Критерий Ерофеева
Так вот, я абсолютно согласен с мыслью Венедикта Ерофеева, который утверждал, что справедливая цена за книгу - это бутылка водки. Цена на книгу (не отпускная, а конечная) должна соотноситься с вечером, который ты провёл бы с другом за столом.
Стоимость шпрот можно не учитывать.
Мы понимаем, что кто-то пьёт дорогой коньяк, а кто-то плохой портвейн. Более того - я в разных местах постоянно читаю отчёты потребителей книжного самогона о своём похмелье - как у них с утра после чтения разочаровавшего автора дрожали руки, а во рту был вкус медной ручки.
Во времена Василия Розанова, слова которого вынесены в эпиграф, бутылка не самого дорогого коньяка стоила рублей пять, а водка - от сорока до шестидесяти копеек (не за поллитра, а за уставной объём в 1/20 ведра - 0,615 л).
В знаменитом некогда, а ныне несколько подзабытом романе Валентина Катаева дедушка одного из героев получает деньги за свой улов: «Мадам же Стороженко невозмутимо пересчитала рыбу и протянула дедушке двенадцать копеек липкими медяками, коротко заметив: “В расчёте”.
Дедушка взял деньги и тут же, весь клокоча от бессильного гнева, пошёл в монопольку и купил за шесть копеек голубой шкалик с красной головкой. Он ободрал сургуч о специальную тёрку, прибитую на акации возле питейного заведения, и трясущейся рукой выбил пробочку, завёрнутую в тонкую бумажку.
Он одним духом вылил в горло водку и “вместо закуски” вдребезги трахнул о мостовую тонкую посуду, хотя мог бы получить за неё копейку залога.
Затем отправился домой, купив по дороге для внучка за копейку красного леденечного петуха на сосновой щепочке - ему всё ещё казалось, что Гаврик совсем маленький мальчик, - а также два монастырских, очень белых и очень кислых бублика для больного матроса.
Остальные деньги он истратил на полтора фунта житного»3.
Дедушка покупает небольшую бутылочку ёмкостью в сотую часть ведра - то есть 125 грамм. Вот что пишут нам в книге «Повседневная жизнь русского кабака»: «“В распой” самой ходовой мерой была чарка (123 миллилитра), она же в XIX веке называлась “соткой” - отсюда появилось приглашение «дёрнуть по соточке”. Самой маленькой дозой был шкалик, или “мерзавчик»” в 61,5 миллилитра - “мал для желудка, да дёшев для кармана”. Наряду с чаркой в XVIII веке существовала и такая мера, как ковш - 3 чарки (около 0,4-0,5 литра); позднее превратившаяся в полуштоф или водочную бутылку (1/20 ведра - 0,615 литра); угоститься с приятелем можно было “косушкой”, иначе “полубутылкой” или “сороковкой”, поскольку она составляла сороковую часть ведра - 0,307 литра. До революции была еще бутылочка-“пятидесятка”»4.
Правда, счёт сбивает то, что «мерзавчиками» и «шкаликами» звались не только любые маленькие бутылки, но и небольшие рюмки разного объёма - но, как мы знаем с малыми формами в литературе дело обстоит точно так же.
Итак, дедушка берёт «красноголовки», то есть, самой дешёвой казённой водки. Книг (и газет) он, разумеется, не читает и в этом смысле не только вписывается в правило Василия Розанова, но и идёт дальше. Но, заметим: толстовское издательство «Посредник» (оно демпинговало) распространяло «Хаджи Мурата» по цене в два мерзавчика. А «Отец Сергий» шёл как раз по цене этой маленькой бутылочки.
Во времена Венедикта Ерофеева цена на водку вошла в анекдоты и не менялась по десятилетию - сперва 2 р. 87 к. (1961), затем 3 р. 62 к. (1972), 5 р. 30 к (1981), 4 р. 70 к (1983). Книги шли вровень.
title
vladimirberezin.binoniq.net