КОСИ, КОСА сенокос в Тележихе
Лето для горожан или отдых, или мечты о нём.
Зато в деревне как раз работа с весны до осени. Отдых (относительный) - зимой.
Всё, как положено. Иначе нельзя никак.
О покосной поре много чего поэтического есть в русской литературе. От Кольцова до графа Толстого.
Потому пусть будет что ни на есть проза.
Снова незамыслование мемуары алтайского крестьянина Василия Швецова о сельской жизни в начале ХХ века.
Вот подготовка к покосу:
"Интересно было смотреть на мужика, когда он выбирал литовку (косу; название не от Литвы, а оттого, что её отливали, а не ковали - С.) у прасола или в сельской лавке.
Постучит по ней костяшкой пальца и приложит к уху - проверяет звук, мягкая или жёсткая.
Послюнит да ещё подует, долго ли продержится пар - тупая будет или острая.
И вот где-либо под крышей старик-хозяин обстругивает поглаже литовище, насаживает литовки, примеряет и закрепляет ручки, усаживается и начинает отбивать и править косу.
Приготовлены и вилы двух- и трёхрожки, стоговые и полустоговые, а ещё несколько копённых.
Заглядывают сюда и бабы - им желательно, чтобы грабельки были полегче да поглаже".
В Сибири косьба начиналась за неделю до Петрова дня (12 июля). К этому времени трава, считалось, "упорела" - выросла самая что ни на есть сочная.
В России (сибиряки так называли то, что за Уралом) могли начать покос и раньше - "на Козьму и Демьяна (14 июня) косить не рано".
Алтайские покосы были огромны - в Сибири кормить сеном скот приходится полных семь месяцев.
Потому в богатой Тележихе, где жила семья Швецовых, запасали по 20 копен на голову скота.
Средняя семья ставила 150-200 копен, а многие и по 700-800.
Семьи были большие, в основном обходились без найма.
На свои угодья приходилось выезжать табором, с палатками, и ночевать в лугах, пока работа не будет завершена.
Косить детей приучали сызмальства:
"У отца коса в длину чуть не в два аршина.
Моя - лишь две с половиной четверти, но резала траву тоже хорошо, и точил я её сам и был рад, что научился косить.
Не одна литовка была изломана о сучья и камни (отсюда пословица "нашла коса на камень"; камни хозяева со своих угодий из года в год уносили прочь, а они всё были).
Зато была работа кузнецу, только успевай, клепай и сваривай".
Правда, детей работой не умучивали, были у них и другие заботы:
"У обеду идём на ключ с братишкой, маленьким неводком ловим хариусов. Приносим матери полную торбочку - вот и уха".
Вечером народ собирался у костров, где в таганках варились чай да каша.
После работы и ужина принято было петь. Пели семьями - кто кого перепоёт, а к тем, у кого были самые голосистые девки, собиралась вся молодёжь.
Вообще покос из всех крестьянских работ считался самым отрадным делом: труд не так тяжёл, кругом цветущее лето, запах трав, ночи теплы и коротки.
Покосная страда была горячей, но уклад жизни не менялся:
"В субботу пораньше все едут в баню домой.
А в вокресенье утром из-за горы Будачихи выплывает солнце - всей семьёй едем за ягодами".
Но в понедельник опять за дело:
"Снова ранний подъём, отец посылает в поле за лошадями. У одного из наших коней на шее ботало (звон своего знал каждый хозяин). Поднимаешься в гору полусонный - и снова косить.
И вот поле словно выбрито, обкошены каждый куст, пенёк и муравьиная куча".
А после косьбы начинается гребь:
"Весь день сгребают в валы, складывают в копны.
Таких копен, каждая центнера в два, наделают с полсотни, а утром до завтрака их свозят и смечут в зарод.
И снова сгребают в валки.
После обеда сено свозят на волокушах и скирдуют. В скирде бывает от двух до четырёх примётков, каждый по 20-30 центнеров".
Убрали так один покос (вспомним, сколько сена надо!) - переезжали на другой.
Там всё то же.
"Трудоёмкая это работа. Каждый центнер сена поднимался на руках не единожды. Надо сложить сено в копны, потом в скирды.
Потом домой свозить".
Перевозка сена тоже дело непростое:
"Да ещё, не приведи Бог, где-нибудь воз с сеном перевернётся. Под силу или нет - поднатужься, мужик".
Поднатужился - и что?
"Ещё не успеешь наставить вдосталь сена, как подкатывает страдная пора, начинает поспевать хлеб раннего сева".
Но это уже, как говорится, совсем другая история.
Зато в деревне как раз работа с весны до осени. Отдых (относительный) - зимой.
Всё, как положено. Иначе нельзя никак.
О покосной поре много чего поэтического есть в русской литературе. От Кольцова до графа Толстого.
Потому пусть будет что ни на есть проза.
Снова незамыслование мемуары алтайского крестьянина Василия Швецова о сельской жизни в начале ХХ века.
Вот подготовка к покосу:
"Интересно было смотреть на мужика, когда он выбирал литовку (косу; название не от Литвы, а оттого, что её отливали, а не ковали - С.) у прасола или в сельской лавке.
Постучит по ней костяшкой пальца и приложит к уху - проверяет звук, мягкая или жёсткая.
Послюнит да ещё подует, долго ли продержится пар - тупая будет или острая.
И вот где-либо под крышей старик-хозяин обстругивает поглаже литовище, насаживает литовки, примеряет и закрепляет ручки, усаживается и начинает отбивать и править косу.
Приготовлены и вилы двух- и трёхрожки, стоговые и полустоговые, а ещё несколько копённых.
Заглядывают сюда и бабы - им желательно, чтобы грабельки были полегче да поглаже".
В Сибири косьба начиналась за неделю до Петрова дня (12 июля). К этому времени трава, считалось, "упорела" - выросла самая что ни на есть сочная.
В России (сибиряки так называли то, что за Уралом) могли начать покос и раньше - "на Козьму и Демьяна (14 июня) косить не рано".
Алтайские покосы были огромны - в Сибири кормить сеном скот приходится полных семь месяцев.
Потому в богатой Тележихе, где жила семья Швецовых, запасали по 20 копен на голову скота.
Средняя семья ставила 150-200 копен, а многие и по 700-800.
Семьи были большие, в основном обходились без найма.
На свои угодья приходилось выезжать табором, с палатками, и ночевать в лугах, пока работа не будет завершена.
Косить детей приучали сызмальства:
"У отца коса в длину чуть не в два аршина.
Моя - лишь две с половиной четверти, но резала траву тоже хорошо, и точил я её сам и был рад, что научился косить.
Не одна литовка была изломана о сучья и камни (отсюда пословица "нашла коса на камень"; камни хозяева со своих угодий из года в год уносили прочь, а они всё были).
Зато была работа кузнецу, только успевай, клепай и сваривай".
Правда, детей работой не умучивали, были у них и другие заботы:
"У обеду идём на ключ с братишкой, маленьким неводком ловим хариусов. Приносим матери полную торбочку - вот и уха".
Вечером народ собирался у костров, где в таганках варились чай да каша.
После работы и ужина принято было петь. Пели семьями - кто кого перепоёт, а к тем, у кого были самые голосистые девки, собиралась вся молодёжь.
Вообще покос из всех крестьянских работ считался самым отрадным делом: труд не так тяжёл, кругом цветущее лето, запах трав, ночи теплы и коротки.
Покосная страда была горячей, но уклад жизни не менялся:
"В субботу пораньше все едут в баню домой.
А в вокресенье утром из-за горы Будачихи выплывает солнце - всей семьёй едем за ягодами".
Но в понедельник опять за дело:
"Снова ранний подъём, отец посылает в поле за лошадями. У одного из наших коней на шее ботало (звон своего знал каждый хозяин). Поднимаешься в гору полусонный - и снова косить.
И вот поле словно выбрито, обкошены каждый куст, пенёк и муравьиная куча".
А после косьбы начинается гребь:
"Весь день сгребают в валы, складывают в копны.
Таких копен, каждая центнера в два, наделают с полсотни, а утром до завтрака их свозят и смечут в зарод.
И снова сгребают в валки.
После обеда сено свозят на волокушах и скирдуют. В скирде бывает от двух до четырёх примётков, каждый по 20-30 центнеров".
Убрали так один покос (вспомним, сколько сена надо!) - переезжали на другой.
Там всё то же.
"Трудоёмкая это работа. Каждый центнер сена поднимался на руках не единожды. Надо сложить сено в копны, потом в скирды.
Потом домой свозить".
Перевозка сена тоже дело непростое:
"Да ещё, не приведи Бог, где-нибудь воз с сеном перевернётся. Под силу или нет - поднатужься, мужик".
Поднатужился - и что?
"Ещё не успеешь наставить вдосталь сена, как подкатывает страдная пора, начинает поспевать хлеб раннего сева".
Но это уже, как говорится, совсем другая история.