась на уровне ног.
Один из домов бельгийской постройки. На окнах - занавески, на подоконниках - рассада.
***
Дом культуры. Под ступенями вода прогрызла промоину в человеческий рост.
Памятник героям-садонцам, погибшим на фронтах Великой Отечественной войны заботливо расчищен и ухожен.
Река не пошла на поводу у людей, построивших для нее новое русло.
***
Буйство природы будто бы в насмешку выломало часть стены дома и выставило на всеобщее обозрение чей-то быт. Upd:Когда-то в этом доме находился ремстройцех.
Новый многоэтажный жилой корпус. Первый этаж почти полностью занесен песком. Кое-где видны занавески на окнах - в некоторых квартирах живут люди.
Тоннель, ведущий из ущелья к ТрансКаму. Во время катастрофы часть потока прошла именно через него. По рыжим полосам на стенах тоннеля видно, как шла вода.
На стенах ущелья то там, то тут видны следы шпуров, а земля все еще пропечатана траками бульдозеров. Говорят, что когда дорогу в заваленные села расчистили, тура приехала делегация высокопоставленных чиновников во главе с Шойгу. После осмотра, было решено село не восстанавливать.
Мимо нас проехал автобус, везущий пассажиров до Верхнего Згида. Машина остановилась в Садоне, и из нее вышла женщина средних лет. Кому-то все еще нужно сюда ехать.
Я уезжал оттуда с тяжелым сердцем. По дороге домой я думал о человеческой судьбе, о слепом случае. О том, как, должно быть, страшно сидеть на склоне горы под проливным дождем и знать, что там, внизу, вода ломает все, что когда-то было твоим бытом и жизнью.
А еще я думал о воде, которая может дарить жизнь. И которая может ее играючи отнять.
Сомневаюсь, что мне еще раз захочется побывать в одном из этих разрушенных поселков.