ОТРАВИЛИСЬ ОБОЯМИ
Когда российский капитализм был дитя - "резов, но мил" - совладать с его хваткой было трудно.
Да и не пытались особо.
Разумеется, жульничество, обманы, обвесы, фальсификация - штуки древние, как мир.
Вот и Гоголь, чувствительный к нюансам вкуса, особо был строг к виноторговцам, которые "мадеру беспощадно затирали ромом, а иной раз вливали туда и царской водки (смесь соляной и азотной кислоты - С.), в надежде, что всё вынесут русские желудки".
Даже неприхотливый Ноздрёв жалуется, что купец в вино "мешает всякую дрянь: сандал, жжёную пробку и даже бузиной, подлец, затирает".
Со временем подобные фокусы приобрели массовый характер: ведь торговля ширилась, химическая промышленность набирала обороты и изощрялась в новейших изобретениях.
А потребители страдали.
И начинали понемногу роптать.
В 1903 году газета левого толка "Голос" взялась за это дело всерьёз.
Обыватели жаловались - то где-то "отравились обоями" с краской на мышьяке, то купили детские вещи, чулки и фуражку - и у ребёнка сделались "голова и ноги чёрные".
Но больше всего общественность тревожили продукты питания:
"Десятки, сотни тысяч апельсин поедаются, из них масса, т.н. "корольков", приготовляется искусственно впусканием с помощью шприца... в ткань апельсина окрашивающей жидкости" на основе фуксина.
Фуксин - это анилиновая краска ярко-розового цвета, которая и теперь используется, но в составе пасты для шариковых ручек.
Журналист возмущается продажей опасных лакомств, в которые добавлено непонятно что:
"А кто сосчитает, сколько жертв дают разные квасы, продаваемые на улице, фруктовые воды, безусловно ядовитые, мороженое, разные сласти, которыми торгуют и с лотков, и в лавчонках, и в лавках, и в громадных блестящих магазинах".
Да, и дорогие товары иногда бывали небезопасны.
Санитарные комиссии, которые стали появляться при городских думах, приходили в ужас от антисанитарии на производстве и от сомнительного состава продуктов:
"Не так давно случайно были обнаружены ядовитые краски и подмеси в шоколадных изделиях одной громадной, пользующейся упроченной репутацией " фирмы.
Солидным фирмам обычно удавалось замять любые скандалы.
Но с ядовитой едой всё же что-то нужно было делать.
И тогда гласный петербургской Думы Кедрин предложил заносить имена недобросовестных производителей и торговцев на особую "чёрную доску".
Чтобы все видели и знали про их позор.
Ведь чаще всего отравители пострадавшим выплачивали кое-какую компенсацию, вносили в казну штрафы - и всё. Продолжали торговать там же и тем же.
Никто об опасных продуктах не ведал.
А всем известный "чёрный список" мог помочь потребителю избегать скверных товаров - гадость просто не стали бы брать.
Казалось бы, хорошая идея: надо защищать людей от отравы.
Однако всё вышло наоборот! "Посыпалась тьма возражений".
Каких?
"Чёрная доска", мол, это жестокость по отношению к торговцам.
Что им делать, бедным, если некоторые продукты портятся буквально через час лежания на прилавке?
Холодильников-то ещё не было.
Санитарная комиссия петербургской Думы тогда же подняла вопрос, следует ли допускать к продаже кильки, приправленные салициловой и борной кислотой.
Врачи уверяли, что не следует - это вредно для здоровья.
Вот тараканов травить борной кислотой благое дело.
А в Думе подумали, подумали и решили, что продавать такие кильки... следует.
"Хотите знать, почему?
Да очень просто - потому что выделывающие кильки потерпят убыток!"
Мол, без кислот кильки быстро портятся.
Пусть едоки болеют - лишь бы торговцам убытков не было.
Журналист переполнен гневом:
"Почему обыватель собственным здоровьем, жизнью должен охранять недобросовестного торговца, фабриканта, заводчика?
Этой дорогой ценой оберегать их от убытков?"
И в самом деле, почему?
Сто лет спустя защищать торговцев ядовитой едой стало неприлично.
Однако они не перевелись.
И добавок разного рода, которые в продукты суют, стало ещё больше.
Зато о них написано на упаковке.
Мелкими-мелкими буковками.