НЕ СЧЕСТЬ АЛМАЗОВ
Драгоценные камни ценились всегда.
Красота этих сияющих творений природы завораживала, и нечто мистическое, чародейное виделось в них.
Самоцветами отваживали зло и приманивали удачу, их ревностно коллекционировали, ими лечились.
И украшались, конечно.
Иногда с небывалым размахом и без всякой меры.
Таков был XVI век, когда европейцы, прежде скромно носившие поверх суконных или шёлковых одежд не слишком обильные украшения, вдруг покрылись драгоценностями с головы до пят.
Ещё бы! Ведь уже открыта Америка, из которой хлынул поток золота и камней.
Да и в сказочно богатую Индию морской путь проложен.
Никогда ни до, ни после такого количества украшений в Европе на себя не надевали.
Богачи, разумеется.
Множество колец - случалось, 8-10 «в одни руки» - многие ряды жемчужных нитей или золотых цепей (не цепочек!), драгоценные пояса, пряжки, пуговицы, серьги, шпильки, накладки на шляпы и береты, подвески и застёжки.
И всё одновременно!
Чтобы представить, как это выглядело, достаточно вспомнить наряды английской королевы Елизаветы I - на портретах или хотя бы в кино.
Причём не только дамы, но и кавалеры носили такую же массу украшений, костюмы их тоже расшивали золотом и жемчугом.
А у нас?
И у нас не отставали.
Моды на наряды были в России свои, а вот мода на драгоценности - такая же неуёмная, как в Европе.
И расцвета она достигла в том же XVI веке.
Ведь первые московские великие князья одевались добротно, но без особых вычур.
В гардеробе Ивана Калиты (1299-1340) имелись вещи, украшенные лишь жемчугом, да и таких немного - два пояса, четыре кожуха и «скорлатное портище сажено» (нарядные штаны).
Вся прочая одежда великого князя ничем драгоценным не блистала.
К этой скромной роскоши сын его Иван (1326-1359) добавил только жемчужные серьги, а внук, Дмитрий Донской (1350-1389) - «пояс золот новый с каменьем съ жомчугом».
Зато страстным собирателем драгоценностей оказался Иван III (1479-1533).
Например, за крупную жемчужину из наследства хана Тохтамыша он отвалил крымской ханше Нур-Салтан 60 лучших соболей и штуку шёлку.
А уж о сокровищнице царя Ивана Грозного (1530-1584) ходили легенды - и не зря.
Этот царь очень любил демонстрировать боярам и иноземным послам свою коллекцию самоцветов и диковин.
Показ каждого экспоната он сопровождал занимательными сведениями.
Так, описывая магические свойства крупного алмаза, Иван Васильевич хвалил его способность укрощать гнев (не лишнее для вспыльчивого государя!).
Но были у этого алмаза и опасные качества: «Маленькая его частица, стёртая в порошок, может отравить в питье не только человека, но даже лошадь».
Чудодейственным был и царский изумруд :
«Если мужчина и женщина соединены вожделением, он растрескается».
Известный мистик, царь во всё это верил.
Что не мешало ему, подобно европейским коллегам, обильно украшать свою персону драгоценностями.
Парадным костюмом Ивана Грозного была белая ферязь - длинная распашная одежда с рукавами.
Была эта ферязь Ивана Васильевича украшена пятью резными золотыми накладками « с чернью с яхонты с червчатыми (т.е. тёмно-красного, багряного цвета - С.) с изумруды и с алмазы и с жемчуги, на соболях».
А в вышивках-«образцах» этой ферязи красовались "92 яхонта червчатых, 4 изумруды, 6 алмазов, 16 жемчугов».
Яхонтами в старину называли ценные цветные камни, и различали их именно по цвету - рубин был яхонт червчатый, а сапфир яхонт лазоревый.
Беретов и шляп Иван Васильевич, естественно не носил.
Однако его парадная шапка давала не меньше возможностей блеснуть роскошью.
Шапка эта была «о двух прорехах (разрезах - С.) с собольим пухом (опушкой - С.)… и на прорехах репьи низаны великим жемчугом с запаною … а в запанах и в репьях и в круживе 15 яхонтов лазоревых, 8 алмазов и изумруд, на прорехах 16 пуговиц яхонты лазоревы, на закрепках зёрна жемчужны».
Впечатляющий головной убор!
Запаны (запоны) - это золотые бляшки-пластинки, обычно скрепляющие что-то; отсюда и запонки для рукавов рубашки.
Репьи (как и шишки на женских кокошниках ) - чисто русский вид жемчужного низанья, этакие шарики, набранные из мелкого жемчуга.
Вот ещё одна шапка Ивана Грозного, летняя:
«Колпак с червчатым отласом, петли и вывод низан жемчугом с лалики, на нём тридцать два лалика, на прорехе пять пуговиц жемчужных, три пуговки золоты, а у них по два жемчуга».
Лалики - это небольшие красные самоцветы. Те же яхонты. В старину лалом называли и рубин, и шпинель (тогда эти камни ещё не различали).
И ещё один роскошный мужской головной убор, уже траурный, чёрный - его носил по смерти Ивана Грозного его сын Фёдор:
«Наурус пуховой с плащи (с траурной накидкой - С.) и с запонами и с золотыми, а в запонах и в плащех 31 яхонт чревчатых и лалов, 4 яхонты лазоревых, 29 алмазов да тумпаз (топаз), 4 изумрудцы, 8 берюз (бирюзы - С.), 6 зёрен вислых жемчужных в прорехах, 4 пуговицы золоты, а яхонты в них лазоревы».
Будущий царь Борис Годунов (1552-1603) тоже питал страсть к роскошным нарядам.
Даже когда царём ещё не был!
В 1593 году на переговорах с австрийскими дипломатами он выглядел так:
«…во-первых, на голове была надета высокая московская шапка с маленьким околышем из самых лучших бобров: спереди у ней вшит был самый лучший алмаз, а сверху его ширинка (полоса - С.) из жемчуга шириною в два пальца. Под этою шапкою носил он маленькую московскую шапочку, вышитую прекрасными крупными жемчужинами, а в промежутках у них вставлены драгоценные камни».
Эти головные уборы подробно описал в дневнике член австрийского посольства Стефан Гейс.
Как и великолепное платье Годунова:
«Снизу и спереди кругом и сверху около рукавов было прекрасное жемчужное шитьё шириною в руку, на шее надето нарядное ожерелье и повешена крест-накрест превосходная золотая цепочка. Пальцы обеих рук были в кольцах, большей частью с сапфирами».
Эх, жаль, не было в те времена на Руси портретистов!
Теперь всю эту мужскую красу остаётся только воображать - как сшито, как именно украшено тумпазами да лаликами.
Большинство тогдашних нарядов, даже царских, не сохранилось.
Да и коронные драгоценности, собиравшиеся веками, были расхищены в Смутное время.
И моды сменились. Перестали мужчины носить на себе целые груды яхонтов и лаликов.
Но драгоценности это драгоценности - до сих пор.
Красота этих сияющих творений природы завораживала, и нечто мистическое, чародейное виделось в них.
Самоцветами отваживали зло и приманивали удачу, их ревностно коллекционировали, ими лечились.
И украшались, конечно.
Иногда с небывалым размахом и без всякой меры.
Таков был XVI век, когда европейцы, прежде скромно носившие поверх суконных или шёлковых одежд не слишком обильные украшения, вдруг покрылись драгоценностями с головы до пят.
Ещё бы! Ведь уже открыта Америка, из которой хлынул поток золота и камней.
Да и в сказочно богатую Индию морской путь проложен.
Никогда ни до, ни после такого количества украшений в Европе на себя не надевали.
Богачи, разумеется.
Множество колец - случалось, 8-10 «в одни руки» - многие ряды жемчужных нитей или золотых цепей (не цепочек!), драгоценные пояса, пряжки, пуговицы, серьги, шпильки, накладки на шляпы и береты, подвески и застёжки.
И всё одновременно!
Чтобы представить, как это выглядело, достаточно вспомнить наряды английской королевы Елизаветы I - на портретах или хотя бы в кино.
Причём не только дамы, но и кавалеры носили такую же массу украшений, костюмы их тоже расшивали золотом и жемчугом.
А у нас?
И у нас не отставали.
Моды на наряды были в России свои, а вот мода на драгоценности - такая же неуёмная, как в Европе.
И расцвета она достигла в том же XVI веке.
Ведь первые московские великие князья одевались добротно, но без особых вычур.
В гардеробе Ивана Калиты (1299-1340) имелись вещи, украшенные лишь жемчугом, да и таких немного - два пояса, четыре кожуха и «скорлатное портище сажено» (нарядные штаны).
Вся прочая одежда великого князя ничем драгоценным не блистала.
К этой скромной роскоши сын его Иван (1326-1359) добавил только жемчужные серьги, а внук, Дмитрий Донской (1350-1389) - «пояс золот новый с каменьем съ жомчугом».
Зато страстным собирателем драгоценностей оказался Иван III (1479-1533).
Например, за крупную жемчужину из наследства хана Тохтамыша он отвалил крымской ханше Нур-Салтан 60 лучших соболей и штуку шёлку.
А уж о сокровищнице царя Ивана Грозного (1530-1584) ходили легенды - и не зря.
Этот царь очень любил демонстрировать боярам и иноземным послам свою коллекцию самоцветов и диковин.
Показ каждого экспоната он сопровождал занимательными сведениями.
Так, описывая магические свойства крупного алмаза, Иван Васильевич хвалил его способность укрощать гнев (не лишнее для вспыльчивого государя!).
Но были у этого алмаза и опасные качества: «Маленькая его частица, стёртая в порошок, может отравить в питье не только человека, но даже лошадь».
Чудодейственным был и царский изумруд :
«Если мужчина и женщина соединены вожделением, он растрескается».
Известный мистик, царь во всё это верил.
Что не мешало ему, подобно европейским коллегам, обильно украшать свою персону драгоценностями.
Парадным костюмом Ивана Грозного была белая ферязь - длинная распашная одежда с рукавами.
Была эта ферязь Ивана Васильевича украшена пятью резными золотыми накладками « с чернью с яхонты с червчатыми (т.е. тёмно-красного, багряного цвета - С.) с изумруды и с алмазы и с жемчуги, на соболях».
А в вышивках-«образцах» этой ферязи красовались "92 яхонта червчатых, 4 изумруды, 6 алмазов, 16 жемчугов».
Яхонтами в старину называли ценные цветные камни, и различали их именно по цвету - рубин был яхонт червчатый, а сапфир яхонт лазоревый.
Беретов и шляп Иван Васильевич, естественно не носил.
Однако его парадная шапка давала не меньше возможностей блеснуть роскошью.
Шапка эта была «о двух прорехах (разрезах - С.) с собольим пухом (опушкой - С.)… и на прорехах репьи низаны великим жемчугом с запаною … а в запанах и в репьях и в круживе 15 яхонтов лазоревых, 8 алмазов и изумруд, на прорехах 16 пуговиц яхонты лазоревы, на закрепках зёрна жемчужны».
Впечатляющий головной убор!
Запаны (запоны) - это золотые бляшки-пластинки, обычно скрепляющие что-то; отсюда и запонки для рукавов рубашки.
Репьи (как и шишки на женских кокошниках ) - чисто русский вид жемчужного низанья, этакие шарики, набранные из мелкого жемчуга.
Вот ещё одна шапка Ивана Грозного, летняя:
«Колпак с червчатым отласом, петли и вывод низан жемчугом с лалики, на нём тридцать два лалика, на прорехе пять пуговиц жемчужных, три пуговки золоты, а у них по два жемчуга».
Лалики - это небольшие красные самоцветы. Те же яхонты. В старину лалом называли и рубин, и шпинель (тогда эти камни ещё не различали).
И ещё один роскошный мужской головной убор, уже траурный, чёрный - его носил по смерти Ивана Грозного его сын Фёдор:
«Наурус пуховой с плащи (с траурной накидкой - С.) и с запонами и с золотыми, а в запонах и в плащех 31 яхонт чревчатых и лалов, 4 яхонты лазоревых, 29 алмазов да тумпаз (топаз), 4 изумрудцы, 8 берюз (бирюзы - С.), 6 зёрен вислых жемчужных в прорехах, 4 пуговицы золоты, а яхонты в них лазоревы».
Будущий царь Борис Годунов (1552-1603) тоже питал страсть к роскошным нарядам.
Даже когда царём ещё не был!
В 1593 году на переговорах с австрийскими дипломатами он выглядел так:
«…во-первых, на голове была надета высокая московская шапка с маленьким околышем из самых лучших бобров: спереди у ней вшит был самый лучший алмаз, а сверху его ширинка (полоса - С.) из жемчуга шириною в два пальца. Под этою шапкою носил он маленькую московскую шапочку, вышитую прекрасными крупными жемчужинами, а в промежутках у них вставлены драгоценные камни».
Эти головные уборы подробно описал в дневнике член австрийского посольства Стефан Гейс.
Как и великолепное платье Годунова:
«Снизу и спереди кругом и сверху около рукавов было прекрасное жемчужное шитьё шириною в руку, на шее надето нарядное ожерелье и повешена крест-накрест превосходная золотая цепочка. Пальцы обеих рук были в кольцах, большей частью с сапфирами».
Эх, жаль, не было в те времена на Руси портретистов!
Теперь всю эту мужскую красу остаётся только воображать - как сшито, как именно украшено тумпазами да лаликами.
Большинство тогдашних нарядов, даже царских, не сохранилось.
Да и коронные драгоценности, собиравшиеся веками, были расхищены в Смутное время.
И моды сменились. Перестали мужчины носить на себе целые груды яхонтов и лаликов.
Но драгоценности это драгоценности - до сих пор.