ЭТО НЕ ДАМА
Когда в Швеции впервые применили закон о сексуальном согласии 2018 года (Samtyckeslagen), первым осуждённым по нему стал 27-летний мужчина, с которым девушка "вела себя пассивно и не показывала явно, что она согласна".
А он вёл себя напротив, активно.
Его судили.
Вердикт: " изнасилование по неосторожности" (кажется, в наших законах такая странная формулировка невозможна).
Дали этому кавалеру 2 года 3 месяца тюрьмы. По совокупности прегрешений. Оказывается, он и раньше бывал недопустимо активен с девушками.
Собственно, навязчивые ухажёры существовали всегда.
Их приниципом было :"Если женщина говорит "нет", это значит"да". А уж если ведёт себя пассивно, это вообще означает "ура".
Ноги дурацкого девиза таких прилипал растут из изящной фразы Вольтера:
"Если дама говорит "нет", это значит "может быть".
Если она говорит "может быть", это значит "да".
Если она говорит "да", это не дама".
То есть острота Вольтера не подразумевает, что надо смело набрасываться на даму ("она просто ломается") - а напротив, стоит ещё поухаживать. Почирикать, потрещать пёрышками.
Только так.
Ведь век рококо был веком женщин. Им безусловно поклонялись, ими восхищались.
Даже подражали.
Обычно это женщины "воровали" что-то из мужского костюма - то беретик, то кафтан для верховой езды.
Но кавалеры рококо смело облачились в кружева, розовые и голубые шелка. Они пудрились, румянились, безбожно душились.
И это не то, что вы подумали (геи не были в моде).
Столь роскошным внешним видом мужчины хотели нравиться женщинам.
И нравились!
Ах, опасные связи - все всегда влюблены. Или просто наслаждаются радостями острова Цитеры.
Вольтер, "умов и моды вождь пронырливый и смелый", бесконечно плодовитый писатель (одних только трагедий сочинил 27 - и все теперь забыты), умел польстить женщине, как мало кто другой.
У него Пушкин заимствовал чудесные комплименты для писем невесте ("целую кончики Ваших крыльев, как говаривал Вольтер людям, которые Вас не стоили").
Разумеется, прелести ветреных красоток Вольтера пленяли.
Но он увидел совсем иных дам в салоне знаменитой куртизанки-философа Нинон де Ланкло.
Ему, вундеркинду, было 10, ей - 90.
Потом он скажет: "Долгая жизнь становится мучением для женщины, которая всё своё счастье полагала в том, чтобы таскать за собой толпу поклонников".
Но Нинон имела толпы поклонников и в старости - у умной и красивой женщины почитатели не переводятся.
И Вольтеру всегда нравились подобные дамы.
Интеллектуалки галантного века.
Таковой он считал и Екатерину Великую.
Его подруга в течение долгих 15 лет, маркиза Эмили дю Шатле, со страстью занималась математикой и переводила труды Ньютона на французский.
А он искренне считал свою "божественную Эмили" великим человеком.
Они любили друг друга (муж маркизы смотрел на всё это сквозь пальцы), ссорились до битья тарелок о стенку, мирились и были счастливы.
Но Эмили оказалась не бессмертной богиней Минервой, какой её изобразили на одном портрете, а обыкновенной слабой женщиной: влюбилась вдруг в молодого и статного офицера, забеременела от него и умерла в родах.
Вольтер простил и смирился:
"Счастье всегда прилетает на крыльях, а уходит на костылях".
Женат он никогда не был и относился к этому институту с сомнением: "Брак - единственное опасное приключение, доступное даже трусам". Опасных и неприятных приключений у него и помимо брака было довольно.
К чему ещё и это.
А счастье - только сон, иллюзия. Реально лишь горе.
И труд. И свобода разума.
А счастье...
"Многие люди ищут счастья, словно пьяные свой дом. Найти не могут, но всё-таки знают, что он есть".
Как это грустно.
А он вёл себя напротив, активно.
Его судили.
Вердикт: " изнасилование по неосторожности" (кажется, в наших законах такая странная формулировка невозможна).
Дали этому кавалеру 2 года 3 месяца тюрьмы. По совокупности прегрешений. Оказывается, он и раньше бывал недопустимо активен с девушками.
Собственно, навязчивые ухажёры существовали всегда.
Их приниципом было :"Если женщина говорит "нет", это значит"да". А уж если ведёт себя пассивно, это вообще означает "ура".
Ноги дурацкого девиза таких прилипал растут из изящной фразы Вольтера:
"Если дама говорит "нет", это значит "может быть".
Если она говорит "может быть", это значит "да".
Если она говорит "да", это не дама".
То есть острота Вольтера не подразумевает, что надо смело набрасываться на даму ("она просто ломается") - а напротив, стоит ещё поухаживать. Почирикать, потрещать пёрышками.
Только так.
Ведь век рококо был веком женщин. Им безусловно поклонялись, ими восхищались.
Даже подражали.
Обычно это женщины "воровали" что-то из мужского костюма - то беретик, то кафтан для верховой езды.
Но кавалеры рококо смело облачились в кружева, розовые и голубые шелка. Они пудрились, румянились, безбожно душились.
И это не то, что вы подумали (геи не были в моде).
Столь роскошным внешним видом мужчины хотели нравиться женщинам.
И нравились!
Ах, опасные связи - все всегда влюблены. Или просто наслаждаются радостями острова Цитеры.
Вольтер, "умов и моды вождь пронырливый и смелый", бесконечно плодовитый писатель (одних только трагедий сочинил 27 - и все теперь забыты), умел польстить женщине, как мало кто другой.
У него Пушкин заимствовал чудесные комплименты для писем невесте ("целую кончики Ваших крыльев, как говаривал Вольтер людям, которые Вас не стоили").
Разумеется, прелести ветреных красоток Вольтера пленяли.
Но он увидел совсем иных дам в салоне знаменитой куртизанки-философа Нинон де Ланкло.
Ему, вундеркинду, было 10, ей - 90.
Потом он скажет: "Долгая жизнь становится мучением для женщины, которая всё своё счастье полагала в том, чтобы таскать за собой толпу поклонников".
Но Нинон имела толпы поклонников и в старости - у умной и красивой женщины почитатели не переводятся.
И Вольтеру всегда нравились подобные дамы.
Интеллектуалки галантного века.
Таковой он считал и Екатерину Великую.
Его подруга в течение долгих 15 лет, маркиза Эмили дю Шатле, со страстью занималась математикой и переводила труды Ньютона на французский.
А он искренне считал свою "божественную Эмили" великим человеком.
Они любили друг друга (муж маркизы смотрел на всё это сквозь пальцы), ссорились до битья тарелок о стенку, мирились и были счастливы.
Но Эмили оказалась не бессмертной богиней Минервой, какой её изобразили на одном портрете, а обыкновенной слабой женщиной: влюбилась вдруг в молодого и статного офицера, забеременела от него и умерла в родах.
Вольтер простил и смирился:
"Счастье всегда прилетает на крыльях, а уходит на костылях".
Женат он никогда не был и относился к этому институту с сомнением: "Брак - единственное опасное приключение, доступное даже трусам". Опасных и неприятных приключений у него и помимо брака было довольно.
К чему ещё и это.
А счастье - только сон, иллюзия. Реально лишь горе.
И труд. И свобода разума.
А счастье...
"Многие люди ищут счастья, словно пьяные свой дом. Найти не могут, но всё-таки знают, что он есть".
Как это грустно.