поездка в Монбар, или Бюффон перед концом жизни

[caffe_junot]

Из записок ЭРО СЕШЕЛЯ
в переводе Николая Михайловича Карамзина
Первая публикация: «Пантеон иностранной словесности».
М. 1798. Кн.1. С.51-128
Переиздание: Карамзин Н.М. Переводы. М., 1835. Т.8, ч.2. С.185 - 216.

Comments

[caffe_junot]

Примечания Эро Сешеля:

# Зная, что Бюффон бывал в связи со многими женщинами, я спросил у короткой его приятельницы, г-жи*: не жертвовал ли он красоте их своим временем? «Бюффон, - отвечала она, - всего больше любил славу, богатство и покой свой». В рассуждении своем о природе животных описывает он любовь самыми блестящими красками и вдруг совсем уничтожает ее, говоря, что она есть только забава или игра нашего самолюбия. «Однако, - сказал он мне, - я изобразил любовь кистью Лукреция; знатоки нас сравнивали». Женщины крайне досадовали на него за такое злоупотребление разумом. Г-жа Помпадур, увидев его в Версале, сказала: vous etes un joli garcon - вы очень милы!

## Касательно до прислужников, угождателей, льстецов, я скажу свои мысли, которые собственно мои. Кроме того, что великому человеку трудно избавиться от людей, окружающих его из любопытства, от искреннего почтения, с желанием подражать ему, как делают молодые люди, или от извинительного тщеславия быть знакомцем славного автора, которому мы и завидовать не можем, - кроме трудности, я никак не осуждаю, если такой человек любит видеть вокруг себя ревностных почитателей. Это служит ему утешением и наградою за его труды, напоминает ему славу его в самых житейских неприятностях; ободряет к дальнейшим трудам, оживляет таланты, дает некоторым образом новые способности. Замечено также, что умный бывает еще умнее с такими людьми, которые не могут спорить с ним о превосходстве; он говорит свободнее, лучше, смелее - питает и поддерживает тем славу свою.

### Он всегда говорит отрывками, подобно многим другим авторам. Было время, когда философы красноречиво беседовали о важных истинах с учениками своими в садах, под великолепными портиками; оно прошло. Ныне от умного человека требуют в разговоре новых, сильных идей; он ищет их, не думая о тесной связи, о логическом порядке, о плавности выражений.

#### Т.е. Монтескье.

[caffe_junot]

##### Я поместил его заключение в начале пьесы, нарочно для того, чтобы сии Бюффоновы слова были понятны читателю. Вот она:
Сравнение Жан-Жака Руссо с Бюффоном в рассуждении мыслей
Читая философские творения славного Руссо и великого автора Натуральной Истории, с намерением определить их свойства и цену, нахожу между ними следующую разницу:
Руссо имеет красноречие страстей, Бюффон - дар гения.
Руссо раздробляет каждую мысль; Бюффон останавливается на главной, означая [обозначая] выражением оттенки ее.
Руссо разбирает и соединяет впечатления предмета; Бюффон выбирает только важнейшие и, сравнивая их, переходит к новым.
Руссо все писал для слушателей, Бюффон - для читателей.
В прекрасной полноте описаний Руссо видно, что автор восхищается своей мыслью и хочет представить ее со всех сторон, во всех тонких изменениях, подобно кругу в чистой воде, который, расширяясь все более и более, наконец совсем исчезает. Бюффон, представляя главную идею, думает о гармонической сообразности всех частей, и чем более размеряет движение слога, тем оно быстрее. Подобная неизмеримой пирамиде, которая скрывает основание в земле, а вершиною теряется в облаках, смелая и твердая мысль его собирает примечания, открывает невидимую связь вещей, относит действия к их началам, возносится с ними выше и выше - и наконец обнимает вселенную.
Руссо по своему характеру ставит себя средоточием мыслей своих; они почти всегда относятся более к его лицу [персоне], нежели к предмету, и сочинение изображает только сочинителя. Бюффон, зная лучше искусство писать и предмет свой, обращает все действия ума к одной цели: чтобы открыть таинства, чтобы изъяснить действия Природы. Слог его, как зеркало или картина вещей, делается необходимым слогом. Бюффон впечатлевает все свои описания, и всякая черта жива, плодотворна.
Руссо приводит в действие все врожденные чувства, а Бюффон, силою высочайшей деятельности, сотворил для себя, кажется, совсем новое чувство.