БОГАТЫЕ НЕВЕСТЫ
Нерушимость патриархального брака никогда не означала благополучия тех, кто его заключил.
Не говоря уж о счастье.
Тут, как и теперь - кому-то везло, а кому-то нет.
Пушкин откровенно писал о бурной, подчас буйной - на грани криминала - семейной жизни своих предков.
Лермонтов погиб молодым.
Он не успел не только что-то такое написать, но даже толком узнать, отчего в его семье начались нелады.
Надрыв, как говаривал Достоевский.
А было там много и романтического, и поразительного, и грустного.
Кажется, причиной всех бед было богатство.
Неудивительно, правда?
Итак, Елизавета Алексеевна (бабушка поэта по матери) была урождённой Столыпиной.
То есть богатой невестой из старинного дворянского рода.
Это была высокая умная и волевая девушка, пригожая, но ничуть не жеманная:
В общем, совсем не тот тип, что был моден в те сентиментальные времена.
Однако её богатое приданое и семейные связи позволили ей самой выбрать жениха, к которому лежало сердце.
В 1794 году она вышла за Михаила Васильевича Арсеньева.
Жених был хоть без состояния, но в остальном хоть куда - всего на пять лет старше невесты, прекрасно сложён и очень красив.
Портретов его нет, но вот некий неизвестный красавец тех лет:
Из приданого невесты за 58 тыс. было куплено прекрасное имение Тарханы, где и зажили супруги:
Через год после свадьбы у супругов родилась дочь Машенька.
Ничто не предвещало семье никаких треволнений.
Но они таки случились.
Как водится, стряслась "беда от нежного сердца":
Таким сердцем обладал Михаил Васильевич.
Он без памяти влюбился в соседку по имению.
И не без взаимности.
Госпожа Мансырева проживала в десяти верстах от Тархан.
По мнению соседей, "она была, несмотря на свой маленький рост, очень красива, жива, миниатюрна и изящна; это была резкая брюнетка с чёрными, как уголь, глазками, которые точно искрились".
Вообразим её такой (ещё одна "неизвестная"):
Или такой:
В общем, полный контраст с законной супругой - серьёзной и деловой.
Влюблённые предавались своей страсти не то чтобы совсем открыто, но вся округа была в курсе этого романа.
Прогулки, романтические встречи:
Трудно даже вообразить, что переживала гордая и самолюбивая Елизавета Алексеевна.
Однако тревожить скандалами душевный покой единственной обожаемой дочери она не хотела.
А Мансырева была соломенной вдовой, то есть практически свободна.
Её супруг годами пребывал в действующей армии - то была беспокойная эпоха наполеоновских войн:
Потому роману с Арсеньевым никакой муж помешать не мог.
Однако 2 января 1810 года наступила трагическая развязка.
В доме Арсеньевых как раз затеяли весёлый новогодний маскарад для Машеньки.
Съехались соседи, многими были приготовлены маскарадные костюмы:
Можно было просто надеть бальное платье и маску:
Господин Арсеньев тоже собрался маскироваться.
Соседи вспоминают, что он - натура романтическая - нарядился то ли Гамлетом, то ли могильщиком из "Гамлета".
Любопытно, как именно такой костюм выглядел в пензенской глуши?
Тогда Гамлета воображали вот таким:
Актёр в костюме Гамлета:
Была приглашена на маскарад и Мансырева.
Близилась полночь, маскарад был в разгаре, а Мансырева всё не появлялась.
Потерявший голову влюблённый Арсеньев места себе не находил.
Он поминутно выбегал на крыльцо, вглядывался в потёмки (снимок ночи сделан в Тарханах):
В конце концов он послал к любимой верного камердинера, поверенного в его сердечных делах.
История сохранила даже имя этого вестника любви - Максим Медведев.
А вот портрета его, разумеется, не сохранила.
Но можно не сомневаться, что, надевши тулуп, Максим отправился к прелестнице знакомым маршрутом:
И вернулся с ответом: к Мансыревой со службы внезапно вернулся её супруг.
Потому она не приедет. И вообще...
И вообще в её доме давно все легли спать и потушили огни:
Арсеньев стоял как громом поражённый.
Наконец он сел в кресло, посадив с одной стороны жену, с другой дочь, и заявил:
- Ну, любезная моя Лизанька, ты у меня будешь вдовушкой, а ты, Машенька, будешь сироткой.
Гости эту тираду приняли за шутку или за что-то из Шекспира, учитывая мрачный костюм Арсеньева.
Они веселились:
Арсеньев встал, вышёл в соседнюю комнату, достал из шкафа пузырёк с ядом:
И выпил залпом.
Раздался стук упавшего тела.
Вбежавшие в комнату гости увидели Арсеньева, изо рта которого лилась пена.
Вскоре он скончался.
Соседи в панике разъехались по домам.
Елизавете Алексеевне вначале стало дурно.
Но она все силы собрала в кулак и тут же быстро, в зимней карете вывезла 15-летнюю дочь в Пензу:
А мужа велела похоронить в Тарханах, как положено:
Однако сама с дочерью после смерти мужа провела в Пензе шесть недель, не делая поминовений.
Не положено было самоубийц открыто поминать - для православного суицид страшный грех.
Смерть Арсеньева от любви и при помощи яда представляется какой-то женской.
Даже Вертер всё-таки стрелялся:
Но в эпоху нежных сердец такое случалось.
Выпил же яд, вернее, кошмарную "царскую водку", ещё один знаменитый самоубийца и знаменитый сентименталист Александр Радищев:
Маскарад. Любовь. Измена. Яд. Смерть.
Что-то знакомое, верно?
Эта печальная история тенью легла на семью, однако жизнь продолжалась.
Машенька Арсеньева скоро стала невестой - и тоже завидной, тоже богатой, как и её мать.
А мать давала за ней приданого 30 тысяч.
Машеньке тоже хотелось выбрать жениха по сердцу.
Она встретила темпераментного светского красавца и любимца дам, Юрия Петровича Лермонтова:
Жених не был ни знатен, ни богат.
Его родовое гнездо Кропотово не шло ни в какое сравнение с Тарханами:
И снова богатство, знатность и именитая родня невесты сделали своё дело: Лермонтов просил руки влюблённой в него Марии Михайловны.
Красавицей Машенька не была, но юность и прекрасное приданое были на её стороне:
После свадьбы для Машеньки начался тот же ад, что некогда для её матери Елизаветы Алексеевны.
Вот только Юрий Петрович вовсе не был сентиментален или романтичен.
Зато он не брезговал связями с дворовыми:
Завёл и роман с немкой-бонной, приставленной к новорождённому сыну:
Кстати, этот сын, наш великий поэт, был наречён Михаилом вопреки традиции рода Лермонтовых:
То есть не Петром, как следовало бы, а Михаилом.
Это Елизавета Алексеевна так распорядилась.
Имя в честь деда - странного пылкого человека, погибшего от несчастной любви к ветреной соседке.
Елизавета Алексеевна продолжала любить неверного и опозорившего её мужа.
Даже имя ребёнку дали арсеньевское, вопреки воле отца.
Ведь неверности Юрия Петровича были известны и жене, и тёще.
Конфликт назревал.
Свои муки Мария Михайловна - по примеру и совету гордой матери - скрывала.
Она страдала молча.
Хотя не только знала о похождениях мужа, но и заставала его в объятиях молоденькой бонны.
Бонну звали "Сесильей Фёдоровной" - возможно, "Сесилья" была всё-таки француженкой?
Но однажды, едучи в карете из гостей, Мария Михайловна не сдержалась и осыпала мужа упрёками за его измены.
Юрия Петровича современники характеризуют как "доброго, но крайне вспыльчивого человека", раздражительного и довольно вздорного.
В ответ на жалобы жены этот "добрый человек" прямо в карете разъярился:
Он не только наорал на жену, но и ударил кулаком по лицу.
Для нежной и нервной Машеньки, никогда не знавшей грубого обращения, это стало настоящим потрясением.
Домой она вернулась совершенно больная.
Здоровье её всегда было слабо, начиналась чахотка.
После той злополучной поездки болезнь перешла в скоротечную форму.
Лечения тогда никакого не было, больные чахоткой буквально таяли на глазах, как эта девушка с портрета Ф. Малявина:
Мария Михайловна Лермонтова умерла в возрасте 21 года.
С того времени и начались семейные войны отца и бабушки, их вечная вражда и ссоры.
Которые отравили детство и отрочество поэта.
Но причина распрей была для него загадкой, чем-то мистическим:
А велись эти войны за право воспитывать мальчика - и из-за денег.
Ещё бы, наследство богатой невесты!
Вся эта некрасивая история имела много нюансов.
Их мы оставим все, кроме одного: ни бабушка, ни отец ничего не говорили о причинах этой драмы мальчику:
Хватило у обоих ума и любви к ребёнку - что и в наши дни далеко не всегда бывает.
К тому же дворянская честь не позволяла бабушке открыть внуку, что он сын человека, который мучил и даже бил его мать.
Это, как считала Елизавета Алексеевна, могло омрачить душу и будущее мальчика.
Помалкивал о прошлом и отец.
По-своему он тоже любил и ценил сына.
А сын потом тепло вспоминал отца и вот так изобразил его, скопировав какой-то неизвестный нам портрет:
Свои материальные претензии к тёще Юрий Петрович снял, когда она завещала всё своё имущество одному лишь внуку Мишеньке.
Страничка её завещания:
Завещание не пригодилось - бабушка внука пережила.
Лермонтов и позже находил в неясной для него семейной вражде нечто загадочное и романтическое:
И о смерти деда поэт слышал лишь смутные толки.
Но как же его знаменитый "Маскарад" (такой непохожий на уездный праздник)?
Бал, маски, любовь, яд, смерть?
Случайное совпадение?
И маскарад иной, и страсти иные.
Но - "бывают странные сближения".