chasiquito ticayut
Думаю о том, что опять продолжительное уже время живу не просыпаясь - кажется, подобное бывало, когда кто-то важный в больнице или умер, память с возрастом милосерднее - но сейчас что-то происходит то ли со мной, то ли с воздухом, которым дышу и землёй, по которой хожу ногами.
Маленькие куски законченной работы, участки наведённого порядка (сегодня вот разобрал накрученные за последние десять месяцев пцр-продукты, всё подписано, отфорезено, занесено в таблицы, разложено в коробках из-под пипеточных носов по морозилкам) уже не приносят облегчения и чувства не впустую прожитого дня, тот, кто сейчас в больнице, от этого не становится ближе к выздоровлению.
Всего-то год назад у сестры начались ночные панические атаки - тахикардия, чувство, что вот-вот умрёт, липкий страх, бессонница: сходила к эндокринологу, та обрадовалась ухудшившимся показателям щитовидки и давай лечить - сестра еле выжила, мы с племянницей, её дочерью, вовремя сказали ей немедленно прекратить приём препарата (эндокринолог согласилась с отменой, увидев сестру, когда сестра снова смогла до неё доползти).
Год мы с племянницей терпеливо объясняли нашей больной основы ЗОЖа, обсуждали всё дотошно, предлагали варианты - диеты, гимнастика, кардио, сестра отбивалась, злилась, обижалась, ныла и собиралась помереть, но мы не отступали, племянница нашла ей психоврача, потом другого, потом в итоге удалось уговорить её на четверть дозировки каких-то приличных, лично мной проверенных анксиолитиков, в результате постепенно она подуспокоилась, сама, когда мы уже устали дергаться, занялась физкультурой, сбросила пару кг, подукрепила мышцу, но, самое замечательное - подвинула зашкаливавшие гормоны практически к норме немедикаментозно; когда мы в два голоса убеждённо, как два кобзона, пели, что это возможно, мы не очень надеялись, что это сбудется.
Но теперь я сам каждую ночь в предрассветные часы вскакиваю и сижу, вглядываясь в сумрак, или даже встаю, потому что лежать и проваливаться глубже в смерть невыносимо, и часами не могу заснуть, потому что вместо сна сердце норовит просто выключиться, и потом только к полудню разлепляю глаза с чувством, что в этот раз пронесло, но следующей ночью исход опять неясен.
Кажется, придётся прочитать и претворить в жизнь собственные письма, но уже не в майлд, а в хард-варианте: полкило зелени в сутки, двенадцать километров в день, рост минус сто десять, шиповник, шафран, имбирь, мелатонин.
Сестра хотя бы дотянула до возраста матери, а мне, за одиннадцать лет до него, совсем неспортивно.
Маленькие куски законченной работы, участки наведённого порядка (сегодня вот разобрал накрученные за последние десять месяцев пцр-продукты, всё подписано, отфорезено, занесено в таблицы, разложено в коробках из-под пипеточных носов по морозилкам) уже не приносят облегчения и чувства не впустую прожитого дня, тот, кто сейчас в больнице, от этого не становится ближе к выздоровлению.
Всего-то год назад у сестры начались ночные панические атаки - тахикардия, чувство, что вот-вот умрёт, липкий страх, бессонница: сходила к эндокринологу, та обрадовалась ухудшившимся показателям щитовидки и давай лечить - сестра еле выжила, мы с племянницей, её дочерью, вовремя сказали ей немедленно прекратить приём препарата (эндокринолог согласилась с отменой, увидев сестру, когда сестра снова смогла до неё доползти).
Год мы с племянницей терпеливо объясняли нашей больной основы ЗОЖа, обсуждали всё дотошно, предлагали варианты - диеты, гимнастика, кардио, сестра отбивалась, злилась, обижалась, ныла и собиралась помереть, но мы не отступали, племянница нашла ей психоврача, потом другого, потом в итоге удалось уговорить её на четверть дозировки каких-то приличных, лично мной проверенных анксиолитиков, в результате постепенно она подуспокоилась, сама, когда мы уже устали дергаться, занялась физкультурой, сбросила пару кг, подукрепила мышцу, но, самое замечательное - подвинула зашкаливавшие гормоны практически к норме немедикаментозно; когда мы в два голоса убеждённо, как два кобзона, пели, что это возможно, мы не очень надеялись, что это сбудется.
Но теперь я сам каждую ночь в предрассветные часы вскакиваю и сижу, вглядываясь в сумрак, или даже встаю, потому что лежать и проваливаться глубже в смерть невыносимо, и часами не могу заснуть, потому что вместо сна сердце норовит просто выключиться, и потом только к полудню разлепляю глаза с чувством, что в этот раз пронесло, но следующей ночью исход опять неясен.
Кажется, придётся прочитать и претворить в жизнь собственные письма, но уже не в майлд, а в хард-варианте: полкило зелени в сутки, двенадцать километров в день, рост минус сто десять, шиповник, шафран, имбирь, мелатонин.
Сестра хотя бы дотянула до возраста матери, а мне, за одиннадцать лет до него, совсем неспортивно.