ШИПОВНИК ЦВЕТЁТ
Память у каждого человека устроена по-своему.
Кто-то лучше помнит лица и слова, кто-то "случаи из жизни".
Кто-то - зримые картины давно ушедшего, пейзажи, мелочи быта.
У Ахматовой было так: "...память обостряется почти болезненно: голоса, звуки, запахи, люди..."
Именно в таком порядке.
Стихи же её так были настроены, что запахам там почти не оставалось места.
Зато в воспоминаниях запахи оживали всегда.
И часто прежде всяких картин.
Когда у других она замечала фальшивую ноту аромата, то сердилась:
"Глазам не веришь, когда читаешь, что на петербургских лестницах всегда пахло жжёным кофе.
Там часто были высокие зеркала, ковры».
Да, именно так и было:
Или так, поскромнее:
Парадная лестница могла выглядеть инфернально - и до сих пор она такова (фото Д.Никандрова):
Но никогда парадная не вульгарна.
Потому Ахматова неточными воспоминателями и была недовольна (вот тут какая строгая):
И утверждала:
«Ни в одном петербургском доме на лестнице не пахло ничем, кроме духов проходящих дам и сигар проходящих господ".
Дамы и господа и не потерпели бы, чтобы, когда они входили в дом, их обдавали запахи из кухни.
Ни почтенные буржуа:
Ни светская тусовка декаданса:
Запах кофе таки мог разноситься.
Но только не на парадной лестнице!
Ахматова:
"Товарищ, вероятно, имел в виду так называемый "чёрный ход" (ныне, в основном, ставший единственным) - там, действительно, могло пахнуть чем угодно, потому что туда выходили двери из всех кухонь».
Чёрный ход, современное состояние:
А это старинная кухня.
Повар, кухарка и кот:
Чем же несло с кухни?
Ахматова:
«Например, блинами на Масляной.
Грибами и постным маслом в Великом посту, невской корюшкой - в мае.
Когда стряпали что-нибудь пахучее, кухарки отворяли дверь на чёрную лестницу - "чтобы выпустить чад" (это так и называлось).
Но всё же чёрные лестницы пахли, увы, чаще всего кошками".
Какая же кухня без котов:
Вот такой вспоминался "фламандской школы пёстрый сор", бусины бытовых мелочей.
И это тоже Ахматова.
Неожиданная.
О том, "из какого сора" рождались и самозарождались (она это различала!) стихи, она помнила до мелочей.
И помнила всегда аромат, который помогал - или мешал - стихам родиться.
Чаще помогал!
"Зато какой был запах мокрой кожи в извозчичьей пролётке с поднятым верхом во время дождя.
Я почти что все "Чётки" сочинила в этой обстановке, а дома только записывала уже готовые стихи..."
Пролётка без дождя.
Потому верх опущен.
Фотографировать под дождём тогда не рисковали:
Но художники и петербургское непогодье запечатлели.
Карета и пролётка:
Ещё один подробный натюрморт запахов (можно так сказать? если не так, то как?), написанный Ахматовой.
По памяти написанный, в поздние годы.
Но о тех временах, когда она была такой (портрет работы Зинаиды Серебряковой):
Шаг за шагом идём и вдыхаем!
"Запахи Павловского Вокзала.
Обречена помнить их всю жизнь, как слепоглухонемая.
Первый - дым от допотопного паровозика, который меня привёз - Тярлево, парк, salon de musique (который называли "солёный мужик")».
Паровозик примерно такой:
Ахматова идёт далее по вокзалу памяти, вдыхая запахи и перечисляя их по порядку, начиная от дверей:
«Второй - натёртый паркет, потом что-то пахнуло из парикмахерской, третий - земляника в вокзальном магазине (павловская!), четвёртый - резеда и розы (прохлада в духоте) свежих мокрых бутоньерок, которые продаются в цветочном киоске (налево), потом сигары и жирная пища из ресторана.
А ещё призрак Настасьи Филипповны".
Призрак этот оттого, что именно в идиллическом Павловске, бесконечно не похожем на сумрачный «Петербург Достоевского», клубятся драмы героев «Идиота».
А одна из главных сцен - Настасья Филипповна бьёт оскорбившего её офицера чужой тросточкой - разыгралась прямо тут, на концерте в Вокзале.
Salon de musique - вокзальный концертный зал, вот он времён Настасьи Филипповны:
Да, бусины уже вокзальных запахов нижутся у Ахматовой друг за другом, точно следуя давно отзвучавшим шагам.
Парикмахерская:
Земляника (тут же и розы, и шиповник - главный ахматовский цветок):
Что дальше? Цветочный киоск.
Бутоньерка была обязательна в петлице элегантного вечернего костюма:
Но дама тоже могла приколоть к груди или плечу бутоньерку:
Идём далее. Вход в вокзальный ресторан:
Любопытно, что у Мандельштама в воспоминаниях запахи того же Павловского вокзала частью те же, что у Ахматовой - "испарения буфета":
А частью совсем иные - "сыроватый воздух заплесневших парков, запах гниющих парников":
Совсем иная у него настройка обоняния!
Потому что для Ахматовой парки всегда благоуханны.
Всегда безусловно прекрасны.
Павловск же из них «самый томный и самый тенистый»:
Но если уж какой-то из ароматов большого мира и упоминается в стихах Анны Ахматовой - причём не раз! - то это запах цветущего шиповника.
Её любимый запах.
И важный:
"Стихи могут быть связаны с запахами духов и цветов.
Шиповник в цикле "Шиповник цветёт" действительно одуряюще благоухал в какой-то момент, связанный с этим циклом".
Какой-то момент?
Воспоминание?
Потому что стихи написаны в разные годы.
И в разное время. То в августе, когда ягоды шиповника уже красные, то весной, то в декабре.
Но - шиповник цветёт.
Когда хочет поэт, тогда и цветёт:
Как ни странно, у художников и фотографов как-то не получается передать прелесть шиповника.
Выходит просто ярко-зелёный куст с ярко-розовыми цветами:
Современник Ахматовой Рауль Мошерат де Лонгпре попробовал изобразить нежный шиповник.
Или уже полу-розу?
Получилось вот что:
Белый шиповник.
Тут он выглядит достаточно поэтично (фото Валерия Чекалова):
О аромат шиповника!
Должно быть, именно в нём всё дело.
Он и теперь остановит - не пройдёшь мимо, не заметив.
Пятилепестковая простецкая роза, которая пахнет божественно.
В век, когда тебе дарят роскошные голландские розы на метровых стеблях, а пахнут они в лучшем случае морковкой.
В худшем - приёмным покоем больницы.