избавление скорби
Весь день странное ощущение очень близкого освобождения: и это явно не про давний долг по работе, который, как водится, как Ахиллес и черепаха, и не про написать приставше с просьбой не продлять запрет на выезд (безлюдные в муссон мокрые от дождя пляжи и леса Гоашечки всё равно никому не светят), и, кажется, даже не потому, что завтра-послезавтра меня собьёт машина, и все мои проблемы разрешатся сами собой, хотя и это возможно: просто на улице ночью четырнадцать градусов, как раз столько, чтобы комфортно чувствовать себя без одежды в одежде, минимально достаточной для соблюдения приличий.
Заливая бетонный бортик вдоль стенки, разделяющей Подвал на влажные тропики и сухие субтропики, окончательно убил старые кеды - вышел из оранжереи в сапогах, дошёл до офиса, где вынул из-под стола ненадёванные парадно-выгребные туфли (душеприказчикам на заметку, а пиджак - вам же нужен на мертвеце пиджак? - сами купите), и в них доехал до универа: ломаный большой палец ноги отчаянно возражал против обуви для менеджеров, покойников и прочих пидоров, пришлось идти уже в факультетский просто подвал с маленькой буквы и выуживать из закромов убитые, широченные капские фельскуне - те самые, что рассчитаны на полупустыню, совсем не держат воду и поэтому обутые в Москве непременно вызывают дождь: вот и проверим, сохранилось ли это ценное свойство.
У терминала аленьего центрального блядособяметра оказалось одно неожиданно человеческое свойство - он даёт ночлег бездомным, которым, людям в силу образа жизни нездоровым, под открытым небом уже холодно: как только температурный звездец выключили, ниши между арками купола снова все заняты. Со стороны кажется, что лежать там неудобно, впрочем, я не пробовал - весной, когда, приехав, я понял, что забыл ключи в рабочих штанах, я просто взял матрас, выставленный на лестницу на пятом этаже, поднялся к чердаку и вполне прилично выспался - лучше, чем в собственном дупле, где сверху, снизу, слева и справа производят человеческий шум соседи, а там, наверху, только бездушное и потому безопасное гудение лифта.
Заливая бетонный бортик вдоль стенки, разделяющей Подвал на влажные тропики и сухие субтропики, окончательно убил старые кеды - вышел из оранжереи в сапогах, дошёл до офиса, где вынул из-под стола ненадёванные парадно-выгребные туфли (душеприказчикам на заметку, а пиджак - вам же нужен на мертвеце пиджак? - сами купите), и в них доехал до универа: ломаный большой палец ноги отчаянно возражал против обуви для менеджеров, покойников и прочих пидоров, пришлось идти уже в факультетский просто подвал с маленькой буквы и выуживать из закромов убитые, широченные капские фельскуне - те самые, что рассчитаны на полупустыню, совсем не держат воду и поэтому обутые в Москве непременно вызывают дождь: вот и проверим, сохранилось ли это ценное свойство.
У терминала аленьего центрального блядособяметра оказалось одно неожиданно человеческое свойство - он даёт ночлег бездомным, которым, людям в силу образа жизни нездоровым, под открытым небом уже холодно: как только температурный звездец выключили, ниши между арками купола снова все заняты. Со стороны кажется, что лежать там неудобно, впрочем, я не пробовал - весной, когда, приехав, я понял, что забыл ключи в рабочих штанах, я просто взял матрас, выставленный на лестницу на пятом этаже, поднялся к чердаку и вполне прилично выспался - лучше, чем в собственном дупле, где сверху, снизу, слева и справа производят человеческий шум соседи, а там, наверху, только бездушное и потому безопасное гудение лифта.