Переписка с академиком А.А. Зализняком.
Моя переписка с академиком А.А. Зализняком состоит из одного письма ему и одного в ответ. Ответ мудрый, ясный, убедительный. Менее гениальными озарениями беспокоить занятого академика я не счел удобным.
"Здравствуйте, уважаемый Андрей Анатольевич.
Позвольте сразу к вопросу.
Возможно ли такое прочтение речи князя Игоря Святославича в «Слове о полку…»:
Луце жь бы потяту быти неже полоШену быти (вместо «полоНену»)?
Речь призвана подбодрить войско, испуганное затмением.
Фраза о том, что плен хуже смерти, хороша, но: 1) очень преждевременна в начале похода; 2) дискредитирована последующим пленением князя.
(По Ипатьевской летописи князь нечто подобное сказал позже, обсуждая разведданные:
Оже ны будеть не бившися возворотитися, то соромъ ны будеть пуще и смерти; но како ны богъ дасть)
Обоснованность фразы - аспект исторический и поэтический; а нет ли в допущении «полошену» лингвистической несуразицы? Если оно возможно, то с каким ударением это слово читать? (Мне представляется - на «ло», но доказать нечем.)
Искренний поклон Вам, Андрей Анатольевич, за Ваши научные подвиги: за слово «окони», отпустившее на волю тъмутороканскую конницу, за живые голоса древних новогородцев и мн. др.
Павел Калмыков.
12.03.2009"
"Уважаемый Павел Львович!
Мне было интересно и приятно получить Ваше письмо.
Ваша идея: читать полоШену быти вместо полоНену быти - интересна. Ваши аргументы: что фраза о плене в тексте преждевременна, что она дискредитирована позднейшим пленением князя, а также что в Ипатьевской летописи есть фраза, похожая на ваше чтение (Оже ны будеть не бившися возворотитися, то соромъ ны будеть пуще и смерти) - действительно, нельзя не признать весомыми.
Но все же я должен Вам честно и открыто сказать, что, с моей точки зрения, для замены полоНену на полоШену этого недостаточно. Аргументы:
1. Вообще всякое чтение с предположением о буквенной ошибке уже в силу одного этого обладает меньшим вероятием, чем чтение, не требующее буквенных поправок. В таких случаях новое чтение должно не просто быть не хуже прежнего по правдоподобию смысла, но чрезвычайно сильно его по этому правдоподобию превосходить.
Лично для меня этот аргумент - главный. Мой опыт подсказывает мне, что пытаться исправлять текст следует только там, где без исправления положение представляется безвыходным.
В данном случае мысль «Лучше быть убитым, чем быть испуганным» выглядит никак не более естественно, чем хорошо известный в воинских традициях разных народов лозунг «Лучше быть убитым, чем пленным». Вдобавок точный смысл слов полошену быти - это 'полошиться, приходить в состояние переполоха, тревоги', то есть получается, что Игорь в сущности сказал: «Лучше быть убитым, чем полошиться», что звучит уже крайне странно. И фраза из Ипатьевской летописи этому все же отнюдь не равна: там речь идет не об испуге или переполохе, а о возвращении из похода без сражения (неважно, из-за чего - из-за испуга или из-за слишком осторожного расчета).
2. Слово полоненыи (а не полошеныи) читается в этом месте текста не только в «Слове», но и в трех списках Задонщины:
Синодальный список: Лучъжи ш бы нам, г(осподи)не, посеченым быти, нижли полоненым быти от паганых татар.
Список Ундольского: Лутчи бы нам потятым быть, нежели полоненым от поганых татаръ.
Список Исторического музея: Луче бы посеченым пасти, а не полонянымъ въспЬти от поганыхъ.
Так что при Вашей гипотезе буквенную ошибку Вам придется предполагать не для позднего копирования текста, а для некоего чрезвычайно раннего - раньше появления на свет Задонщины (при том, что само существование каких-то промежуточных списков между оригиналом и тем текстом, которым пользовался автор Задонщины, есть не более чем гипотеза).
3. Глагол полонити - двувидовой, причем реально он обычно встречается в текстах в качестве глагола совершенного вида (см. примеры в словаре Срезневского). И, конечно, в сочетании 'неже полонену быти' он выступает именно в совершенном виде: 'чем быть взятым в плен' (а не 'чем быть забираемым в плен'). Ср. также параллельное 'потяту быти' в той же фразе, где принадлежность причастия к совершенному виду не подлежит сомнению.
Между тем, глагол 'полошити' - несовершенного вида. Совершенный вид здесь достигается лишь с помощью приставок: ополошити, пополошити и др. Таким образом, 'полошену быти' - это не 'быть испуганным' (или 'испугаться'), а 'быть пугаемым' (и даже точнее: 'быть тревожимым' и т.п. - поскольку корень полох- означает, как уже было отмечено, не собственно страх, испуг, а тревогу, переполох). Чтобы выразить то, что Вы предполагаете, автор должен был сказать что-то вроде пополошену быти.
Таким образом, и по смыслу, и по грамматическому оформлению (= по виду) 'полошену быти' составляет гораздо менее естественную параллель к 'потяту быти', чем 'полонену быти'.
Но как же тогда быть с аргументами о том, что фраза о плене в тексте преждевременна и что она дискредитирована позднейшим пленением князя?
Я признаю, что здесь есть некоторая проблема - но не для лингвиста, а для литературоведа.
Я не литературовед, поэтому на этот счет могу лишь высказать нестрогие и совершенно необязательные соображения (впрочем, точно такими же сплошь и рядом оперируют и сами литературоведы).
Фраза о плене в тексте, действительно, строго говоря, преждевременна, но ведь это, по-видимому, была всего лишь прекрасно известная людям той эпохи готовая формула призыва к мужеству.
А что она дискредитирована позднейшим пленением князя, то я подозреваю, что тут искусный литературовед вполне может увидеть как раз не неувязку, а некий специальный художественный контраст, несущий какую-то эстетическую нагрузку... (Но еще раз подчеркну: за литературоведческие версии я не отвечаю.)
Но даже если это попросту прямая неувязка, не имеющая никаких хитроумных оправданий, мне несравненно легче допустить, что автор не увязал между собой какие-то элементы начала и конца рассказа, чем допустить, что он нарушил языковые автоматизмы.
Теперь о Вашем вопросе, нет ли в допущении 'полошену' лингвистической несуразицы.
Нет, несуразицы нет. Есть, правда, та проблема с видом, о которой речь шла выше, но это все-таки не несуразица, а лишь некоторая недостаточная естественность в выборе вида, грамматикой как таковой все же не запрещенная.
Что же касается ударения в словоформе 'полошену', то это вопрос весьма не простой - прежде всего потому, что в старых акцентуированных памятниках этот глагол почти не встречается. В более близкую к нам эпоху (XVI-XVII века) эта словоформа должна была приобрести в восточной части великорусской территории ударение полошенУ, а в западной - полошЕну. Но для XI-XIII веков на основании косвенных данных следует предполагать более древнее ударение полОшену.
С уважением
/А.А.Зализняк/
PS Вы доставили мне редкое удовольствие тем, что оценили такую совершенно частную (но куда как трудоемкую) деталь, как продвижение в отношении слова окони.
Пашущие хоботы превосходны".
Картинка с хоботами - из книжки "СОПИ - с нами!" (Домиздат для семейного пользования.) В художественном произведении я все-таки использовал свою "поправку" к мусин-пушкинской версии, но в форме "уполошену" , без претензий на научность (душа подсказала, а академик подтвердил, так было бы правильнее).