ПЯТИДЕСЯТНИК АЛЕКСЕЙ КАРАНДАШЕВ
Помещу под кат статью не просто краеведа и писателя, а учёного (В.П. Кусков - кандидат географических наук). Перецитаченные цитаты из этой статьи я уже приводил, ну так вот полный оригинал, за которым я сходил в библиотеку. Пусть его найдёт здесь тот, кто не может пойти в библиотеку.
В. П. КУСКОВ.
ПЯТИДЕСЯТНИК АЛЕКСЕЙ КАРАНДАШЕВ
(Источник: Журнал «Дальний Восток», 1974, № 1, стр. 139-142.)
В воскресенье, 13 марта 1855 года, контр-адмирал В. С. Завойко, камчатский военный губернатор, лично возлагал кресты знака отличия военного ордена св. Георгия на нижних чинов, отличившихся в боях за Петропавловский порт в августе 1854 года. Получил крест, и пятидесятник Камчатской казачьей команды Алексей Степанович Карандашев. К награде его представил сам Завойко, который в своем приказе № 97 от 5 марта 1855 года писал:
«Пятидесятник Карандашев. Будучи ранен тяжело, все же выстрелил метко в кучу неприятеля, уже готового напасть на горсть людей, оставшихся у погреба, и затем не оставил пушки, пока я не приказал ему отправиться в госпиталь»*. [*ЦГАВМФ ф.906, оп. 1, д. 32, л. 51 об.]
Карандашев родился в 1810 году. Отец его был казаком Якутского городового полка. По законам того времени якутским казачьим детям полагалось по достижении совершеннолетия поступать на службу в какую-либо из команд полка. Правда, на Камчатке закон не всегда соблюдался в точности; иногда казачьих детей определяли не в казаки, а в матросы, иногда зачисляли на службу задолго до совершеннолетия. Все же попасть в матросы было выгоднее: после двадцатипятилетней службы матроса увольняли в отставку, а казаки служили «до полной неспособности». В отношении Алешки Карандашева отклонений не допущено - его сделали .казаком, и с 25 апреля 1828, года он значится в Списках Камчатской казачьей команды.* [* ЦГВИА ф. 330, оп. 22, д. 105, к.705, лл. 3-4 (Формулярный список Карандашева, из него же взяты и другие даты.]
В сравнении с сослуживцами Карандашев имел два преимущества: во-первых, он обладал большой физической силой («бывало, кулаком камни разбивал и вколачивал рукою гвозди в дерево»). Второе, важное преимущество - грамотность. В его формулярных списках значится: «русской грамоте читать и писать умеет».
Однако служебную; карьеру Карандашева не назовешь блестящей. Лишь через тринадцать лет, в 1841 году, он произведен в урядники. Впрочем, многие оставались рядовыми, прослужив двадцать, а то и все сорок лет.
Служил Карандашев, как все, случалось, что и уклонялся от исполнения своих обязанностей. В 1852 году, например, исправник Куклин взял его с собою в командировку. В Милькове исправник обнаружил упущения в ведении хозяйства и дал старосте распоряжения об устранении их. Сам он поехал дальше, а Карандашеву приказал контролировать выполнение его приказаний. Карандашев же занялся охотой, что и обнаружил камчатский губернатор, проезжая через деревню. Карандашев оправдывался тем, что-де мильковцы во главе со старостой его не слушают, Завойко уличил Карандашева во лжи, страшно разгневался и велел «употреблять его, Карандашева, для примера прочих, во все должности вместо рядового на три года».
То ли Завойко забыл о своем приказе, то ли Карандашев чем-то отличился, но не прошло и двух лет, как он получил повышение: 31 декабря 1853 года его произвели в пятидесятники.
Карандашев в свое время женился и овдовел. К 1854 году он женился вторично. По данным, на начало 1855 года детей у него и его жены Агафьи Ивановны не было. Жили они в Аваче.
Лет пятьдесят спустя, когда Алексея Степановича уже не было в живых, Агафья Карандашева приобрела некоторую известность. Жила она в большой бедности, почти в нищете. К тому же на ее руках остался взрослый, слабоумный сын Иван, страдающий припадками. Чтобы добиться пособия, она «вспомнила», что муж ее убит 24 августа 1854 года на батарее № 2, где находилась и она, подавая снаряды и перевязывая раненых. Причастным к событиям оказался и сын Иван: он, грудной младенец, находился-де при матери и его тогда перепугали пушечные выстрелы, потому у него и припадки. Очевидцев петропавловской обороны к тому времени в Петропавловске осталось немного, да и они не считали нужным вмешиваться: пусть, мол, вдова хоть чем-нибудь попользуется.
Камчатское начальство распорядилось выдавать Агафье нa ee сына солдатский паек. Оказывала ей помощь и команда транспорта «Якут», плававшего тогда в камчатских водах. Поверил в версию Агафьи и приезжавший на Камчатку в 1902 году чиновник Приамурского генерал-губеpнаторства А.П. Сильницкий. Он потом ходатайствовал о награждении ее медалью.* [* ЦГАДВ, ф. 702, оп. 1, д. 2001, лл. 2 об. - 3 об.]
Но «воспоминания» Агафьи ничем не подтверждаются. Во время боев в городе не было ни детей, ни женщин, ни вообще гражданских лиц, исключая тех мужчин, которые изъявили желание участвовать в защите порта как волонтеры. Всех жителей вывезли в близлежащие селения. Агафью Ивановну и вывозить не требовалось - она жила в Аваче. В боях погибли два казака, но ни один из них не носил фамилии Карандашева, их фамилии - Селиванов и Котельников. В боях участвовали два Карандашевых - Алексей, ее муж, о котором мы ведем речь, и Антон, оба ранены, но остались в живых.* [* ЦГАДВ, ф. 1005, оп. 1, д. 128, лл. 1-2.] По-видимому, привлечения женщин для оказания медицинской помощи и не требовалось - в Петропавловском госпитале, 47-м флотском экипаже и на фрегате «Аврора» насчитывалось около десятка врачей и десятка два фельдшеров, имелась и госпитальная полурота. Ее личный состав, правда, использовали не как санитаров, а как стрелков.
Во время подготовки порта к обороне Алексея Карандашева назначили в расчет 3-фунтовой полевой пушки, являвшейся единственным подвижным огневым средством. Предполагалось, что пушка будет прибывать к местам высадки десанта и обстреливать его картечью. Так оно и случилось впоследствии. Командование пушкой было поручено чиновнику П. И. Юдицкому, расчет ее состоял из девятнадцати казаков и писарей.
17 (29) августа 1854 года к Петропавловскому порту подошла англо-французская эскадра. С этого дня и по 27 августа (8 сентября) гарнизон порта находился в постоянной боевой готовности. Бои, впрочем, происходили лишь 20 и 24 августа (1 и 5 сентября), в остальные дни боевые действия заключались в кратковременных безрезультатных перестрелках корабельной и береговой артиллерии. Что делал Карандашев 20 августа, неизвестно. 24 августа расчет их пушки уменьшился на полдюжины человек, получивших другие назначения, ушел на другой пост и Юдицкий. Карандашев остался при пушке и вступил в командование ею.
К полудню на северном фланге обороны сложилось критическое положение. Неприятельские фрегаты разбили батареи номер 3 и 7, после чего у северного подножья Никольской сопки был высажен десант. Часть его пошла к перешейку, чтобы оттуда подняться на вершину сопки, остальные намеревались атаковать батарею номер 6 и пороховой погреб. Когда заморенные лошаденки притащили полевую пушку к озеру, расчет развернул ее неподалеку от батареи номер 6, глазам Карандашева представилась картина, наводящая на мрачные мысли: десантники строились в колонну для атаки батареи номер 6 и порохового погреба. На вершине Никольской мелькали цветные пятна чужих мундиров, а все пространство между озером и сопкой осыпалось дождем пуль и ручных гранат. Казаки и писаря не стали размышлять о том, как развернутся события в дальнейшем, по команде Карандашева они занялись своим прямым делом - заряжали пушку и стреляли из нее. Притом действовали они довольно проворно, успели сделать по неприятельской колонне три картечных выстрела.
Когда расчет зарядил пушку в четвертый раз, на пушкарей обрушился град штуцерных пуль. Большинство из пушкарей были ранены, некоторые убиты. Была убита наповал и одна из лошадей, вторая ранена в глаз. Обезумевшее от боли животное бешено забилось в постромках и потащило в сторону неприятеля и пушку, и зарядный ящик. В конце концов порвалась упряжь и лошадь умчалась куда-то.
Уже заряженная пушка оказалась поверженной в ров возле батареи, ствол ее свалился со станка. Спрыгнул в ров и Карандашев. Посмотрев на ствол, он принялся вытаскивать его изо рва. Не так уж много весила старая медная пушчонка, отлитая еще в екатерининские времена, всего-навсего пудов пятнадцать. Помогать Карандашеву было некому - все, кроме самого пятидесятника, вышли из строя. Приходилось напрягаться одному. Он сумел выкатить ствол пушки по крутости рва наверх, развернул его в сторону неприятеля и начал наводить поточнее, подкладывая под ствол камни и деревяшки. Затем раздул фитиль, но в этот момент ему пулей прострелило руку. Карандашев испугался того, что рана заставит его упасть, и поспешил приложить фитиль к затравке. Прогремел выстрел. В сторону неприятеля с визгом полетели картечины, кусочки железа и прочая мелочь, которой набили ствол из-за нехватки картечи, в другую сторону отскочила сама пушка и снова покатилась в ров, вопреки стараниям раненого Карандашева задержать ее. Трудно сказать, то ли Карандашев очень хорошо навел пушку, то ли это случайно, но вы стрел оказался на редкость удачным: заряд картечи ударил в центр колонны. Ряды наступающих смешались, расстроились, и вот они уже бегут назад, стремясь укрыться за склоном сопки. Карандашев снова опустился в ров, пытался что-то сделать с пушкой.
В это время боцман С. В. Спылихин, старый знакомый Карандашева, с горсткой смельчаков сеял панику среди англо-французов, захвативших вершину Никольской сопки. Пока те разобрались, что перед ними меньше двух десятков бойцов, на помощь подоспели несколько стрелковых партий с фрегата "Аврора» и 47-го флотского экипажа. Захватчики были сброшены с крутых утесов на прибрежную полосу, усеянную острыми камнями. Такое зрелище охладило пыл и той части десанта, что наступала севернее сопки. Атака на пороховой погреб и батарею номер 6 не возобновлялась.
А Карандашев продолжал возиться с пушкой, за этим занятием и застал его Завойко. По приказанию губернатора Карандашев неохотно побрел к госпиталю.
Вскоре донесение о победе было отправлено в Иркутск и Петербург. О Карандашеве в нем не упоминалось. Через два месяца Карандашева выписали из госпиталя. Он оправился от ранения, но левая рука, простреленная насквозь, почти не действовала. Бравый пятидесятник превратился в человека «к службе совсем не способного». Следовало бы уволить его в отставку. Завойко, однако, решил другое. К первому его донесению прилагалось ходатайство о производстве в офицерские чины кондукторов корпуса морской артиллерии Белокопытова и Дементьева и боцманов Новограбленного и Суровцова. Карандашев отличился не меньше их. И Завойко 23 октября посылает новый рапорт генерал-губернатору Восточной Сибири об обороне порта, об отличившемся во время ее пятидесятнике Карандашеве. «Пятидесятник этот, - доносил Завойко, в сражении 24 августа был командиром при полевом орудии и, когда находившаяся при этом орудии лошадь, вследствие полученной раны в . глаз, утащила орудие в ров, то Карандашев, несмотря на град пуль (у этого орудия убило и ранило зараз 13-ть человек, т. е. всех, которые при оном были), не теряя присутствия духа прибыл к орудию, навел его в неприятеля и только хотел приложить фитиль, как был ранен в руку, но несмотря и на это, он сделал выстрел так удачно, что неприятель после онаго немедленно ретировался»* [* ЦГВИА, ф. 330, оп. 22, д. 105, к. 706, л. 122.] По окончании описания подвига Карандашева, Завойко просил генерал-губернатора ходатайствовать о производстве Карандашева в офицерский чин.
Просьба Завойко о производстве в офицеры Белокопытова, Дементьева, Новограбленного и Суровцова не встретила препятствий. Д. П. Максутов докладывал о ней сразу царю, без прохождения бумаг по разным департаментам и канцеляриям. Царь решил коротко: «быть по сему». Правда, приказом это решение оформлено лишь 12 декабря 1854 года, почти на две недели позже решения о наградах орденами и знаками отличия. Из-за этих двух недель на Дальний Восток приказ доставлен был лишь в июне 1855 года, когда Петропавловский порт был уже перевезен в устье Амура.* [* ЦГАВМФ. ф. 906, оп. 1, д. 32, л. 122.]
В Петропавловске же была оставлена небольшая команда, состоявшая из матросов и казаков. В нее зачислили и Карандашева. Представление о его производстве в офицеры проходило установленным порядком через департамент иррегулярных войск Военного министерства, где был подготовлен доклад для царя. Излагались обстоятельства, при которых отличился Карандашев, признавалась необходимость награды, но производство в хорунжие рекомендовалось отклонить как не соответствующее целому ряду действовавших законов. Предлагалось наградить Карандашева знаком отличия военного ордена св. Георгия, что и было утверждено в конце марта 1855 года. Документы и знак отличия доставлены на Амур в конце сентября. Но Карандашеву знак отличия уже вручили (тогда знак отличия имел только одну степень и награждение им могло производиться только один раз). Завойко приказал присланный знак отличия возложить на квартирмейстера 47-го флотского экипажа Степана Соловьева, а Карандашева, которому ждать теперь было уже нечего, уволить в отставку 29 сентября 1855 года. * [* ЦГАВМФ, ф. 906, оп. I, д. 32, лл. 254 об, 255, 259.]
Выйдя в отставку, Карандашев до конца жизни жил в Аваче. Сведений об этом периоде его жизни очень мало - теперь ведь на него не составляли формулярных списков и не упоминали его в приказах. Жил он в бедности, но не унывал. В 1882 году он присутствовал на открытии в Петропавловске памятника «Слава». После открытия в честь участников обороны (их оказалось налицо восемнадцать человек) был дан обед. На нем подвыпивший Карандашев заявил, что, несмотря на свои семьдесят два года, он хоть сейчас готов в бой за отечество3. [3 Рапорт командира клипера "Вестник» от 10 сентября 1882 года. Морской сборник. № 3, 1883, стр. 272.]
Это последнее упоминание о Карандашеве, которое удалось найти. Год смерти его неизвестен.* [* Умер 17 декабря 1885 г. в возрасте 77 лет от воспаления легких.] В 1897 году при посещении Камчатки генерал-губернатором участники петропавловской обороны фотографировались с ним. Карандашева на снимке не видно. Известно, что в 1902 году его давно уже не было в живых.
В. П. КУСКОВ.
ПЯТИДЕСЯТНИК АЛЕКСЕЙ КАРАНДАШЕВ
(Источник: Журнал «Дальний Восток», 1974, № 1, стр. 139-142.)
В воскресенье, 13 марта 1855 года, контр-адмирал В. С. Завойко, камчатский военный губернатор, лично возлагал кресты знака отличия военного ордена св. Георгия на нижних чинов, отличившихся в боях за Петропавловский порт в августе 1854 года. Получил крест, и пятидесятник Камчатской казачьей команды Алексей Степанович Карандашев. К награде его представил сам Завойко, который в своем приказе № 97 от 5 марта 1855 года писал:
«Пятидесятник Карандашев. Будучи ранен тяжело, все же выстрелил метко в кучу неприятеля, уже готового напасть на горсть людей, оставшихся у погреба, и затем не оставил пушки, пока я не приказал ему отправиться в госпиталь»*. [*ЦГАВМФ ф.906, оп. 1, д. 32, л. 51 об.]
Карандашев родился в 1810 году. Отец его был казаком Якутского городового полка. По законам того времени якутским казачьим детям полагалось по достижении совершеннолетия поступать на службу в какую-либо из команд полка. Правда, на Камчатке закон не всегда соблюдался в точности; иногда казачьих детей определяли не в казаки, а в матросы, иногда зачисляли на службу задолго до совершеннолетия. Все же попасть в матросы было выгоднее: после двадцатипятилетней службы матроса увольняли в отставку, а казаки служили «до полной неспособности». В отношении Алешки Карандашева отклонений не допущено - его сделали .казаком, и с 25 апреля 1828, года он значится в Списках Камчатской казачьей команды.* [* ЦГВИА ф. 330, оп. 22, д. 105, к.705, лл. 3-4 (Формулярный список Карандашева, из него же взяты и другие даты.]
В сравнении с сослуживцами Карандашев имел два преимущества: во-первых, он обладал большой физической силой («бывало, кулаком камни разбивал и вколачивал рукою гвозди в дерево»). Второе, важное преимущество - грамотность. В его формулярных списках значится: «русской грамоте читать и писать умеет».
Однако служебную; карьеру Карандашева не назовешь блестящей. Лишь через тринадцать лет, в 1841 году, он произведен в урядники. Впрочем, многие оставались рядовыми, прослужив двадцать, а то и все сорок лет.
Служил Карандашев, как все, случалось, что и уклонялся от исполнения своих обязанностей. В 1852 году, например, исправник Куклин взял его с собою в командировку. В Милькове исправник обнаружил упущения в ведении хозяйства и дал старосте распоряжения об устранении их. Сам он поехал дальше, а Карандашеву приказал контролировать выполнение его приказаний. Карандашев же занялся охотой, что и обнаружил камчатский губернатор, проезжая через деревню. Карандашев оправдывался тем, что-де мильковцы во главе со старостой его не слушают, Завойко уличил Карандашева во лжи, страшно разгневался и велел «употреблять его, Карандашева, для примера прочих, во все должности вместо рядового на три года».
То ли Завойко забыл о своем приказе, то ли Карандашев чем-то отличился, но не прошло и двух лет, как он получил повышение: 31 декабря 1853 года его произвели в пятидесятники.
Карандашев в свое время женился и овдовел. К 1854 году он женился вторично. По данным, на начало 1855 года детей у него и его жены Агафьи Ивановны не было. Жили они в Аваче.
Лет пятьдесят спустя, когда Алексея Степановича уже не было в живых, Агафья Карандашева приобрела некоторую известность. Жила она в большой бедности, почти в нищете. К тому же на ее руках остался взрослый, слабоумный сын Иван, страдающий припадками. Чтобы добиться пособия, она «вспомнила», что муж ее убит 24 августа 1854 года на батарее № 2, где находилась и она, подавая снаряды и перевязывая раненых. Причастным к событиям оказался и сын Иван: он, грудной младенец, находился-де при матери и его тогда перепугали пушечные выстрелы, потому у него и припадки. Очевидцев петропавловской обороны к тому времени в Петропавловске осталось немного, да и они не считали нужным вмешиваться: пусть, мол, вдова хоть чем-нибудь попользуется.
Камчатское начальство распорядилось выдавать Агафье нa ee сына солдатский паек. Оказывала ей помощь и команда транспорта «Якут», плававшего тогда в камчатских водах. Поверил в версию Агафьи и приезжавший на Камчатку в 1902 году чиновник Приамурского генерал-губеpнаторства А.П. Сильницкий. Он потом ходатайствовал о награждении ее медалью.* [* ЦГАДВ, ф. 702, оп. 1, д. 2001, лл. 2 об. - 3 об.]
Но «воспоминания» Агафьи ничем не подтверждаются. Во время боев в городе не было ни детей, ни женщин, ни вообще гражданских лиц, исключая тех мужчин, которые изъявили желание участвовать в защите порта как волонтеры. Всех жителей вывезли в близлежащие селения. Агафью Ивановну и вывозить не требовалось - она жила в Аваче. В боях погибли два казака, но ни один из них не носил фамилии Карандашева, их фамилии - Селиванов и Котельников. В боях участвовали два Карандашевых - Алексей, ее муж, о котором мы ведем речь, и Антон, оба ранены, но остались в живых.* [* ЦГАДВ, ф. 1005, оп. 1, д. 128, лл. 1-2.] По-видимому, привлечения женщин для оказания медицинской помощи и не требовалось - в Петропавловском госпитале, 47-м флотском экипаже и на фрегате «Аврора» насчитывалось около десятка врачей и десятка два фельдшеров, имелась и госпитальная полурота. Ее личный состав, правда, использовали не как санитаров, а как стрелков.
Во время подготовки порта к обороне Алексея Карандашева назначили в расчет 3-фунтовой полевой пушки, являвшейся единственным подвижным огневым средством. Предполагалось, что пушка будет прибывать к местам высадки десанта и обстреливать его картечью. Так оно и случилось впоследствии. Командование пушкой было поручено чиновнику П. И. Юдицкому, расчет ее состоял из девятнадцати казаков и писарей.
17 (29) августа 1854 года к Петропавловскому порту подошла англо-французская эскадра. С этого дня и по 27 августа (8 сентября) гарнизон порта находился в постоянной боевой готовности. Бои, впрочем, происходили лишь 20 и 24 августа (1 и 5 сентября), в остальные дни боевые действия заключались в кратковременных безрезультатных перестрелках корабельной и береговой артиллерии. Что делал Карандашев 20 августа, неизвестно. 24 августа расчет их пушки уменьшился на полдюжины человек, получивших другие назначения, ушел на другой пост и Юдицкий. Карандашев остался при пушке и вступил в командование ею.
К полудню на северном фланге обороны сложилось критическое положение. Неприятельские фрегаты разбили батареи номер 3 и 7, после чего у северного подножья Никольской сопки был высажен десант. Часть его пошла к перешейку, чтобы оттуда подняться на вершину сопки, остальные намеревались атаковать батарею номер 6 и пороховой погреб. Когда заморенные лошаденки притащили полевую пушку к озеру, расчет развернул ее неподалеку от батареи номер 6, глазам Карандашева представилась картина, наводящая на мрачные мысли: десантники строились в колонну для атаки батареи номер 6 и порохового погреба. На вершине Никольской мелькали цветные пятна чужих мундиров, а все пространство между озером и сопкой осыпалось дождем пуль и ручных гранат. Казаки и писаря не стали размышлять о том, как развернутся события в дальнейшем, по команде Карандашева они занялись своим прямым делом - заряжали пушку и стреляли из нее. Притом действовали они довольно проворно, успели сделать по неприятельской колонне три картечных выстрела.
Когда расчет зарядил пушку в четвертый раз, на пушкарей обрушился град штуцерных пуль. Большинство из пушкарей были ранены, некоторые убиты. Была убита наповал и одна из лошадей, вторая ранена в глаз. Обезумевшее от боли животное бешено забилось в постромках и потащило в сторону неприятеля и пушку, и зарядный ящик. В конце концов порвалась упряжь и лошадь умчалась куда-то.
Уже заряженная пушка оказалась поверженной в ров возле батареи, ствол ее свалился со станка. Спрыгнул в ров и Карандашев. Посмотрев на ствол, он принялся вытаскивать его изо рва. Не так уж много весила старая медная пушчонка, отлитая еще в екатерининские времена, всего-навсего пудов пятнадцать. Помогать Карандашеву было некому - все, кроме самого пятидесятника, вышли из строя. Приходилось напрягаться одному. Он сумел выкатить ствол пушки по крутости рва наверх, развернул его в сторону неприятеля и начал наводить поточнее, подкладывая под ствол камни и деревяшки. Затем раздул фитиль, но в этот момент ему пулей прострелило руку. Карандашев испугался того, что рана заставит его упасть, и поспешил приложить фитиль к затравке. Прогремел выстрел. В сторону неприятеля с визгом полетели картечины, кусочки железа и прочая мелочь, которой набили ствол из-за нехватки картечи, в другую сторону отскочила сама пушка и снова покатилась в ров, вопреки стараниям раненого Карандашева задержать ее. Трудно сказать, то ли Карандашев очень хорошо навел пушку, то ли это случайно, но вы стрел оказался на редкость удачным: заряд картечи ударил в центр колонны. Ряды наступающих смешались, расстроились, и вот они уже бегут назад, стремясь укрыться за склоном сопки. Карандашев снова опустился в ров, пытался что-то сделать с пушкой.
В это время боцман С. В. Спылихин, старый знакомый Карандашева, с горсткой смельчаков сеял панику среди англо-французов, захвативших вершину Никольской сопки. Пока те разобрались, что перед ними меньше двух десятков бойцов, на помощь подоспели несколько стрелковых партий с фрегата "Аврора» и 47-го флотского экипажа. Захватчики были сброшены с крутых утесов на прибрежную полосу, усеянную острыми камнями. Такое зрелище охладило пыл и той части десанта, что наступала севернее сопки. Атака на пороховой погреб и батарею номер 6 не возобновлялась.
А Карандашев продолжал возиться с пушкой, за этим занятием и застал его Завойко. По приказанию губернатора Карандашев неохотно побрел к госпиталю.
Вскоре донесение о победе было отправлено в Иркутск и Петербург. О Карандашеве в нем не упоминалось. Через два месяца Карандашева выписали из госпиталя. Он оправился от ранения, но левая рука, простреленная насквозь, почти не действовала. Бравый пятидесятник превратился в человека «к службе совсем не способного». Следовало бы уволить его в отставку. Завойко, однако, решил другое. К первому его донесению прилагалось ходатайство о производстве в офицерские чины кондукторов корпуса морской артиллерии Белокопытова и Дементьева и боцманов Новограбленного и Суровцова. Карандашев отличился не меньше их. И Завойко 23 октября посылает новый рапорт генерал-губернатору Восточной Сибири об обороне порта, об отличившемся во время ее пятидесятнике Карандашеве. «Пятидесятник этот, - доносил Завойко, в сражении 24 августа был командиром при полевом орудии и, когда находившаяся при этом орудии лошадь, вследствие полученной раны в . глаз, утащила орудие в ров, то Карандашев, несмотря на град пуль (у этого орудия убило и ранило зараз 13-ть человек, т. е. всех, которые при оном были), не теряя присутствия духа прибыл к орудию, навел его в неприятеля и только хотел приложить фитиль, как был ранен в руку, но несмотря и на это, он сделал выстрел так удачно, что неприятель после онаго немедленно ретировался»* [* ЦГВИА, ф. 330, оп. 22, д. 105, к. 706, л. 122.] По окончании описания подвига Карандашева, Завойко просил генерал-губернатора ходатайствовать о производстве Карандашева в офицерский чин.
Просьба Завойко о производстве в офицеры Белокопытова, Дементьева, Новограбленного и Суровцова не встретила препятствий. Д. П. Максутов докладывал о ней сразу царю, без прохождения бумаг по разным департаментам и канцеляриям. Царь решил коротко: «быть по сему». Правда, приказом это решение оформлено лишь 12 декабря 1854 года, почти на две недели позже решения о наградах орденами и знаками отличия. Из-за этих двух недель на Дальний Восток приказ доставлен был лишь в июне 1855 года, когда Петропавловский порт был уже перевезен в устье Амура.* [* ЦГАВМФ. ф. 906, оп. 1, д. 32, л. 122.]
В Петропавловске же была оставлена небольшая команда, состоявшая из матросов и казаков. В нее зачислили и Карандашева. Представление о его производстве в офицеры проходило установленным порядком через департамент иррегулярных войск Военного министерства, где был подготовлен доклад для царя. Излагались обстоятельства, при которых отличился Карандашев, признавалась необходимость награды, но производство в хорунжие рекомендовалось отклонить как не соответствующее целому ряду действовавших законов. Предлагалось наградить Карандашева знаком отличия военного ордена св. Георгия, что и было утверждено в конце марта 1855 года. Документы и знак отличия доставлены на Амур в конце сентября. Но Карандашеву знак отличия уже вручили (тогда знак отличия имел только одну степень и награждение им могло производиться только один раз). Завойко приказал присланный знак отличия возложить на квартирмейстера 47-го флотского экипажа Степана Соловьева, а Карандашева, которому ждать теперь было уже нечего, уволить в отставку 29 сентября 1855 года. * [* ЦГАВМФ, ф. 906, оп. I, д. 32, лл. 254 об, 255, 259.]
Выйдя в отставку, Карандашев до конца жизни жил в Аваче. Сведений об этом периоде его жизни очень мало - теперь ведь на него не составляли формулярных списков и не упоминали его в приказах. Жил он в бедности, но не унывал. В 1882 году он присутствовал на открытии в Петропавловске памятника «Слава». После открытия в честь участников обороны (их оказалось налицо восемнадцать человек) был дан обед. На нем подвыпивший Карандашев заявил, что, несмотря на свои семьдесят два года, он хоть сейчас готов в бой за отечество3. [3 Рапорт командира клипера "Вестник» от 10 сентября 1882 года. Морской сборник. № 3, 1883, стр. 272.]
Это последнее упоминание о Карандашеве, которое удалось найти. Год смерти его неизвестен.* [* Умер 17 декабря 1885 г. в возрасте 77 лет от воспаления легких.] В 1897 году при посещении Камчатки генерал-губернатором участники петропавловской обороны фотографировались с ним. Карандашева на снимке не видно. Известно, что в 1902 году его давно уже не было в живых.