из цикла "СПИРАЛЬ"
* * *
Мне что-то последние ночи не спиться,
Мне в голову лезут уроды и тени,
И я не могу с головою укрыться,
И мнится, забрались чудовища в сени.
Мне что-то в последнее время не сбыться,
Я там и я тут, но не успеваю,
Живительной влагой по венам пролиться,
Колючий венец с честью я надеваю.
Мне, что-то в последние муки не вжиться,
Мне как-то ужасно, мне как-то нежданно,
Я пью из ручья, и мне не напиться,
Но жить почему-то мне все же отрадно…
Корсар.
Соленым дыханием ветра пропитана кожа,
Забитая вшами рябая в рубцах борода,
Скуластая белая веселого Роджера рожа,
И семь жалких душ на сундук мертвеца.
Набитая крепким табачным листом злая трубка,
И спящий в стволе старый порох сырой,
Дотянет ли гнилью смердящая шлюпка,
А может сегодня подарит пучина покой?
Корабль на дне, дырявый, как черные зубы,
А Роджер намотан повязкой на красную кисть,
Сухие, забывшие рома огонь облезшие губы.
И золотом мира одна за душою - жизнь.
Нет, сабля в крови, а значит еще не ступилась,
Нет, порох сырой, но пуля дорогу найдет,
За кудри Фортуны кровавая длань ухватилась,
И шлюпка гнилая до берега доплывет…
Псы - воры.
Обнищалая свора голодных собак,
Черной шерстью пестрит, воет волком, не лает,
За кусок - продает, за кусок - лижет зад,
Ты богат - ты король, а бедняк - закусает.
Твой сюртук стар и плох, денег нет ни гроша,
Береги свою жизнь, не кажись им на око,
НО в карманах звенит, и транжира душа,
Ноги все оботрут, и пинай их до срока.
Хуже нету зверья, сволочь, мерзость и гнус,
Окружили столпом всюду подлые воры,
Что же твари, сегодня я с вами напьюсь,
Разгуляйся душа, жри блохастая свора.
Иуда.
Я рожден был иудой, мне об этом пропела осина,
И тугая пенька зазвенела тридцаткой в ушах,
Паутиной!
Заплела и я снова лежу на весах.
Не умел я любить, запрещали виски громким стуком,
Разбудила тоска и бездарная глупость моя,
Мукам!
Мыслей обязан предательством я.
Нет, не буду прощен, сам себя наказал, в чем повинен,
Я в мечтах заблудился, и в этих блужданьях заснул,
Сгинет!
Имя мое в безысходности судеб фабул.
Я бездарным рожден и бездарность со мною отныне…
Поэтесса.
Ты редко оставляешь мне записки,
Прокалываешь вену острием,
Твои стихи, как молоко закисли,
Ты не со мной, пусть даже мы вдвоем.
Ты часто куришь, и не часто плачешь,
Кромсаешь белый лист своим пером,
Уйти, но без тебя мне все иначе,
Ты не со мной, пусть даже мы вдвоем.
Ты водки вкус и плотские утехи,
И пьяный злой кабак, тебе родней, чем дом,
Стараюсь не уснуть, смыкая веки.
Ты не со мной, пусть даже мы вдвоем.
Я выпью чаю крепкого на кухне,
Заполню чашку терпким кипятком,
Нет вдохновения, значит ты не в духе,
Ты не со мной, пусть даже мы вдвоем.
Вскрывала вены, я с бинтом на страже,
И закрывал от критики спиной,
Ну, кто еще петлю твою развяжет,
Ты где-то, я, всегда с тобой.
Абсурд.
На всех не хватит святых индульгенций,
Каждый получит по своим деяниям,
Раскаяние в учет не принимаем,
Покаяние, отчистит душу и сердце,
Вериги надень на мозг воспаленный отчаянием.
Мне что-то последние ночи не спиться,
Мне в голову лезут уроды и тени,
И я не могу с головою укрыться,
И мнится, забрались чудовища в сени.
Мне что-то в последнее время не сбыться,
Я там и я тут, но не успеваю,
Живительной влагой по венам пролиться,
Колючий венец с честью я надеваю.
Мне, что-то в последние муки не вжиться,
Мне как-то ужасно, мне как-то нежданно,
Я пью из ручья, и мне не напиться,
Но жить почему-то мне все же отрадно…
Корсар.
Соленым дыханием ветра пропитана кожа,
Забитая вшами рябая в рубцах борода,
Скуластая белая веселого Роджера рожа,
И семь жалких душ на сундук мертвеца.
Набитая крепким табачным листом злая трубка,
И спящий в стволе старый порох сырой,
Дотянет ли гнилью смердящая шлюпка,
А может сегодня подарит пучина покой?
Корабль на дне, дырявый, как черные зубы,
А Роджер намотан повязкой на красную кисть,
Сухие, забывшие рома огонь облезшие губы.
И золотом мира одна за душою - жизнь.
Нет, сабля в крови, а значит еще не ступилась,
Нет, порох сырой, но пуля дорогу найдет,
За кудри Фортуны кровавая длань ухватилась,
И шлюпка гнилая до берега доплывет…
Псы - воры.
Обнищалая свора голодных собак,
Черной шерстью пестрит, воет волком, не лает,
За кусок - продает, за кусок - лижет зад,
Ты богат - ты король, а бедняк - закусает.
Твой сюртук стар и плох, денег нет ни гроша,
Береги свою жизнь, не кажись им на око,
НО в карманах звенит, и транжира душа,
Ноги все оботрут, и пинай их до срока.
Хуже нету зверья, сволочь, мерзость и гнус,
Окружили столпом всюду подлые воры,
Что же твари, сегодня я с вами напьюсь,
Разгуляйся душа, жри блохастая свора.
Иуда.
Я рожден был иудой, мне об этом пропела осина,
И тугая пенька зазвенела тридцаткой в ушах,
Паутиной!
Заплела и я снова лежу на весах.
Не умел я любить, запрещали виски громким стуком,
Разбудила тоска и бездарная глупость моя,
Мукам!
Мыслей обязан предательством я.
Нет, не буду прощен, сам себя наказал, в чем повинен,
Я в мечтах заблудился, и в этих блужданьях заснул,
Сгинет!
Имя мое в безысходности судеб фабул.
Я бездарным рожден и бездарность со мною отныне…
Поэтесса.
Ты редко оставляешь мне записки,
Прокалываешь вену острием,
Твои стихи, как молоко закисли,
Ты не со мной, пусть даже мы вдвоем.
Ты часто куришь, и не часто плачешь,
Кромсаешь белый лист своим пером,
Уйти, но без тебя мне все иначе,
Ты не со мной, пусть даже мы вдвоем.
Ты водки вкус и плотские утехи,
И пьяный злой кабак, тебе родней, чем дом,
Стараюсь не уснуть, смыкая веки.
Ты не со мной, пусть даже мы вдвоем.
Я выпью чаю крепкого на кухне,
Заполню чашку терпким кипятком,
Нет вдохновения, значит ты не в духе,
Ты не со мной, пусть даже мы вдвоем.
Вскрывала вены, я с бинтом на страже,
И закрывал от критики спиной,
Ну, кто еще петлю твою развяжет,
Ты где-то, я, всегда с тобой.
Абсурд.
На всех не хватит святых индульгенций,
Каждый получит по своим деяниям,
Раскаяние в учет не принимаем,
Покаяние, отчистит душу и сердце,
Вериги надень на мозг воспаленный отчаянием.