МУЖЧИНА В ТЕЛЕСНОМ герой рококо
Представления о красоте то и дело меняются, хотя не слишком радикально. Впрочем, бывают и крайности.
Такая явная крайность - мужской идеал рококо.
Тогдашний желанный кавалер был завзятым модником, сердцеедом, остроумцем и вертопрахом.
Он одевался в цветные шелка с богатой вышивкой, роскошные кружева и неизменные белые чулки.
Он всегда круто завивался и носил косу с бантом (это были свои волосы или парик).
Он был надушен (бергамот, розмарин, нероли), напудрен, часто подкрашен (волосы тоже пудрились обязательно).
Но напрасно во всех этих ухищрениях видеть проявление нетрадиционных склонностей.
XVIII век был веком женщин и женских радостей.
Мужчины наряжались, душились, пудрились и красились, чтобы пленять женщин.
Кавалер рококо - остроумный ветреник, всегда готовый к любовным приключениям.
Светский баловень, изнеженный дамский угодник.
Неотразимый обольститель, кудесник любовных утех.
Фаворит, в конце концов.
Любопытный портрет такого "героя времени" оставила женщина, которая очень хорошо разбиралась в мужчинах - Екатерина Великая.
Свои мемуары императрица писала уже на склоне дней, но и в старости она отлично помнила облик кавалера, который явился при петербургском дворе в далёком 1749 году:
"Внешностью он походил на настоящего фата.
Он был статен, хорошо сложён, рыжевато-белокур, с белым, как у женщины, цветом лица.
Говорят, он так холил свою кожу, что ложился спать не иначе, как намазав лицо и руки помадой, и надевал на ночь перчатки и маску.
Он хвастался тем, что имел 18 детей, и уверял, что всех кормилиц своих детей он приводил в положение, в котором они вторично могли кормить.
Этот граф Линар, такой белый, носил белый датский орден, и у него не было другого платья, кроме самых светлых цветов, как, например, голубого, абрикосового, сиреневого, телесного и проч., хотя в то время на мужчинах редко можно было видеть такие светлые цвета".
Надо сказать, сама Екатерина всегда предпочитала мужчин совсем иного типа, более мужественных.
Но что за граф Линар?
Этот щёголь был специальным посланником датского короля и прибыл в Россию, чтобы уговорить великого князя Петра Фёдоровича обменять его любезную Голштинию на графство Ольденбург.
Ничего из этой затеи не вышло (только в 1773 году обмен совершила уже сама Екатерина).
Очарование графа должно было воздействовать не столько на великого князя, сколько на женщин, главным образом на его тётку, императрицу Елизавету Петровну.
Но и тут ничего не вышло. Пленялись "белым Линаром" только придворные дамы.
Сама Елизавета в то время, сохраняя преданность Алексею Разумовскому (он считался её тайным венчанным мужем), уже влюбилась в Ивана Шувалова.
Но не только из-за того, что сердце её было занято, Елизавета отнеслась к красавцу графу настороженно.
Этот Линар был братом (скорее всего, двоюродным) другого знаменитого модника и фата, Морица Карла Линара (1702-1768), который появился в Петербурге ещё в 1736 году.
Мориц Линар тоже блистал светскими манерами и модными нарядами (хотя его поздний портрет, писанный довольно неумелым художником, представляет дюжего краснолицего детину с двойным подбородком).
Граф Линар представлял в России Саксонию.
Его светский шарм произвёл такое впечатление на молоденькую племянницу Анны Иоанновны Анну Леопольдовну, что та влюбилась без памяти и потому не торопилась замуж за выбранного ей в мужья Антона Ульриха Брауншвейгского.
Императрица Анна и Бирон потребовали от саксонского двора отзыва опасного красавца, что и было сделано.
Брак царской племянницы с Антоном Ульрихом благополучно состоялся.
Однако это ещё не конец истории!
После смерти Анны Иоанновны в 1740 году Анна Леопольдовна становится регентшей при малолетнем сыне Иоанне Антоновиче. Новоиспечённая правительница сейчас же выписывает графа Линара снова в Петербург.
Тот мчится навстречу удаче. Влюблённые встречаются, Мориц становится фаворитом Анны Леопольдовны. Он живёт в доме рядом с её дворцом, любовники видятся каждую ночь, чего не скрывают. Линар осыпан всеми милостями и всеми мыслимыми наградами - включая орден Андрея Первозванного.
Он обручается с интимной подругой правительницы Юлией Менгден, чтобы хоть как-то завуалировать свои отношения с правительницей, и едет в Дрезден отпроситься окончательно на русскую службу.
Известие о перевороте, об аресте и ссылке Анны Леопольдовны застало Морица на обратном пути в Петербург, в Кенигсберге.
В Петербург его больше не пустили.
Саксонскому двору дали понять, что и в качестве дипломата граф принят не будет.
Воцарившаяся Елизавета Петровна не могла забыть, как граф строил против неё козни ещё при дворе Анны Иоанновны, как постоянно настраивал против неё свою легкомысленную возлюбленную, Анну Леопольдовну.
Могла ли миссия кузена того Линара увенчаться у Елизаветы успехом?
Никогда.
Потому другой Линар, "такой белый", остался лишь забавной тенью прошлого на страницах записок другой императрицы.