Рубль: два рубежа отступления
Теория бюджетного наполнения РФ, зависящего от бочки нефти выраженной в рублях - это конечно интересно и просто для "прогнозирования", но совсем не обьясняет отсутствие корреляции между курсом деревянного и падающей ценой бочки с нефтью выраженной в долларе. "Считалочка" у правительства по курсу деревянного, похоже работает совсем по другой схеме - это профицит внешней торговли выраженной в корзине валют. У нас это доллар и евро. Другими словами сколько у нас остатеся валюты в плюсе после трат на импорт - это и будет основа для этой "считалочки" которой руководствуется ЦБ РФ после сверки с правительством. У меня давно мысли вращались в этой области. А эта статья только уверовала мои подозрения.
Она несколько обьясняет уверение некотрых экономистов, что резервов хватит еще на пару-тройку лет. Но форс-мажорных событий не учитывает. Если в планах Запада все-таки стоит желание утрамбовать РФ в бетон, то они это сделают - не сомневайтесь, ужесточив санкции по примеру Ирана (похоже, что Путин сыграет свою роль в этом наказнии для всей страны). Достаточно перекрыть рынки для сбыта углеводородов и всего остального немного, что мы еще способны продавать. Пример уже появился на днях. Для металлургов вводят заградительные пошлины в ЕС и Турции - типа РФ и Китай занимаются демпингом.
Выбивание РФ с рынка углеводородов погрузит одним щелчком народ прямо в 90-е (в самом худшем варианте какой только может быть), а рынок получит облегчение и недолгий подьем цен для резкого наращивание добычи для появившейся дольки в 10% рынка. Довольно заманчиво для всех игроков, которые с большим удовольствием поддержат введение эмбарго в ООН. Не думаю, что это прямо сейчас, но как только фондовые рынки рухнут (а они рухнут), то они утянут за собой и всю мировую экономику, а значит и без того затухающий спрос помчится вслед "на оленях утром ранним". Валютные же резервы РФ растают в мгновение ока на покрытия "маржин коллов" перед западными банкирами. Наиболее подходящего момента для выравнивания спроса и предложения на рынке углеводородов путем выдавливая РФ с мировых рынков представить трудно. Но повторюсь, если Запад действительно хочет утрамбовать в бетон.
Рекомендую.
Ниже курса 100 за доллар российская валюта опустится, только если все привычные правила игры полетят кувырком.
Перспективы рубля выглядят удручающе
Валютные прыжки последней недели настроили многих на апокалиптический лад. Ничто уже не кажется невозможным. Самым серьезным образом распространяются прогнозы, в которых с претензией на научную беспристрастность повествуется, что при двадцатипятидолларовой нефти сведение российского бюджета с запланированным трехпроцентным дефицитом потребует курса 140 рублей за доллар, а без дефицита - так и 210 рублей.
Если бы наш госбюджет был Священным писанием, то я бы на это возразил, что поскольку он сверстан исходя из нефтяной цены $50, то эта цена в 2016 году не может быть никакой другой просто по определению. Но поскольку роспись госрасходов к числу сакральных объектов у нас еще не причислена, то скажу, что исполнение бюджета и в самом деле зависит от курса рубля. А вот сам этот курс зависит от многих факторов, среди которых начальственные бюджетные прожекты вовсе не являются главными.
«Бюджетная» теория предстоящего падения нашей валюты подкрепляется одним популярным заблуждением. Точнее - упрощением, настойчиво внедряемым в умы свыше. Руководители нашей экономики - и особенно капитаны финансового ведомства - неутомимо напоминают, что дефицит федерального бюджета покрывается из национальных фондов (Резервного и Фонда национального благосостояния), что фонды эти скоро иссякнут, и тогда жди кошмара.
Нисколько не отрицая возможности кошмара, скажу, что если он придет, то не с этой стороны.
Да, упомянутые фонды, в основной своей части состоящие из надежных валютных бумаг и находящиеся под управлением Минфина, довольно быстро сокращаются. За одно только второе полугодие 2015-го они уменьшились на $30 млрд, и объемы находящихся в них средств составляют сейчас лишь около $120 млрд.
Остается ответить на естественный вопрос: действительно ли наши пенсионеры, медики, профессора и чиновники получают теперь свои зарплаты и пенсии облигациями казначейства Соединенных Штатов, извлекаемыми из упомянутых фондов?
Поскольку это не так, и они по-прежнему получают их рублями, то, чтобы добыть эти рубли, Минфин просто продает американские облигации тем, у кого рубли есть. Например, Центробанку. Спросите - откуда рубли у Центробанка? Да мало ли откуда он их добывает. В конце концов, он имеет право их просто напечатать. И будет таким же порядком и дальше добывать или печатать деньги и затыкать ими бюджетные дыры, даже если в фондах все облигации закончатся.
Получается, что так называемое расходование национальных фондов - это просто перекладывание резервов из одного ведомственного кармана в другой. Безусловно, это серьезная проблема для Минфина, у которого по мере исчерпания подведомственных ему фондов уменьшаются возможности для финансовых маневров. Но ведь американские облигации из страны не уходят. И с точки зрения общественного интереса имеет значение только общий объем государственных международных резервов. «Валютная» часть национальных фондов вполне официально входит в их состав.
Недавно глава нашей державы, беседуя с журналистами Bild, предположил, что «два резервных фонда правительства» идут в счет как-то отдельно. Но это не более чем ошибочная гипотеза. Хотя и весьма распространенная.
А международные резервы России за то же второе полугодие 2015-го, о котором уже шла речь, вовсе не уменьшились. Они даже чуть выросли - с $360 млрд до $368 млрд. И в январе 2016-го остаются пока на том же уровне.
Теперь вернемся к курсу рубля. Как видим, само по себе расходование национальных фондов не имеет к его колебаниям прямого отношения, а международные резервы, воспринимаемые обычно как подушка безопасности для национальной валюты, вовсе и не убывают.
Следует ли из этого, что ЦБ бросит свои довольно внушительные еще валютные запасы на спасение рубля, если таковой падет достаточно низко? Именно так он поступал в конце 2008-го (выкинув на рынок $200 млрд) и в конце 2014-го (потратив больше $100 млрд). Оба раза предотвратить назревшую девальвацию все равно не удалось. Новая попытка - если не укрепить рубль, так хотя бы уменьшить панику - в принципе возможна. Об этом шепчутся, называя кто 90 рублей за доллар, кто 100 в качестве того рубежа, на котором Центробанк встанет нерушимой стеной.
Может быть, и встанет. Но вряд ли так уж нерушимо. Значительная и при этом не поддающаяся независимой оценке часть международных резервов вписана в замысловатые распределительные схемы и зарезервирована для поддержки столпов путиномики, утопающих в убытках.
Сколько у Набиуллиной сейчас свободных средств, непонятно. Поэтому, чтобы не усложнять наш прогноз, предположим, что вклад ЦБ в борьбу за твердость рубля будет небольшим. Собственно, именно таким он был уже и в 2015-м, когда концы с концами в платежном балансе России свели практически без привлечения резервов ЦБ.
В позапрошлом, 2014-м, чтобы заткнуть дыру в этом балансе, ЦБ бросил $108 млрд из своих запасов. Начиная с прошлого года, главным регулятором, обеспечивающим равновесие российских международных платежей, стал курс рубля. Исходя из накопленного за 2015 год опыта, вполне можем прикинуть возможные глубины дальнейшего его падения.
Платежный баланс - это сальдо внешней торговли товарами и услугами плюс величина чистого ввоза-вывоза капитала плюс еще несколько менее значительных составных частей, о которых ради простоты умолчим.
В 2014-м, на финише эпохи дорогой нефти, внешняя торговля товарами и услугами была сведена у нас с профицитом $135 млрд. Зато чистый вывоз капитала из-за западных санкций оказался рекордным - $153 млрд. Российским предприятиям пришлось возвращать массу накопившихся иностранных долгов, не имея возможности переодолживать деньги в США или Европе. Вместе с потерями по другим статьям это создало внушительную дыру, которую, как уже говорилось, заткнул ЦБ своими резервами. В среднем за год доллар стоил тогда 38 рублей.
В 2015-м среднегодовая цена доллара составила уже 61 руб. (в 1,6 раза больше, чем в 2014-м). Благодаря этому импортные товары и услуги в рублевом выражении резко подорожали, спрос на них упал, и российское экспортно-импортное сальдо осталось весьма профицитным ($104 млрд), лишь слегка сократившись по сравнению с предыдущим годом.
И это несмотря на то, что выручка от экспорта энергетических товаров из-за обвала нефтяных цен упала в 1,63 раза (с $326 млрд до $199 млрд). Но рубль подешевел, перекрыл дорогу импорту и закрыл эту брешь безо всякой помощи Центробанка. Импорт товаров и услуг упал в 2015-м, благодаря падению рубля, почти в 1,6 раза по сравнению с 2014-м.
Надо сказать, что наша валюта пострадала бы в прошлом году еще сильнее, если бы в 2015-м не сократился отток капитала. По предварительной прикидке, он составил только $57 млрд. Допуская и даже предполагая некоторый мухлеж в отчетности, считаю сам факт уменьшения оттока бесспорным, поскольку пик выплаты иностранных долгов был пройден раньше, а запасы средств, пригодных для эвакуации за границу, сами собой подсократились.
Теперь перейдем к нынешнему году. Официальный график расходов на выплаты и обслуживание внешних долгов (около $50 млрд в первом полугодии и примерно $35 млрд во втором) не обещает ничего чрезвычайного. Это даже меньше, чем в первые месяцы прошлого года. То есть отток капитала по сравнению с 2015-м может и не вырасти. Но он явно останется внушительным, и для сохранения баланса профицит торговли товарами и услугами должен будет сохраниться примерно на уровне $100 млрд.
Поскольку нефть опять резко подешевела, доходы от продажи всех связанных с нею продуктов снова упадут. И круто. Допустим, они уменьшатся еще раза в полтора, и выручка от экспорта энергоносителей снизится где-нибудь на $70 млрд. Надо сказать, что экспорт неэнергетических товаров ($141 млрд в 2015-м) в последнее время тоже дешевел, хотя и не такими темпами. Но, допустим, его физические объемы в нынешнем году, наконец, вырастут, по причине резкого увеличения своей ценовой конкурентоспособности, и валютная выручка по «неэнергетическим» позициям в 2016-м будет примерно такой же, как и в 2015-м.
Поэтому в первом приближении можно считать, что для сохранения баланса расходы на импорт товаров в Россию (в 2015-м они составили $194 млрд) должны будут уменьшиться на те же $70 млрд, т.е. сократиться в 1,5-1,6 раза.
Вот вам и задача, которую суровая действительность (и не терпящая никаких новшеств путиномика) ставят в нынешнем году перед рублем. Он должен еще раз подешеветь и круто сократить импорт товаров в нашу страну. Сопоставив приведенные тут цифры, можем считать (в первом и грубом приближении, конечно), что это снова потребует снижения среднегодовой цены рубля в 1,5-1,6 раза по сравнению с ценой прошлого года. То есть с 61 рубля за доллар где-то до 90-100.
Это и есть первый рубеж отступления нашей национальной валюты в эпоху возвращения нефтяных цен к уровням конца прошлого - начала нынешнего века (если считать в реальном, а не номинальном исчислении). Рубль вполне способен закрепиться на этом рубеже даже при очень дешевой нефти, и притом без помощи (или почти без помощи) валютных интервенций и прочих поддерживающих мероприятий ЦБ. И сможет перейти в контратаку, если нефтяная цена сыграет вверх.
Но это именно первый рубеж, подразумевающий, что устоявшиеся и привычные правила игры останутся в силе. Что от них пока не станут отказываться ни верхи, ни низы. Что инфляция, например, не станет галопирующей. С декабря 2014-го по декабрь 2015-го денежная масса (агрегат М2) выросла на 9%. При четырехпроцентном спаде производства это соответствует приблизительно тринадцатипроцентной инфляции (9% + 4%), т.е. такой, которая у нас и была до сих пор.
Но кто поручится, что так будет и дальше? Что под натиском изнемогающих от все новых трудностей верхушечных групп давления деньги не станут печатать и раздавать в ускоренном темпе? Что под натиском тех же групп ЦБ не снизит учетную ставку? Что разоряющиеся олигархи не растащат валютные резервы? Что волны паники не пойдут одна за другой и не охватят широкие народные массы?
Тогда рублевый курс будет откатываться все дальше и дальше. Может быть, долго. К какому-то второму, не поддающемуся прогнозу рубежу, на котором его остановит лишь принципиально новая политика, не похожая на ту, что завела страну и ее экономику в нынешний тупик.
источник