ОЧЕНЬ СТРАШНАЯ КАРТИНА
\
Сын сказал:
- Видел очень страшную картину.
И показывает вот эту.
Юрий Пименов, «Новая Москва», 1937 г.
Картина вся такая лучезарная и сияющая.
Солнце и блеск! Потому как прошёл «нормальный летний дождь». Красота.
Чего же тут страшного?
- А ты посмотри, что творится на проезжей части. Как народ под колёсами снуёт! Так и лезут. По всей улице! Толпами! Эта тётка кого-то обязательно задавит.
Смотрю - и в самом деле пешеходы и машины (а там и трамвай выползает ещё) перемешаны самым хаотическим образом.
Нет ни светофоров, ни постовых (а я-то воображала, что всюду движение разруливали в те времена дяди Стёпы).
Нет привычных цепочек людей, переходящих улицу в нужном месте.
Полная неразбериха.
И это самый центр Москвы - выезд с Театральной площади на Охотный ряд.
Очень узнаваемый пейзаж.
Народу повсюду много - и никто никаких правил не соблюдает.
Зато всем весело.
Сбивали ли машины людей в такой безалаберной обстановке?
Сбивали, ещё как.
И не только машины - «вчера на площади Свердлова (недалеко отсюда! наша прекрасная автомобилистка как раз с тогдашней площади Свердлова и следует - С.) попал под лошадь извозчика № 8974 гр. О. Бендер».
Конечно, скорости машин были далеко не те, что теперь, но не все столкновения завершались благополучно.
Лошадь могла даже насмерть затоптать (так погиб отец Сонечки Мармеладовой).
Но у героини Пименова всё в порядке.
Когда эта картина появилась на выставках, она произвела фурор.
Эффектный московский пейзаж и образ золотоволосой женщины за рулём были неотразимы.
А эти гвоздички, пришпиленные к ветровому стеклу!
Как тогда водится, нашлись и суровые критики, которые принялись бичевать картину за буржуазный шик и легкомыслие.
Граждане, болтающиеся по проезжей части, их не смущали.
Смущала нарядная красотка за рулём.
Уж лучше бы она ехала по полю на тракторе.
Были ли в те времена женщины-водители?
Очень немного.
Образцом для таких смелых дам стала художница и светская львица Тамара Лемпицка (из неискоренимого снобизма рекомендовавшаяся то как де Лемпицка, то как фон Лемпицка).
Её «Автопортрет в зелёном бугатти» (1929) стал эталоном облика современной женщины:
.
Дерзкая независимость в сочетании с гламурным шиком - страшная сила!
Конечно, и знаменитая Рая из сибирской песни «Есть по Чуйскому тракту дорога» героиня той же эпохи («форд зелёный и грузная АМО друг за дружкой носились стрелой» - это ведь про очень старые машины).
Пусть Рая и роковой женщиной была, и «фордишку» лихо водила, но вряд ли она напоминала Тамару или элегантную москвичку с картины Пименова.
Она была рабочей косточкой.
А для картины «Новая Москва» позировала жена-красавица художника Пименова.
Она не имела к шофёрским навыкам никакого отношения.
Однако некоторые артистки и дамы высшего советского света машину водили.
Первой же советской автомобилисткой стала небезызвестная Лиля Брик.
Не «шофёркой», как Рая с Чуйского тракта, а именно дамой за рулём собственного авто.
Таких светских дам, самостоятельно водивших свою машину, тогда - в 1929 году - в Москве было всего две.
Лиля и жена французского посла.
Про то, как Лиля буквально выколачивала из Маяковского покупку машины «рено», у меня уже было.
Теперь осталось рассказать о финале Лилиной автомобильной карьеры.
Который по-своему созвучен «страшной картине» Пименова.
Быть за рулём машины было настолько модно и шикарно, что Лиля буквально сгорала от желания иметь автомобиль.
Ещё до покупки «реношки» она получила права, обзавелась подходящей шляпкой и заказала на свои маленькие ручки специальные шофёрские перчатки.
Как у Лемпицкой.
И вот машина, привезённая Маяковским из Парижа, в Москве.
Большущая, четырёхместная.
Снизу серая, а верх и крылья чёрные - «шик-блеск-красота!», как тогда говорили.
Маяковский с техникой не дружил и даже не пробовал научиться водить, хотя формально «реношка» была его собственностью.
Зато Лиля носилась по улицам Москвы целыми днями и с наслаждением.
Правда, недолго.
Сама она описала инцидент так:
«…я ухитрилась сбить на дороге восьмилетнюю девочку. Они с матерью переходили мостовую в неположенном месте (а где положенные, скажем, на картине Пименова? - С.), испугались, застыли, как вкопанные, заметались, словно куры, и разбежались в разные стороны. Я резко затормозила, но всё же слегка толкнула девочку, и она упала… её мать заголосила, как по покойнице. Вызвали милицию».
Если в 1937 году на улицах творилось то, что у Пименова, то что уж говорить о 1929-м?
Лиля утверждает, что девочка совсем не пострадала.
Но в отличие от истории с попавшим под лошадь великим комбинатором, состоялся суд, и это заставляет в Лилиных словах усомниться.
Ещё до суда Лиля постаралась наладить контакт с пострадавшими в ДТП: пригласила их домой, обласкала, купила девочке тёплый пуловер.
А во время разбирательства дела успешно строила глазки членам Нарсуда.
В результате суд Лилю оправдал.
С потерпевшими она тоже всё утрясла.
Дело замяли.
Однако прекрасная автомобилистка не отделалась лёгким испугом, как О. Бендер.
Она перетрусила не на шутку.
С тех пор Лиля избегала водить машину на людных улицах Москвы, предпочитая гонять по ужасным, но пустынным просёлочным дорогам.
А трио Брик-Брик-Маяковский расширило состав своего домашнего персонала: в компанию домработнице наняло ещё и личного шофёра, товарища Афанасьева.
Товарищ Афанасьев и возил любого из трио, куда те попросят.
На этой фотографии друг семьи Александр Родченко запечатлел ремонт «реношки» в Твери - и Лилю Брик со шлангом.
Внимание на перчатки - это те самые, которыми Лиля хвасталась в письме Маяковскому.
Кстати, если присмотреться, то руки у героини с картины Пименова грубоваты - она, похоже, тоже в перчатках. Это был модный аксессуар водителя.
Как видим, в провинции никакого уличного движения вообще не заметно. Даже пешеходов немного.
Так что Лиля вполне могла тут насладиться вождением.
Если бы не поломки то того, то сего.
Трудновато приходилось «реношке» на российских просторах.
Но самое забавное, что некоторые искусствоведы всерьёз считали (и считают) именно Лилю Брик прообразом красавицы за рулём с картины «Новая Москва».
Это вряд ли.
А вот то, что девушка с картины Пименова произвела сильное впечатление на режиссёра Александрова - факт.
В его культовой картине «Светлый путь» (1940) золотоволосая Любовь Орлова разъезжает по новой Москве за рулём точно такой же машины.
Под «Марш энтузиастов» разъезжает, распевая «Мечта прекрасная, ещё неясная» (нашла в интернете только такую вот несовершенную иллюстрацию):
А ещё год спустя за рулём такой же открытой машины красовалась другая советская суперзвезда, Валентина Серова - и «всё стало вокруг голубым и зелёным» (Сердца четырёх», 1941):
Снова красавица за рулём.
Мечта эпохи.
Фильм закончен почти одновременно с созданием единого свода Правил дорожного движения, обязательных для всех водителей СССР.
Наконец-то в этом вопросе стали наводить порядок.
А тут война.
Не помню такого, чтобы у картины был сиквел - всё же это не кино.
Но с популярнейшей "Новой Москвой" это случилось.
Героиня Пименова отправилась на фронт:
Юрий Пименов, "Фронтовая дорога", 1944 год.
Ранняя весна. Распутица, развалины города, подбитые танки - и золотоволосая женщина-шофёр в полушубке и шапке-ушанке.
Но правил движения никто не нарушает.
Сын сказал:
- Видел очень страшную картину.
И показывает вот эту.
Юрий Пименов, «Новая Москва», 1937 г.
Картина вся такая лучезарная и сияющая.
Солнце и блеск! Потому как прошёл «нормальный летний дождь». Красота.
Чего же тут страшного?
- А ты посмотри, что творится на проезжей части. Как народ под колёсами снуёт! Так и лезут. По всей улице! Толпами! Эта тётка кого-то обязательно задавит.
Смотрю - и в самом деле пешеходы и машины (а там и трамвай выползает ещё) перемешаны самым хаотическим образом.
Нет ни светофоров, ни постовых (а я-то воображала, что всюду движение разруливали в те времена дяди Стёпы).
Нет привычных цепочек людей, переходящих улицу в нужном месте.
Полная неразбериха.
И это самый центр Москвы - выезд с Театральной площади на Охотный ряд.
Очень узнаваемый пейзаж.
Народу повсюду много - и никто никаких правил не соблюдает.
Зато всем весело.
Сбивали ли машины людей в такой безалаберной обстановке?
Сбивали, ещё как.
И не только машины - «вчера на площади Свердлова (недалеко отсюда! наша прекрасная автомобилистка как раз с тогдашней площади Свердлова и следует - С.) попал под лошадь извозчика № 8974 гр. О. Бендер».
Конечно, скорости машин были далеко не те, что теперь, но не все столкновения завершались благополучно.
Лошадь могла даже насмерть затоптать (так погиб отец Сонечки Мармеладовой).
Но у героини Пименова всё в порядке.
Когда эта картина появилась на выставках, она произвела фурор.
Эффектный московский пейзаж и образ золотоволосой женщины за рулём были неотразимы.
А эти гвоздички, пришпиленные к ветровому стеклу!
Как тогда водится, нашлись и суровые критики, которые принялись бичевать картину за буржуазный шик и легкомыслие.
Граждане, болтающиеся по проезжей части, их не смущали.
Смущала нарядная красотка за рулём.
Уж лучше бы она ехала по полю на тракторе.
Были ли в те времена женщины-водители?
Очень немного.
Образцом для таких смелых дам стала художница и светская львица Тамара Лемпицка (из неискоренимого снобизма рекомендовавшаяся то как де Лемпицка, то как фон Лемпицка).
Её «Автопортрет в зелёном бугатти» (1929) стал эталоном облика современной женщины:
.
Дерзкая независимость в сочетании с гламурным шиком - страшная сила!
Конечно, и знаменитая Рая из сибирской песни «Есть по Чуйскому тракту дорога» героиня той же эпохи («форд зелёный и грузная АМО друг за дружкой носились стрелой» - это ведь про очень старые машины).
Пусть Рая и роковой женщиной была, и «фордишку» лихо водила, но вряд ли она напоминала Тамару или элегантную москвичку с картины Пименова.
Она была рабочей косточкой.
А для картины «Новая Москва» позировала жена-красавица художника Пименова.
Она не имела к шофёрским навыкам никакого отношения.
Однако некоторые артистки и дамы высшего советского света машину водили.
Первой же советской автомобилисткой стала небезызвестная Лиля Брик.
Не «шофёркой», как Рая с Чуйского тракта, а именно дамой за рулём собственного авто.
Таких светских дам, самостоятельно водивших свою машину, тогда - в 1929 году - в Москве было всего две.
Лиля и жена французского посла.
Про то, как Лиля буквально выколачивала из Маяковского покупку машины «рено», у меня уже было.
Теперь осталось рассказать о финале Лилиной автомобильной карьеры.
Который по-своему созвучен «страшной картине» Пименова.
Быть за рулём машины было настолько модно и шикарно, что Лиля буквально сгорала от желания иметь автомобиль.
Ещё до покупки «реношки» она получила права, обзавелась подходящей шляпкой и заказала на свои маленькие ручки специальные шофёрские перчатки.
Как у Лемпицкой.
И вот машина, привезённая Маяковским из Парижа, в Москве.
Большущая, четырёхместная.
Снизу серая, а верх и крылья чёрные - «шик-блеск-красота!», как тогда говорили.
Маяковский с техникой не дружил и даже не пробовал научиться водить, хотя формально «реношка» была его собственностью.
Зато Лиля носилась по улицам Москвы целыми днями и с наслаждением.
Правда, недолго.
Сама она описала инцидент так:
«…я ухитрилась сбить на дороге восьмилетнюю девочку. Они с матерью переходили мостовую в неположенном месте (а где положенные, скажем, на картине Пименова? - С.), испугались, застыли, как вкопанные, заметались, словно куры, и разбежались в разные стороны. Я резко затормозила, но всё же слегка толкнула девочку, и она упала… её мать заголосила, как по покойнице. Вызвали милицию».
Если в 1937 году на улицах творилось то, что у Пименова, то что уж говорить о 1929-м?
Лиля утверждает, что девочка совсем не пострадала.
Но в отличие от истории с попавшим под лошадь великим комбинатором, состоялся суд, и это заставляет в Лилиных словах усомниться.
Ещё до суда Лиля постаралась наладить контакт с пострадавшими в ДТП: пригласила их домой, обласкала, купила девочке тёплый пуловер.
А во время разбирательства дела успешно строила глазки членам Нарсуда.
В результате суд Лилю оправдал.
С потерпевшими она тоже всё утрясла.
Дело замяли.
Однако прекрасная автомобилистка не отделалась лёгким испугом, как О. Бендер.
Она перетрусила не на шутку.
С тех пор Лиля избегала водить машину на людных улицах Москвы, предпочитая гонять по ужасным, но пустынным просёлочным дорогам.
А трио Брик-Брик-Маяковский расширило состав своего домашнего персонала: в компанию домработнице наняло ещё и личного шофёра, товарища Афанасьева.
Товарищ Афанасьев и возил любого из трио, куда те попросят.
На этой фотографии друг семьи Александр Родченко запечатлел ремонт «реношки» в Твери - и Лилю Брик со шлангом.
Внимание на перчатки - это те самые, которыми Лиля хвасталась в письме Маяковскому.
Кстати, если присмотреться, то руки у героини с картины Пименова грубоваты - она, похоже, тоже в перчатках. Это был модный аксессуар водителя.
Как видим, в провинции никакого уличного движения вообще не заметно. Даже пешеходов немного.
Так что Лиля вполне могла тут насладиться вождением.
Если бы не поломки то того, то сего.
Трудновато приходилось «реношке» на российских просторах.
Но самое забавное, что некоторые искусствоведы всерьёз считали (и считают) именно Лилю Брик прообразом красавицы за рулём с картины «Новая Москва».
Это вряд ли.
А вот то, что девушка с картины Пименова произвела сильное впечатление на режиссёра Александрова - факт.
В его культовой картине «Светлый путь» (1940) золотоволосая Любовь Орлова разъезжает по новой Москве за рулём точно такой же машины.
Под «Марш энтузиастов» разъезжает, распевая «Мечта прекрасная, ещё неясная» (нашла в интернете только такую вот несовершенную иллюстрацию):
А ещё год спустя за рулём такой же открытой машины красовалась другая советская суперзвезда, Валентина Серова - и «всё стало вокруг голубым и зелёным» (Сердца четырёх», 1941):
Снова красавица за рулём.
Мечта эпохи.
Фильм закончен почти одновременно с созданием единого свода Правил дорожного движения, обязательных для всех водителей СССР.
Наконец-то в этом вопросе стали наводить порядок.
А тут война.
Не помню такого, чтобы у картины был сиквел - всё же это не кино.
Но с популярнейшей "Новой Москвой" это случилось.
Героиня Пименова отправилась на фронт:
Юрий Пименов, "Фронтовая дорога", 1944 год.
Ранняя весна. Распутица, развалины города, подбитые танки - и золотоволосая женщина-шофёр в полушубке и шапке-ушанке.
Но правил движения никто не нарушает.