Из жизни свиней (самодольские сказки)
Начну выкладывать самодольские сказки. Родом из Самодола был Артур Карапетян, персонаж "Ветерана Куликовской битвы". В первой сказке Самодол не упоминается, но дело было там же.
ИЗ ЖИЗНИ СВИНЕЙ
О.В. Регецию посвящается.
В сарае раздавался свинячий визг - то молодая донья Кабанья отчитывала своего мужа:
- Поросенок, сущий поросенок! Полюбуйтесь - и это отец восьмерых детей! Всю семью позорит!
- Да кто позорит? - хрюкнул было Кабаньеро.
Но его жена чуть не захлебнулась визгом:
- Кто позорит?! Кто позорит?! Нет, это наверно, я, как жучка, за телегами скачу? Может, это я сегодня на задних ногах ходила? Я? И на остров вчера тоже я плавала? Нет, это надо было додуматься - на остров! И он спрашивает, кто позорит.
- А ты с Полканом блудила! - рявкнул вдруг Кабаньеро. Когда его терпение иссякало, он знал, чем заткнуть рот супруге.
Та пришибленно заморгала белыми ресницами:
- А... А... А ты... не любишь меня, вот что! Полкана еще зимой застрелили, а ты вот меня не любишь, не любишь!
- Мама, а где ночует солнце? - Это два поросенка прибежали со двора с новым вопросом.
- Вон у отца спрашивайте. Он себя умнее всех считает.
Кабаньеро легко вскочил и побежал вместе с детьми на улицу.
- Ну никакой степенности, никакой, - всхлипнула Кабанья. - У всех мужья как мужья, а этот... Чистый поросенок.
“Это надо заесть”, - решила она и пошла к кормушке. Там чавкал ее старшенький - Кабанито.
- Каков наш папочка, а? - спросила Кабанья, надеясь на сочувствие.
- Не колышет, - не отрываясь от еды, хрюкнул Кабанито.
Молодое поколение ничто не колыхало. Это была новая, модная философия - не волноваться ни о чем, кроме своего желудка. Родители для виду ворчали, но душой радовались, глядя, какие дети у них растут круглые да розовые.
- Никого не колышет. Одна я за всех волнуйся да смотри за каждым.
Донья Кабанья расстроено плюхнулась на солому и попыталась заснуть. Но в глазах стоял утренний кошмар - Кабаньеро на задних ногах.
А дело было так. Когда вся семья мирно нежилась, по уши зарывшись в теплую грязь, Кабаньеро вдруг захотелось поглядеть на небо. Но, повертев головой, он обнаружил, что не может поднять рыло кверху, как бывало в поросячестве. Скосив глаза, Кабаньеро увидел бледный горизонт. А ему был нужен зенит!
- Куда ты? - взвизгнула бдительная жена, когда муж выбрался из грязи.
- Не твое дело.
Кабанья хотела оскорбиться, но не было сил портить удовольствие, и она только глубже погрузилась в теплую жижу. И каков был ее ужас, когда, приоткрыв глаза, она увидела мужа, пытающегося у поленницы принять вертикальное положение. “Позор”, - подумала она и со вздохом закрыла глаза...
Когда Кабаньеро перешел к третьей теории движения солнца по небу, то обнаружил, что поросята давно разбежались, и слушает его лишь один, самый тощий. Он приходился Кабаньеро племянником, и звали его Кабаньес.
- Тебе интересно?
- Да дядя. Но у меня другая теория... - опустив умные глаза, ответил юный Кабаньес.
- Молодец! - Кабаньеро чмокнул его в щеку. - Хочешь, я научу тебя плавать?
- ПРОЧЬ С ДОРОГИ, ГРЯЗНАЯ СВИНЬЯ!!!
Собеседники бросились в стороны, и между ними прогремела телега. Кабаньеро по привычке погнался было за лошадью, но вернулся к поросенку.
- Ну так хочешь?
- Хочу. Но меня, наверное, мама не пустит.
- А меня кто пускает? Мы утречком, пока все спят. Я тебя разбужу, идет?
- Идёт.
Откуда-то с соседнего двора донесся душераздирающий визг.
- Умирает свинья, - сказал Кабаньеро, сразу став серьезным.
- Умирает? Как это?
- Все когда-то умирают. Это люди - они знают, когда нам пора умирать.
- Ну как - умирать?
- Ну вот ты есть, есть, живешь, живешь, потом - раз! - ножик в сердце - и тебя нету.
- А куда же я денусь?
- Будешь дохлый. Лежишь - и не шевелишься, ничего не чувствуешь и не думаешь.
- А! Как дохлая кошка, которая в канаве.
- Во-во. Это страшно - умирать...
Ночью маленький Кабаньес не мог заснуть. Он думал о смерти. Потом, не выдержав, пошел и разбудил дядю Кабаньеро.
Они бродили по берегу реки Самодолки; вода с лунными бликами накатывалась и шлепалась на песок.
- Это правильно, что ты не хочешь умирать. Все ведь знают про смерть, только делают вид, что ее нет и не будет.
- А можно как-нибудь не умирать? - Кабаньес пытливо смотрел на дядю.
- Хорошо, - решился наконец Кабаньеро. - Я скажу тебе. Только никому ни слова. Не так поймут. Люди выбирают жирных свиней. Они их закалывают и едят.
- Люди нас едят?!
- А ты думал, зачем они кормят нас, сараи строят? А все и рады, жрут да спят - вот и вся жизнь. Да люди и не виноваты. Если жирных свиней не закалывать, они сами скоро умрут. От ожирения. Жир - это ведь болезнь!
- Жир - это болезнь, - повторил потрясенный Кабаньес.
- А я вот похудеть хочу. Пускай надо мной свиньи смеются. Над свиньями смеется весь мир! Слыхал, как нам кричат: “Жирная свинья, грязная свинья!?” Меня лично это бесит.
Лишь к утру дядя и племянник вернулись в свинарник. А вскоре их ночные прогулки вошли в обычай. В покое от презрительных окриков и свинских насмешек они беседовали о смысле жизни, занимались физкультурой. Теперь, имея ученика и соратника, Кабаньеро еще более укрепился в желании похудеть. Уже он мог поднять голову почти вверх, уже плавание на остров в холодной воде не было для него чем-то особенным. Он стал самым чистым свинтусом в деревне. Он так постройнел, что кошки в темноте принимали его за собаку.
- Дядя, а что такое “кабан”? - спросил как-то племянник.
- Кабан? О!.. Все, кто еще помнит это, думают, что это просто вредный миф, но это не так. Кабаны - это дикие свиньи, наши предки. Они росту и силы - необыкновенных. Живут в лесу, и никто не смеет встать на их пути.
- Даже волк?
- Что им волк? Даже медведь их боится. А главное - они не зависят от людей! Они вольные звери! А мы... Мы давно уже скатились до свинства, и гордые кабаны теперь - почти миф.
Кабаньеро взял в рот прутик и нарисовал на песке грозное могучее животное, покрытое жесткой шерстью, с обнаженными клыками.
- Вот такого кабана я видел однажды. Я был еще поросенком и уходил иногда в лес, чтобы побыть в одиночестве...
- Он был большой? - поинтересовался Кабаньес, тоже пытаясь что-то нарисовать.
- Два меня! Даже еще больше. Он сначала рассмеялся - никогда он таких жалких животных не видел, - а потом пожалел меня.
Кабаньеро вздохнул. А потом вдруг толкнул племянника:
- А когда я был поросенком, мы в кабанов играли. Давай поиграем!
...Зачем-то в такую рань на речку пришла старуха.
- Батюшки, свиньи мои сбесились! - всплеснула она руками, увидев резвящихся “кабанов”. - А ну, пошли, пошли спать! - И, подхватив какую-то грязную палку, погнала свою скотинку домой.
- Запирать буду сарай, - решила она. - А то повадились ночами - ишь, исхудали.
Днем свиней смотрел ветеринар.
- Вот этот не заразный? - спросила старуха. - Тощий, как пес.
- Да нет, здоров как будто. Жрет много?
- Где там много, как цыпленочек. Зато носится и носятся - туда-сюда, туда-сюда...
А вскоре среди свиней шепотком-шепотком, еле пробиваясь сквозь недоверие и равнодушие, прошел слух: колоть свиней будут.
Кабаньеро носился сам не свой, и как хвост, за ним мотался Кабаньес.
- Ну что вы ждете? Колоть ведь будут! - вопрошал Кабаньеро.
- Сэ ля ви, - отвечали самые разговорчивые. - Может, еще и не будут.
- Эх вы! Свиньи! - Кабаньеро вложил в это слово всю горечь, все презрение. - Ну и не беспокойтесь! Ну и наслаждайтесь! Остатками свинского существования! А я ухожу. В лес.
- Бросаешь? - Взвизгнула Кабанья. - Соседи добрые, слышите, бросает, уходит! Семью бросает!
- Дядя Кабаньеро, тебя волк съест! - плакал Кабаньес. - Ты же погибнешь!
- Наоборот, это будет настоящая жизнь. Ты еще молод, тебе жить и жить, но помни: свинское существование - это не жизнь!
- Изверг! Эгоист! Бросает!
- КАРАУЛ! СПАСАЙСЯ!
Наконец-то - и слишком поздно! - в свиньях проснулся страх смерти; все бросились врассыпную, визжа и поскальзываясь на непослушных ногах. Кабаньеро с племянником остались посреди двора, а к ним подкрадывались два мужика с веревками.
- Беги, я отвлеку их! - бросил через плечо Кабаньеро.
- Прижимай к забору, - хрипел один мужик другому, - обходи слева.
- Больно тощий...
- Всех режем, кроме поросят! Бабке ковер нужен на пол.
Кабаньеро тремя прыжками разогнался и легко перемахнул через полутораметровый забор.
- Прощайте! Я ухожу в кабаны!
Маленький Кабаньес, оставшись без мамы, без папы, ночью сделал подкоп и выбрался во двор. В воздухе стоял густой запах крови и горелой щетины. Из окон дома неслись веселые песни людей. Вдали чернел лес. Кабаньес, дрожа всем телом, обернулся в последний раз, вздохнул и помчался вперед, навстречу настоящей жизни, полной смертельно опасного и неизвестного.
Неавторский постскриптум (добавил В.А. Зарукин). Однажды, спустя год, под копытцем Кабаньеро что-то звякнуло. Это была консервная банка, брошенная в лесу каким-нибудь охотником. С этикетки сыто улыбалась мордашка вечно юной Кабаньи.
1983 г.
ИЗ ЖИЗНИ СВИНЕЙ
О.В. Регецию посвящается.
В сарае раздавался свинячий визг - то молодая донья Кабанья отчитывала своего мужа:
- Поросенок, сущий поросенок! Полюбуйтесь - и это отец восьмерых детей! Всю семью позорит!
- Да кто позорит? - хрюкнул было Кабаньеро.
Но его жена чуть не захлебнулась визгом:
- Кто позорит?! Кто позорит?! Нет, это наверно, я, как жучка, за телегами скачу? Может, это я сегодня на задних ногах ходила? Я? И на остров вчера тоже я плавала? Нет, это надо было додуматься - на остров! И он спрашивает, кто позорит.
- А ты с Полканом блудила! - рявкнул вдруг Кабаньеро. Когда его терпение иссякало, он знал, чем заткнуть рот супруге.
Та пришибленно заморгала белыми ресницами:
- А... А... А ты... не любишь меня, вот что! Полкана еще зимой застрелили, а ты вот меня не любишь, не любишь!
- Мама, а где ночует солнце? - Это два поросенка прибежали со двора с новым вопросом.
- Вон у отца спрашивайте. Он себя умнее всех считает.
Кабаньеро легко вскочил и побежал вместе с детьми на улицу.
- Ну никакой степенности, никакой, - всхлипнула Кабанья. - У всех мужья как мужья, а этот... Чистый поросенок.
“Это надо заесть”, - решила она и пошла к кормушке. Там чавкал ее старшенький - Кабанито.
- Каков наш папочка, а? - спросила Кабанья, надеясь на сочувствие.
- Не колышет, - не отрываясь от еды, хрюкнул Кабанито.
Молодое поколение ничто не колыхало. Это была новая, модная философия - не волноваться ни о чем, кроме своего желудка. Родители для виду ворчали, но душой радовались, глядя, какие дети у них растут круглые да розовые.
- Никого не колышет. Одна я за всех волнуйся да смотри за каждым.
Донья Кабанья расстроено плюхнулась на солому и попыталась заснуть. Но в глазах стоял утренний кошмар - Кабаньеро на задних ногах.
А дело было так. Когда вся семья мирно нежилась, по уши зарывшись в теплую грязь, Кабаньеро вдруг захотелось поглядеть на небо. Но, повертев головой, он обнаружил, что не может поднять рыло кверху, как бывало в поросячестве. Скосив глаза, Кабаньеро увидел бледный горизонт. А ему был нужен зенит!
- Куда ты? - взвизгнула бдительная жена, когда муж выбрался из грязи.
- Не твое дело.
Кабанья хотела оскорбиться, но не было сил портить удовольствие, и она только глубже погрузилась в теплую жижу. И каков был ее ужас, когда, приоткрыв глаза, она увидела мужа, пытающегося у поленницы принять вертикальное положение. “Позор”, - подумала она и со вздохом закрыла глаза...
Когда Кабаньеро перешел к третьей теории движения солнца по небу, то обнаружил, что поросята давно разбежались, и слушает его лишь один, самый тощий. Он приходился Кабаньеро племянником, и звали его Кабаньес.
- Тебе интересно?
- Да дядя. Но у меня другая теория... - опустив умные глаза, ответил юный Кабаньес.
- Молодец! - Кабаньеро чмокнул его в щеку. - Хочешь, я научу тебя плавать?
- ПРОЧЬ С ДОРОГИ, ГРЯЗНАЯ СВИНЬЯ!!!
Собеседники бросились в стороны, и между ними прогремела телега. Кабаньеро по привычке погнался было за лошадью, но вернулся к поросенку.
- Ну так хочешь?
- Хочу. Но меня, наверное, мама не пустит.
- А меня кто пускает? Мы утречком, пока все спят. Я тебя разбужу, идет?
- Идёт.
Откуда-то с соседнего двора донесся душераздирающий визг.
- Умирает свинья, - сказал Кабаньеро, сразу став серьезным.
- Умирает? Как это?
- Все когда-то умирают. Это люди - они знают, когда нам пора умирать.
- Ну как - умирать?
- Ну вот ты есть, есть, живешь, живешь, потом - раз! - ножик в сердце - и тебя нету.
- А куда же я денусь?
- Будешь дохлый. Лежишь - и не шевелишься, ничего не чувствуешь и не думаешь.
- А! Как дохлая кошка, которая в канаве.
- Во-во. Это страшно - умирать...
Ночью маленький Кабаньес не мог заснуть. Он думал о смерти. Потом, не выдержав, пошел и разбудил дядю Кабаньеро.
Они бродили по берегу реки Самодолки; вода с лунными бликами накатывалась и шлепалась на песок.
- Это правильно, что ты не хочешь умирать. Все ведь знают про смерть, только делают вид, что ее нет и не будет.
- А можно как-нибудь не умирать? - Кабаньес пытливо смотрел на дядю.
- Хорошо, - решился наконец Кабаньеро. - Я скажу тебе. Только никому ни слова. Не так поймут. Люди выбирают жирных свиней. Они их закалывают и едят.
- Люди нас едят?!
- А ты думал, зачем они кормят нас, сараи строят? А все и рады, жрут да спят - вот и вся жизнь. Да люди и не виноваты. Если жирных свиней не закалывать, они сами скоро умрут. От ожирения. Жир - это ведь болезнь!
- Жир - это болезнь, - повторил потрясенный Кабаньес.
- А я вот похудеть хочу. Пускай надо мной свиньи смеются. Над свиньями смеется весь мир! Слыхал, как нам кричат: “Жирная свинья, грязная свинья!?” Меня лично это бесит.
Лишь к утру дядя и племянник вернулись в свинарник. А вскоре их ночные прогулки вошли в обычай. В покое от презрительных окриков и свинских насмешек они беседовали о смысле жизни, занимались физкультурой. Теперь, имея ученика и соратника, Кабаньеро еще более укрепился в желании похудеть. Уже он мог поднять голову почти вверх, уже плавание на остров в холодной воде не было для него чем-то особенным. Он стал самым чистым свинтусом в деревне. Он так постройнел, что кошки в темноте принимали его за собаку.
- Дядя, а что такое “кабан”? - спросил как-то племянник.
- Кабан? О!.. Все, кто еще помнит это, думают, что это просто вредный миф, но это не так. Кабаны - это дикие свиньи, наши предки. Они росту и силы - необыкновенных. Живут в лесу, и никто не смеет встать на их пути.
- Даже волк?
- Что им волк? Даже медведь их боится. А главное - они не зависят от людей! Они вольные звери! А мы... Мы давно уже скатились до свинства, и гордые кабаны теперь - почти миф.
Кабаньеро взял в рот прутик и нарисовал на песке грозное могучее животное, покрытое жесткой шерстью, с обнаженными клыками.
- Вот такого кабана я видел однажды. Я был еще поросенком и уходил иногда в лес, чтобы побыть в одиночестве...
- Он был большой? - поинтересовался Кабаньес, тоже пытаясь что-то нарисовать.
- Два меня! Даже еще больше. Он сначала рассмеялся - никогда он таких жалких животных не видел, - а потом пожалел меня.
Кабаньеро вздохнул. А потом вдруг толкнул племянника:
- А когда я был поросенком, мы в кабанов играли. Давай поиграем!
...Зачем-то в такую рань на речку пришла старуха.
- Батюшки, свиньи мои сбесились! - всплеснула она руками, увидев резвящихся “кабанов”. - А ну, пошли, пошли спать! - И, подхватив какую-то грязную палку, погнала свою скотинку домой.
- Запирать буду сарай, - решила она. - А то повадились ночами - ишь, исхудали.
Днем свиней смотрел ветеринар.
- Вот этот не заразный? - спросила старуха. - Тощий, как пес.
- Да нет, здоров как будто. Жрет много?
- Где там много, как цыпленочек. Зато носится и носятся - туда-сюда, туда-сюда...
А вскоре среди свиней шепотком-шепотком, еле пробиваясь сквозь недоверие и равнодушие, прошел слух: колоть свиней будут.
Кабаньеро носился сам не свой, и как хвост, за ним мотался Кабаньес.
- Ну что вы ждете? Колоть ведь будут! - вопрошал Кабаньеро.
- Сэ ля ви, - отвечали самые разговорчивые. - Может, еще и не будут.
- Эх вы! Свиньи! - Кабаньеро вложил в это слово всю горечь, все презрение. - Ну и не беспокойтесь! Ну и наслаждайтесь! Остатками свинского существования! А я ухожу. В лес.
- Бросаешь? - Взвизгнула Кабанья. - Соседи добрые, слышите, бросает, уходит! Семью бросает!
- Дядя Кабаньеро, тебя волк съест! - плакал Кабаньес. - Ты же погибнешь!
- Наоборот, это будет настоящая жизнь. Ты еще молод, тебе жить и жить, но помни: свинское существование - это не жизнь!
- Изверг! Эгоист! Бросает!
- КАРАУЛ! СПАСАЙСЯ!
Наконец-то - и слишком поздно! - в свиньях проснулся страх смерти; все бросились врассыпную, визжа и поскальзываясь на непослушных ногах. Кабаньеро с племянником остались посреди двора, а к ним подкрадывались два мужика с веревками.
- Беги, я отвлеку их! - бросил через плечо Кабаньеро.
- Прижимай к забору, - хрипел один мужик другому, - обходи слева.
- Больно тощий...
- Всех режем, кроме поросят! Бабке ковер нужен на пол.
Кабаньеро тремя прыжками разогнался и легко перемахнул через полутораметровый забор.
- Прощайте! Я ухожу в кабаны!
Маленький Кабаньес, оставшись без мамы, без папы, ночью сделал подкоп и выбрался во двор. В воздухе стоял густой запах крови и горелой щетины. Из окон дома неслись веселые песни людей. Вдали чернел лес. Кабаньес, дрожа всем телом, обернулся в последний раз, вздохнул и помчался вперед, навстречу настоящей жизни, полной смертельно опасного и неизвестного.
Неавторский постскриптум (добавил В.А. Зарукин). Однажды, спустя год, под копытцем Кабаньеро что-то звякнуло. Это была консервная банка, брошенная в лесу каким-нибудь охотником. С этикетки сыто улыбалась мордашка вечно юной Кабаньи.
1983 г.