ЗИМНЯЯ СТРАДА в Тележихе
Примитивные были у меня представления о том, чем крестьяне в старину зимой занимались.
Казалось, у них всё, как у дачников: готовься себе спокойно к новому сезону, набирайся сил, ремонтируй инвентарь, домашние дела справляй .
"В избушке, распевая, дева прядёт" - и всё в этом духе.
Но было не так.
Во всяком случае, в Сибири.
Редкие мемуары алтайского крестьянина Василия Швецова, законченные в 1967 году, рассказывают о его молодости - самом начале ХХ века.
О родной Тележихе.
О патриархальном сибирском быте.
И вот что оказалось:
"Ждёт мужик санного пути с морозцем, так как время для молотьбы - зима".
Это в России (как называли сибиряки европейскую часть страны) молотьбу заканчивали к Богородицыну дню - 15(28) августа.
В Сибири всё было по-другому.
Эпические картины зимней молотьбы удивили.
Хранили сибирские крестьяне клади подсушенных снопов прямо на поле, на морозе - у деда мемуариста ровные ряды высились в логу прямо вдоль дороги.
У всех примерно так же - на собственных угодьях. И никто не воровал!
Ток у каждой семьи имелся на усадьбе свой, чаще всего крытый, обнесённый плотными стенами. Площадью он бывал от 400 до 2 000 квадратных метров (т.е. максимальная площадь - примерно как у хоккейной площадки).
Когда и как начиналась молотьба?
"Понизится температура до 25-30 градусов, тогда начинают ток обильно поливать.
Наморозится гладкий лёд - хорошо будет на нём молотить хлеб.
Специально для полива гумна имели 40-ведёрные бочки.
Чтобы полить ток, требовалось привезти с реки не менее 4-5 бочек".
И вот приходит день молотьбы - морозный и ясный.
Ранний, задолго до рассвета подъём - "трудно сказать, во сколько; часы были у двух-трёх человек да у учителя в школе".
Съеден сытный завтрак - горячая лапша или мясные щи.
Все мужчины семьи - до 8-10-летних мальчишек - в сборе.
"Запрягают лошадей, сани с верёвками, привязаны бастрики (жерди, которыми снопы притягивают к возу - С.), вилы, лопата. Воткнут в головку саней топор.
Пока отец запрягает, мать за пазуху младшим обязательно сунет по калачу".
Итак, приготовления завершены.
"Из открытых ворот выезжают на трёх, пяти, десяти или, как Павел Ваньков (богатый тележихинский мужик - С.), на двадцати запряжённых лошадях.
На первой отец, на последней - младший сын с длинным бичом.
Дворовые собаки сопровождают выезд".
Подъезжают к кладям (они, как мы помним, в полях) .
Отец взбирается на верх клади, сбрасывает снопы, а сыновья кладут их на сани.
"По шесть снопов на ту и другую сторону саней, в шесть рядов - и воз готов".
Поезд саней,нагруженных снопами, возвращается в усадьбу, на ток.
Детишки, конечно, бегут в избу погреться, а взрослые выстилают для молотьбы посад (тот самый старательно залитый каток).
Посередине тока высился столб.
Вокруг этого столба на лёд раскладывали снопы (возов пять) в несколько рядов и перезали вязки.
.
Тут и начиналась молотьбы самым примитивным древним способом: взрослых лошадей, принадлежащих семье (а держали их не меньше трёх), привязывали к столбу и гоняли по кругу
Стебли при этом мелко изминались. Их, уже солому, граблями собирали, перетряхивали и выносили с тока.
А зерно вместе с мякиной надо было приворошить к середине.
Вот и всё!
Так ежедневно подвозили с поля и обмолачивали весь урожай.
Когда ворох зерна с мякиной становился толстым, солидным, молотьбу останавливали и отвеивали зерно на веялке.
До появления этого нехитрого, но эффективного приспособления вообще зерно провеивали - дважды, трижды - лопатами на ветру.
А сколько намолачивали?
В хороший год - по пуду с воза, с десятины десять пудов.
Земли каждая семья в Тележихе обрабатывала от 10 до 20 десятин.
Ну, а десятина - это 1, 09 гектара.
Такая арифметика.
Правда, в плохой год родилась "пшеничка щупловата". Бывало. Не хватит на год прокормиться - значит, какую-то скотину продавать придётся.
Но куда чаще "ели хлеб, не оглядываясь".
Так что было чем заняться зимой сибирскому крестьянину.
"Так и молотили по всей зиме до самой Пасхи, а некоторые даже не успевали измолачивать, и на пашнях по всему лету до следующей зимы стояли скирды снопов".
Эти скирды ещё стояли, ждали, а крестьяне уже новый хлеб сеяли.
Вечный круг жизни.