Карандашёва здесь нет. Но!
Но есть описание литографической таблицы №11. Притом оно есть у меня давно, но по-французски, и не было повода его перевести. Источник (таблицы и её описания): «Voyage autour du monde, execute par ordre de sa majeste L’Empereur Nicolas 1-er, sur la сorvette le Seniavine, dans les annees 1826, 1827, 1828 est 1829, par Frederic Lutke…» Partie historique, avec un Atlas lithographie d’apres les dessins originaux d’ Alexandre Postels et du Baron Kittlitz. Traduit du Russe… par le conseiller d’etat F. Boye. Paris, typographie de Firmin Didot freres…, 1835-1836. Титул, 38 стр. текста, 3 карты и 51 plts. Формат: folio. Страница 12.
Описывает сам барон фон Киттлиц.
"PL 11.
Камчатские охотники.
На картинке показаны охотники на главной дороге полуострова в начале августа. Всякий путешественник в этом краю одновременно и охотник - обитатель Камчатки никогда не уйдет из дому без охотничьего ружья.
Вряд ли в какой иной местности лето так чётко делится на периоды цветением тех или иных растений. Каждую неделю появляются цветы, характерные для этой недели; мало того, однолетние растения день ото дня прибывают в росте, меняя характер ландшафта. Здесь показана травяная лужайка в лесах, что прилегают к реке Камчатка, где почва необыкновенно плодородна, а высота трав такова, что скрывает всадника с головой, и то самое время, когда растения приблизились к апогею развития.
Главная дорога, которая, по сути, всего лишь узкая тропа через влажные земли, часто пропадает вовсе в этой изменчивой растительности, и многих мучений стоит отыскать её, чтобы продолжить путь.
И важно не спутать дорогу со множеством других троп, проторённых более многочисленными, чем люди, обитателями этих мест - я имею в виду медведей. Их тропы легко могут сбить с толку путешественника, заведя его в гущу леса или к воде, к медвежьему водопою. Часто большие участки примятой травы отмечают места отдыха этих животных; такая лёжка тоже показана на иллюстрации. Высокая крона ольхи указывает на близость одной из речушек, которых здесь множество. Растительность по берегам, как правило, богаче и разнообразнее и образует широкую полосу навроде плантации, где высокие травы сами собой сортируются по видам. Мощь и размеры этой растительности потрясают и заставляют усомниться, действительно ли она поляжет с наступлением осени. Таков Spirœa Kamtschatica Pall. (Chalamaïnik, russ.), высокий и раскидистый, он покрывает землю сплошь, перемежаясь столь же высоким зонтичным Heracleum dulce (Sladkaïa trava, russ. - Борщевик, она же пучка), важным для экономики камчадалов: из него получают замену сахару.
На других участках растёт Senecio cannabifolius Pall. (крестовник коноплёволистный, он же баранец), чьи желтые цветы и изящные формы оживляют пейзаж, в некоем контрасте с красивыми пурпурными соцветиями другого растения, ещё более многочисленного, l'Epilobium angustifolium (Kipreï, russ. - иван-чай), очень ценимого населением как средство предупредить цингу, частую по убогости зимнего продовольствия. Красота жёлтых и красных пространств кое-где разнообразится тёмно-синими цветами одного из видов Aconitum. Также встречается более гибкая Cacalia hastata (недоспелка копьевидная) и заросли крапивы, дающей местным жителям волокно для плетения сетей. Все эти растения зарисованы с большой тщательностью, и хотя литография искажает форму, эти виды легко узнать.
Лицо молодого всадника, увы, утратило приветливое и весёлое выражение, характерное для жителей Камчатки. Фигура посередине - это священник Верхне-Камчатского острога, сын священника из Паратунки, упомянутого в донесениях Кука и Лаперуза. Чтобы добраться в свой приход, он взял в городе двух вооружённых проводников. Вуаль, ниспадающая с его шапки, и лебединое крыло в руке служат, чтобы спасаться от комаров, тучи которых наполняют воздух в тёплое время года; продлись их господство на остальные месяцы, край бы бы вымер.
В начале августа эта напасть идёт на спад, но лишь затем, чтобы уступить место другой, для некоторых людей ещё более невыносимой - роям мошек, против которых необходимо применять те же меры защиты. К седлу священника приторочена кожаная сума, в которую уложены ризы. В остальном его наряд ничем не примечателен, не считая разве ключа в петлице, возможно от жилья или комода. Ключ на Камчатке - предмет драгоценный, если потеряется, другого взять негде и изготовить некому. За слесарей здесь те же камчадалы, благодаря природной сообразительности и по насущной необходимости. Их ремесленный навык сводится к простейшему ремонту огнестрельного оружия, столь важного для них. Однако в этом они нередко проявляют мастерство удивительное, если учесть малый выбор и несовершенство инструментов, которые они используют".
(Перевод, извините, с немецкого на русский, с русского на французский и, наконец, обратно на русский.)
Об акварельном оригинале картинки: как сообщила исследовательница Лиза Штрекер, эта картинка не входит в "камчатскую коллекцию" из двенадцати акварелей, что принадлежали профессору Хансу Энглендеру. (Ныне профессор умер, но благодаря его любезности и хлопотам Лизы Штрекер качественные репродукции драгоценной дюжины можно видеть в Тихоокеанском Институре Географии, в Петропавловске-Камчатском.) Эта картинка принадлежит потомкам Киттлица, более качественной копии в доступе нет.
Владельцы картинки уверены, что пеший охотник в фуражке - и есть сам Киттлиц. Откуда такая уверенность, если портретов Киттлица не сохранилось? Я думаю, основанием служат другие рисунки Киттлица, некамчатские. Это же лицо мы видим на литографиях, посвященным Полинезии, где камчадалов не было, а Киттлиц был.
Средний персонаж, как нам сказано, священник (Верещагин?); а почему тот, кто едет позади, не может быть Карандашёвым? Потому что с Карандашёвым Киттлиц познакомился уже в сентябре, а на картинке август.