А КОНОТОПА МЫ ВАМ НЕ ОТДАДИМ
Художник Константин Маковский считался главным салонным портретистом России.
Особенно по части светских красавиц.
Он, как никто, умел придать модели эффектную позу и ловко выписать все детали роскошного наряда.
Одно ему отчего-то не давалось: передать обаяние, влекущую прелесть и сексапил этих дам.
Вот и этот портрет очень красив.
Но вот дама - при всей правильности черт - так ли уж очаровательна?
По-моему, вовсе нет.
Это княжна Екатерина Михайловна Долгорукова.
Многолетняя возлюбленная императора Александра II.
Царь обвенчался с ней спустя всего 40 дней после кончины жены, императрицы Марии Александровны, и даровал ей и трём совместным детям титул светлейших князей Юрьевских.
Не прошло и года, как он был убит.
Нет никакого сомнения, что этих двоих - княжну и императора - связывала долгая взаимная страсть.
Об этой страсти написано много трогательных книжек и сняты столь же романтические фильмы и сериалы.
Потому лучше о неромантическом.
О железной дороге.
И о железнодорожной лихорадке.
Казалось бы, каким образом прекрасная возлюбленная императора, занятая лишь своей тайной и пылкой привязанностью, связана с таким сугубо практическим делом?
А вот связана.
Форсированное строительство железных дорог в середине XIX века сулило тем, кто этим занимался, громадные прибыли.
Не всем поголовно, конечно.
Как шли эти стройки для рядовых тружеников, мы знаем по стихотворению Некрасова «Железная дорога».
И там всё правда - всё делалось руками мужичков:
Вот ещё панорама строительства:
Тяжкая работа на дороге всё же позволяла крестьянским семьям сводить концы с концами.
Есть и известная картина К. Савицкого "Ремонтные работы на железной дороге" (1874 г.)
Тут хорошо видно, "как это сделано".
Труд адский.
Однако чиновники и бизнесмены наживались на этом деле колоссально.
Вот и Карл фон Мекк, скромный многодетный чиновник, хозяйство которого жена тянула буквально на 20 копеек в день, бросил службу и решил строить «чугунку» (так тогда называли железную дорогу) - он был по профессии инженером.
И буквально в несколько лет стал миллионером (т.е. при тогдашнем рубле человеком невероятно богатым).
Это его портрет:
А жена его, всем известная Надежда Филаретовна фон Мекк, на эти громадные средства не только прекрасно, с размахом устроила жизнь большой семьи.
Позже она на годы практически обеспечила безбедную жизнь Чайковского.
Его талант она распознала одной из первых и помощью ему заметно послужила отечественной культуре.
Но вернёмся к мужу, Карлу Фёдоровичу фон Мекку - именно он и есть герой нашей истории с прекрасной княжной Долгорукоой.
Как ни странно.
Дело в том, что при всём своём романтизме княжна была, как бы помягче выразиться - жадной до денег.
Куда она их девала, непонятно.
Разумеется, тратилась на наряды:
Правда ведь, на фотографии она куда симпатичнее, чем на портрете Маковского?
Наряды её на многочисленных снимках модные, но далеко не вызывающие по роскоши и уникальности работы.
И платья вполне скромные, и выдающихся драгоценностей на ней не видно:
Вот как на наряды и домашнюю обстановку можно потратить миллионы?
А она сумела, легко прожив и накопленное, и завещанное императором, и позже выбитое из его наследников.
Говорят, она пускалась в разные финансовые аферы и много теряла на этом.
Возможно.
Потому приток денег для собственных нужд был её постоянной заботой.
Помимо бесконечных выплат, вкладов и подарков императора (она, разумеется, ни в чём не нуждалась и вела не слишком открытую, но роскошную жизнь) княжна и сама старалась раздобыть побольше.
Способ зарабатывания ею денег был прост: она лоббировала интересы тех дельцов, которые рассчитывали на жирные государственные заказы и концессии.
Влияя на государя, она добивалась для дельцов госзаказов, а те не оставались в долгу.
Её помощь стоила очень дорого!
Коррупция это называется. А как иначе?
И вот в 1871 году Карл фон Мекк задумал поучаствовать в строительстве запланированных правительством железных дорог - Ландваро (Либаво)
- Роменской (её ещё называли Конотопской по конечной станции) и Лозово-Севастопольской.
Предполагался конкурс подрядчиков.
Фон Мекк был уверен в своём успехе.
Он был опытным инженером и достаточно честным и ответственным дельцом («честность в расчётах тоже коммерция» любил говорить он).
К тому же собирался предложить государству наилучшее качество при наименьшей цене.
Однако каково же было его удивление, когда он узнал, что ещё до начала конкурса дело уже решено!
Тихо, келейно.
Дороги, оказывается, будет строить инженер Н.И Ефимович при участии венского банкира Викерсгейма.
Это были креатуры княжны Долгоруковой.
Нет, не потому, что она в инженерном деле разбиралась.
Не разбиралась.
Но эти люди крупными суммами уже сумели склонить княжну на свою сторону.
Сумели они подъехать и к принцу Гессенскому, царскому родственнику.
Обложили со всех сторон!
Фон Мекк решил не сдаваться.
Он хотел добиться хотя бы честного тендера.
Однако, несмотря на всё своё богатство, в царское семейство он вхож не был.
А вот участвовавший средствами в его деле князь Ан. И Барятинский был аристократом и своим в придворных кругах:
Не могу удержаться и не показать портрет его жены, красавицы и светской львицы Олимпиады Барятинской.
Работа Франца Винтерхальтера.
Вот это образцовый салонный художник.
Сумел и сходство соблюсти, и передать шарм княгини (которой здесь за сорок):
Князь Барятинский вызвался разведать обстановку и представлять интересы фон Мекка.
И развернуть ситуацию в свою пользу.
Он был отправлен в Германию, в Бад-Эмс, где на фешенебельном курорте отдыхали Александр II и княжна Долгорукая.
Живописно это местечко и теперь (фото из Википедии):
Однако добиться аудиенции, несмотря на все усилия, ему не удалось - окружение княжны постаралось.
Особенно её ближайшая подруга и финансовый советник Варвара Шебеко.
Потерпев фиаско, огорчённый князь отбыл домой.
В поезде он случайно встретил знакомую, графиню Гендрикову.
Та была в расстроенных чувствах: програлась в пух в казино (в Бад-Эмсе и казино было, вот его современное фото Евг. Алексеева):
Князь понял, что наконец ему повезло - ведь графиня Гендрикова дружила с Варварой Шебеко!
Он тут же предложил графине заплатить весь её проигрыш.
Но не просто так, а в обмен на доступ к «министру финансов» княжны Долгоруковой.
Барятинский и Гендрикова тут же сходят с поезда и возвращаются в Эмс.
Наконец-то князь встречается с Шебеко.
«Много я видел на своём веку отчаянных баб, но такой ещё не случалось мне встречать», - так князь вспоминал о той беседе.
Шебеко дала понять, что Долгорукова уже определилась и безоговорочно поддержит Н. Ефимовича (ясное дело, ведь тот уже заплатил).
Впрочем…
«Можете ходатайствовать о дороге Севастопольской, но Конотопа мы вам не отдадим», - заявила Шебеко.
И назвала сумму отступного за такую милость - полтора миллиона.
Надо сказать, что фон Мекк выделил князю лишь 700 тыс. на подобные штуки.
«Этого мало», - сказала Шебеко.
Однако она всё же взяла 700 тысяч с тем, чтобы князь телеграфировал в Петербург, и фон Мекк срочно на остальную сумму выдал вексель.
На имя брата Долгоруковой.
Финансовые агенты фон Мекка в таком векселе отказали.
Велели ничего пока не давать.
Они заподозрили, что Долгорукая их водит за нос, даже не думая расторгать договор с Ефимовичем.
И в этом случае вручённые тайно 700 тысяч запросто пропадут.
В общем, в Петербурге переговоры продолжились уже в расширенном составе: князь Барятинский, сам фон Мекк, два его банкира и Варвара Шебеко.
В разгар прений госпожа Шебеко получает и демонстрирует вот такую телеграмму (очевидно, от Долгорукой): «Х. нам сказал, что Мекк человек ненадёжный, гарантии необходимы».
Мекк был взбешён: он крайне дорожил репутацией, которая у него как у дельца была высока.
Он потребовал назвать, какому это непонятному Х. Шебеко проболталась об их тайных делишках.
Шебеко, не моргнув глазом, сказала:
- Это государь.
И тут только до фон Мекка дошло, что он пытается всучить взятку самому императору!
Потрясённый (и нерушимо верноподданный), фон Мекк требует хотя бы не вмешивать царя «в наши дрязги».
В самом деле, хватит про дрязги.
Они во все времена одни и те же.
Взятки, взятки, взятки.
Так что сразу приступим к эпилогу.
При рассмотрении в Комитете министров проект фон Мекка по Конотопской дороге был одобрен и принят как наиболее выгодный для государства. Очень уж выгодный.
Ефимович проиграл.
Стало быть, его деньги пропали в кармане прелестной княжны.
Дорога была построена.
Старый вокзал в Конотопе (много раз перестроен, теперь выглядит вот так):
Бляха работника этой дороги (Ландваро-Роменской официально):
Паровозик оттуда же:
Любопытно, что после утверждения проекта фон Мекка к нему таки явилась Шебеко.
За оставшимися деньгами.
За отступным. Она заявила, что привычная такса в таких делах - полтора-три миллиона.
А фон Мекк ничего не дал.
После чего Комитет министров вдруг снова вернулся к рассмотрению проекта - началось выкручивание рук.
Соглашение пересматривалось несколько раз.
Но поскольку дорога таки начала строиться, княжна, скорее всего, получила от фон Мекка свои миллионы.
И будет об этом. Грустно, господа.