Семь грехов русской китаистики или почему не надо читать Андрея Девятова
Пока утолял любопытсво о Китае, наткунлся на очень любопытную критику Андрея Девятова. Сделана она похоже самими китайцами, но текст граммотный и к нему приложили руку носители русского. К самом Девятову отношусь с уважением, но некоторые его измышления меня загоняют в тоску, особенно когда его несет в свою - ему понятную виртуальную реальность построенную его воспаленным мозгом. Ну это к слову. Тем не менее его читаю, как и многие те, кто интересуется строением мира и ближайшими тенденциями. Размещаю часть текста, но с конца - так сказать эпилог. Просто по нему наверное будет понятно стоит ли читать критику, и о чем она вообще.
По многочисленным просьбам наших читателей, просивших обратить нас внимание на труды китаиста Андрея Девятова, ставшего влиятельной медиа фигурой, формирующей мнение о Китае, мы взяли на себя труд сделать обзор книги Девятова «Практическое китаеведение» (2005), которая стала «библией» как для многих китаистов, так и для тех, кто интересовался Китаем или работал здесь. Мы сосредоточимся на тех фактах и тезисах автора, которые раскрывают профессионализм автора как китаиста и знатока китайского языка.
Семь грехов русской китаистики
Все вышеизложенное не является персональной критикой Андрея Девятова, чья книга, бесспорно, содержит и многочисленные верные общие места о Китае и китайцах. Однако разбор такого труда может выявить и характерные проблемы всего знания о Китае в России.
+
Ложные обобщения
Китай - как объект исследования - представляет собой огромную по величине и растянувшуюся во времени сущность, большая часть источников о которой «зашифрованы» максимально отдаленным от индо-европейца языком. Ложные обобщения, основанные на недостатке фактов, всегда будут преследовать любого китаиста - от только выучившего первые 100 иероглифов и прочитавшего первую книгу о Китае до Андрея Девятова, охватившего как минимум базовый набор литературы о Китае на русском языке. Проблема практической непостижимости объема материала усугубляется огромным числом ложных посылок, которые, как мы смогли убедиться, существуют и у «военных китаеведов» с 17-летним стажем пребывания в Китае. Ложные обобщения могут быть преодолены постоянным интеллектуальным усилием и изучением новых материалов и источников, что однако, не всегда под силу обычному человеку и серьезно истощает психику.
+
Ложные обобщения возникают от чрезмерного увлечения использования собственного опыта: «я видел», «я слышал», «мне говорили китайцы», «я был» - в Китае чаще работают против исследователя, опыт которого как правило ограничивается Пекином, а также набором мимолетных поездок по стране. В то время как Китай - по населению и, без всякого сомнения, по культурному разнообразию равен всему Западному миру целиком, который нельзя изучать по трехдневному трипу в Москве или годичному пребыванию в Праге.
+
Ориентация на опыт Северного Китая
Как мы успели заметить, даже многолетний стаж пребывания в Китае, лингвистический диплом и монография по китайскому языку не избавили автора от полного непонимания Южного Китая, на который приходится до 500 млн человек населения, которое не только говорит на собственных языках имеет отчетливую культурно-языковую идентичность, но и имеет историю собственной государственности. Постоянная ориентация на опыт Северного Китая, парадигмы его развития, делают восприятие и выводы - однобокими, эффективными только на половину или неэффективными вообще. Вряд ли можно считать «северо-китайский» подход к изучению Китая научным, и как следствие, в научности можно отказать и всей российской китаистике целиком.
+
«Пекинский синдром»
Случай с изучением «групп крови» показывает ориентацию автора на безоговорочную веру китайским источникам, китайским словам, написанным в книге и так далее, в то время как сами китайцы предпочитают о самом главном умалчивать, и как верно заметил автор, маскировать свои намерения. Все это носит широкий характер проблем, который можно охарактеризовать у большинства российский китаистов по аналогии со «Стокгольмским синдромом» - Пекинским. Когда даже при очевидном расхождении с фактами реальности и слабости китайской науки китаисты продолжают верить «китайскому слову», не подвергая его критическому осмыслению. Китайский же источник служит истиной в последней инстанции, при том, что по одной и той же проблеме в Китае могут существовать десятки различных мнений.
+
«Китайщина»
Частным случаем «китайского синдрома» служит попытка объяснить Китай через понятия китайской мистики, окончательно запутав все дело. «Уникальность», «непостижимость», «древность», используется всякий раз при попытке подменить кропотливую работу по сбору информации новой оригинальной теорией, выдав доверившемуся читателю порцию собственных фантазий за реальное положение дел.
+
Неспособность отличить главное от второстепенного
Недостаточные знания и отсутствие критического восприятия фактов рождает частые попытки подменить маргинальные, второстепенные явления китайской действительности за главные тренды китайской жизни, тогда как простая проверка показывает их малый удельный вес в китайской действительности.
+
Отсутствие западных источников
«Пекинский синдром» и опора на многочисленные русскоязычные источники, создают порочный круг из опирающихся друг на друга непроверяемых фактов и концепций. «Третьей силой» в данном случае могут и должны выступать западные источники - как минимум на английском языке, которые Андрей Девятов избегает словно буржуазные извращения. Тем временем на английском и других языках накоплена не меньшая база объективных знаний о Китае, и тем более Тайване, Сингапуре и Гонконге, а русскоязычное востоковедение - составляет гораздо меньший пласт источников.
+
Отсутствие самопроверки
Объем знаний о Китае и сложность его постижения, избыточное число ложных обобщений - все это создает необходимость проверять, перепроверять и еще раз проверять данные о Китае. Без этого невозможна ни одна серьезная работа по изучению любого из аспектов его жизни. Однако как правило такая самопроверка отсутствует, так как отсутствует и критика китаистов, которая могла бы стать хорошим стимулом для улучшения качества их знаний и усиления степени ответственности за информацию, которую они распространяют о Китае - великом полуторамиллиардном Китае, знания о котором в России еще находятся в зачаточном состоянии.
Ну и саму критику можно прочесть здесь.
По многочисленным просьбам наших читателей, просивших обратить нас внимание на труды китаиста Андрея Девятова, ставшего влиятельной медиа фигурой, формирующей мнение о Китае, мы взяли на себя труд сделать обзор книги Девятова «Практическое китаеведение» (2005), которая стала «библией» как для многих китаистов, так и для тех, кто интересовался Китаем или работал здесь. Мы сосредоточимся на тех фактах и тезисах автора, которые раскрывают профессионализм автора как китаиста и знатока китайского языка.
Семь грехов русской китаистики
Все вышеизложенное не является персональной критикой Андрея Девятова, чья книга, бесспорно, содержит и многочисленные верные общие места о Китае и китайцах. Однако разбор такого труда может выявить и характерные проблемы всего знания о Китае в России.
+
Ложные обобщения
Китай - как объект исследования - представляет собой огромную по величине и растянувшуюся во времени сущность, большая часть источников о которой «зашифрованы» максимально отдаленным от индо-европейца языком. Ложные обобщения, основанные на недостатке фактов, всегда будут преследовать любого китаиста - от только выучившего первые 100 иероглифов и прочитавшего первую книгу о Китае до Андрея Девятова, охватившего как минимум базовый набор литературы о Китае на русском языке. Проблема практической непостижимости объема материала усугубляется огромным числом ложных посылок, которые, как мы смогли убедиться, существуют и у «военных китаеведов» с 17-летним стажем пребывания в Китае. Ложные обобщения могут быть преодолены постоянным интеллектуальным усилием и изучением новых материалов и источников, что однако, не всегда под силу обычному человеку и серьезно истощает психику.
+
Ложные обобщения возникают от чрезмерного увлечения использования собственного опыта: «я видел», «я слышал», «мне говорили китайцы», «я был» - в Китае чаще работают против исследователя, опыт которого как правило ограничивается Пекином, а также набором мимолетных поездок по стране. В то время как Китай - по населению и, без всякого сомнения, по культурному разнообразию равен всему Западному миру целиком, который нельзя изучать по трехдневному трипу в Москве или годичному пребыванию в Праге.
+
Ориентация на опыт Северного Китая
Как мы успели заметить, даже многолетний стаж пребывания в Китае, лингвистический диплом и монография по китайскому языку не избавили автора от полного непонимания Южного Китая, на который приходится до 500 млн человек населения, которое не только говорит на собственных языках имеет отчетливую культурно-языковую идентичность, но и имеет историю собственной государственности. Постоянная ориентация на опыт Северного Китая, парадигмы его развития, делают восприятие и выводы - однобокими, эффективными только на половину или неэффективными вообще. Вряд ли можно считать «северо-китайский» подход к изучению Китая научным, и как следствие, в научности можно отказать и всей российской китаистике целиком.
+
«Пекинский синдром»
Случай с изучением «групп крови» показывает ориентацию автора на безоговорочную веру китайским источникам, китайским словам, написанным в книге и так далее, в то время как сами китайцы предпочитают о самом главном умалчивать, и как верно заметил автор, маскировать свои намерения. Все это носит широкий характер проблем, который можно охарактеризовать у большинства российский китаистов по аналогии со «Стокгольмским синдромом» - Пекинским. Когда даже при очевидном расхождении с фактами реальности и слабости китайской науки китаисты продолжают верить «китайскому слову», не подвергая его критическому осмыслению. Китайский же источник служит истиной в последней инстанции, при том, что по одной и той же проблеме в Китае могут существовать десятки различных мнений.
+
«Китайщина»
Частным случаем «китайского синдрома» служит попытка объяснить Китай через понятия китайской мистики, окончательно запутав все дело. «Уникальность», «непостижимость», «древность», используется всякий раз при попытке подменить кропотливую работу по сбору информации новой оригинальной теорией, выдав доверившемуся читателю порцию собственных фантазий за реальное положение дел.
+
Неспособность отличить главное от второстепенного
Недостаточные знания и отсутствие критического восприятия фактов рождает частые попытки подменить маргинальные, второстепенные явления китайской действительности за главные тренды китайской жизни, тогда как простая проверка показывает их малый удельный вес в китайской действительности.
+
Отсутствие западных источников
«Пекинский синдром» и опора на многочисленные русскоязычные источники, создают порочный круг из опирающихся друг на друга непроверяемых фактов и концепций. «Третьей силой» в данном случае могут и должны выступать западные источники - как минимум на английском языке, которые Андрей Девятов избегает словно буржуазные извращения. Тем временем на английском и других языках накоплена не меньшая база объективных знаний о Китае, и тем более Тайване, Сингапуре и Гонконге, а русскоязычное востоковедение - составляет гораздо меньший пласт источников.
+
Отсутствие самопроверки
Объем знаний о Китае и сложность его постижения, избыточное число ложных обобщений - все это создает необходимость проверять, перепроверять и еще раз проверять данные о Китае. Без этого невозможна ни одна серьезная работа по изучению любого из аспектов его жизни. Однако как правило такая самопроверка отсутствует, так как отсутствует и критика китаистов, которая могла бы стать хорошим стимулом для улучшения качества их знаний и усиления степени ответственности за информацию, которую они распространяют о Китае - великом полуторамиллиардном Китае, знания о котором в России еще находятся в зачаточном состоянии.
Ну и саму критику можно прочесть здесь.