(no subject)
Написано в соавторстве. Начало здесь
Утро было промозглым и темным. Как только они поднялись на вершину, светя фонариками, их встретил холодный порывистый ветер. До «объекта» нужно было идти часов пять. Приходилось все время смотреть под ноги, чтобы не оступиться на каменистой тропе. Поисковики шли экономно, привычные к таким переходам. С подозрением смотрели на Повиласа, чей небрежный лоск и новые ботинки казались такими неуместными здесь. Но чужак не терял темп, а все прочее сейчас было не важно. Через пару часов ребята, почти все моложе Повиласа, с уважительным удивлением посматривали на него. Они-то ожидали, что он быстро сдуется, начнет жаловаться на мозоли, но кажется, у парня была привычка. Разговоров не вели, чтобы не сбивать дыхание, да Повилас и не был настроен рассказывать, где он научился горным вылазкам. С полным снаряжением.. Лора тоже шла легко. Ее фотооборудование Повилас переложил в свой рюкзак еще на первом привале.
Конечная цель маршрута была определена накануне. Данные сканера, полученные с вертолета, показали присутствие того, что на скупом языке археологов и поисковиков называется «органические останки». Затем этот квадрат был «осмотрен» тем… той, у кого был дар чувствовать энергетику. Предположения подтвердились. Речь шла о довольно старых останках. Время смерти примерно совпадало с той войной. В общем, все говорило о том, что дело стоило похода.
Интуиция и расчеты их не подвели. В узкой расщелине, укрытой от дождей завалами веток и камней, был найден скелет в истлевшей военной форме. Немецкой. Планшет-чемодан был пристегнут к правой руке. Солдат вермахта и после смерти продолжал нести службу, и не упустил ценный груз. Прежде чем отстегнуть чемодан, ребята собрались в круг рядом с солдатом. Минута молчания, последняя почесть, предание останков земле. Забрали чемодан и отнесли в палатку, поставленную неподалеку.
Первый тост был за солдата. Его имя, выгравированное на металлическом жетоне, произнесли вслух. «Твоя служба окончена. Покойся с миром». Лора сообразила ужин - открыла пакеты с сухим пайком и разогрела банки с тушенкой. Парни брали ее с собой в экспедицию явно не из-за поварских талантов, которых не было. Она была той самой, которая «смотрела». И умела это показать. Она ненавязчиво присутствовала, неслышно шелестела затвором фотоаппарата, никого не заставляла позировать, не капризничала из-за освещения… Находки, высвобожденные историками из плена земли, оживали на ее снимках. Казалось, она возвращала дух времени, погружая в него всех, кто на них смотрел. Впрочем, не казалось. Она действительно это делала.
Тем временем чемодан открыли. В нем оказались рапорты, карты с обозначенными на них высотами - взятыми и отданными, отчеты о потерях, запросы о подкреплении.. Бои тут шли беспощадные. Когда начали рассматривать находку подробно, выяснилось, что документы были собраны с нескольких фронтов. Видимо, солдат войск связи проехал через все занятые территории. Часть корреспонденции, включая частные письма, была из самого Сталинграда. Это было ясно из папочек с надписями, в которых были аккуратно рассортированы все бумаги. «Немцы, что скажешь».. «Да... Война - одна сплошная канцелярия».
Остаток вечера прошел в разборе трофеев. Повилас сидел чуть поодаль с кружкой чая и наслаждался отдыхом и теплом. Все-таки устал он за день, отвык.. На глаза ему попалось письмо с красной сургучной печатью, верхнее в стопке. Протянул руку и взял его. Вгляделся в рисунок печати… и.. поплыл, как в тумане.
Взял нож. Отер застывший жир с лезвия. Вскрыл письмо, медленно, чтобы не выдать внезапную, необъяснимую дрожь в руках. Сердце колотилось. Он не читал по-немецки, и сам не знал, зачем ему понадобилось его открыть. Сидел и тупо смотрел на аккуратные буковки.. Лора подсела рядом, заметив перемену в Повиласе. Взяла письмо и тихим шепотом стала читать.
Дорогая Грета,
Когда ты будешь читать это письмо, за окном уже будет лежать снег, а в доме будет дух зимнего праздника. Надеюсь, у тебя все в порядке и все здоровы. Не сомневаюсь в том, что ты справишься… вопросы о детях…друзьях… есть ли письма с фронта от брата?... какие-то значимые только для двоих детали… имена…
…еще я хотел тебя попросить о важных вещах. Первое. Позанимайся с Эрикой английским. Ей будет полезно, и ты язык вспомнишь. И второе. Навести моих родителей. Мама так хотела проведать бабушку, но, если папа еще болеет, то он вряд ли сможет с ней сходить. Сходи ты, пожалуйста. Прошлый раз мы там были осенью, похоже, мои перчатки остались на выступе стены слева(или упали между стеной и саркофагом). Если они еще там, то забери - пригодятся в холода.
Скупые новости с восточного фронта, стандартные фразы о близкой победе…
- «Люблю тебя. Поцелуй за меня наших малышей. Твой …» - странное имя, не могу разобрать… Юрген фон…
- Ойген. Ойген фон Адельберг - вдруг произнес Повилас, и стены палатки исчезли перед его взором
.. Блики огня, пляшущие на темных стенах. Боль. Боль.. невыразимая, невозможная.. Он корчится на каменных плитах в скользкой кровавой каше. Поодаль фигура в капюшоне, железный прут в руках, он держит его над огнем.. Приближается. На конце прута раскаленный докрасна кусок металла. «Предатель. Изменник. Богоотступник! » .. И новая боль, страшнее прежней. Пылающее клеймо погружается в самый мозг, выжигает на лбу печать. Герб властительного дома, герб сюзерена, которого он когда-то предал. А ему нечем даже закричать.
… Сырой камень. Боль. Темнота. Звук шагов, огонь свечи. Женщина склоняется над ним. Она!.. Боль и ужас в ее взгляде. Шепчет что-то горячо, кусая губы.. Тусклый блеск лезвия. Боль. Спасительная боль, приносящая смерть…
- Ты меня слышишь? - Лора держала в руках тряпку, смоченную в нашатыре. Чьи-то руки протягивали из-за ее плеча фляжку.
- На, глотни.
- Странно, на горянку не похоже, да и невысоко тут…
Парни смотрели на него с легким беспокойством. Повилас отхлебнул. Во флаге был коньяк. Встряхнул головой, выпрямился.
- Все нормально. Спасибо, ребята.
От пережитого волнения в его голосе проявился родной акцент.
Лора смотрела на него с удивлением. Обессилеть после такого перехода - обычное дело, но как он смог, не глядя в письмо, назвать имя писавшего его?.. В ней проснулся интерес. Чутье ведьмы подсказывало присутствие Тайны.
Поэтому ей показалось уместным сделать то, что она сделала. Улучив момент, аккуратно вытащила письмо из стопки, завернула в прозрачный файл для экспонатов и тихонько положила в Повиласов рюкзак.. «Никогда не повторяйте этого в реальной жизни», - вспомнились ей слова Микеля.
Утро было промозглым и темным. Как только они поднялись на вершину, светя фонариками, их встретил холодный порывистый ветер. До «объекта» нужно было идти часов пять. Приходилось все время смотреть под ноги, чтобы не оступиться на каменистой тропе. Поисковики шли экономно, привычные к таким переходам. С подозрением смотрели на Повиласа, чей небрежный лоск и новые ботинки казались такими неуместными здесь. Но чужак не терял темп, а все прочее сейчас было не важно. Через пару часов ребята, почти все моложе Повиласа, с уважительным удивлением посматривали на него. Они-то ожидали, что он быстро сдуется, начнет жаловаться на мозоли, но кажется, у парня была привычка. Разговоров не вели, чтобы не сбивать дыхание, да Повилас и не был настроен рассказывать, где он научился горным вылазкам. С полным снаряжением.. Лора тоже шла легко. Ее фотооборудование Повилас переложил в свой рюкзак еще на первом привале.
Конечная цель маршрута была определена накануне. Данные сканера, полученные с вертолета, показали присутствие того, что на скупом языке археологов и поисковиков называется «органические останки». Затем этот квадрат был «осмотрен» тем… той, у кого был дар чувствовать энергетику. Предположения подтвердились. Речь шла о довольно старых останках. Время смерти примерно совпадало с той войной. В общем, все говорило о том, что дело стоило похода.
Интуиция и расчеты их не подвели. В узкой расщелине, укрытой от дождей завалами веток и камней, был найден скелет в истлевшей военной форме. Немецкой. Планшет-чемодан был пристегнут к правой руке. Солдат вермахта и после смерти продолжал нести службу, и не упустил ценный груз. Прежде чем отстегнуть чемодан, ребята собрались в круг рядом с солдатом. Минута молчания, последняя почесть, предание останков земле. Забрали чемодан и отнесли в палатку, поставленную неподалеку.
Первый тост был за солдата. Его имя, выгравированное на металлическом жетоне, произнесли вслух. «Твоя служба окончена. Покойся с миром». Лора сообразила ужин - открыла пакеты с сухим пайком и разогрела банки с тушенкой. Парни брали ее с собой в экспедицию явно не из-за поварских талантов, которых не было. Она была той самой, которая «смотрела». И умела это показать. Она ненавязчиво присутствовала, неслышно шелестела затвором фотоаппарата, никого не заставляла позировать, не капризничала из-за освещения… Находки, высвобожденные историками из плена земли, оживали на ее снимках. Казалось, она возвращала дух времени, погружая в него всех, кто на них смотрел. Впрочем, не казалось. Она действительно это делала.
Тем временем чемодан открыли. В нем оказались рапорты, карты с обозначенными на них высотами - взятыми и отданными, отчеты о потерях, запросы о подкреплении.. Бои тут шли беспощадные. Когда начали рассматривать находку подробно, выяснилось, что документы были собраны с нескольких фронтов. Видимо, солдат войск связи проехал через все занятые территории. Часть корреспонденции, включая частные письма, была из самого Сталинграда. Это было ясно из папочек с надписями, в которых были аккуратно рассортированы все бумаги. «Немцы, что скажешь».. «Да... Война - одна сплошная канцелярия».
Остаток вечера прошел в разборе трофеев. Повилас сидел чуть поодаль с кружкой чая и наслаждался отдыхом и теплом. Все-таки устал он за день, отвык.. На глаза ему попалось письмо с красной сургучной печатью, верхнее в стопке. Протянул руку и взял его. Вгляделся в рисунок печати… и.. поплыл, как в тумане.
Взял нож. Отер застывший жир с лезвия. Вскрыл письмо, медленно, чтобы не выдать внезапную, необъяснимую дрожь в руках. Сердце колотилось. Он не читал по-немецки, и сам не знал, зачем ему понадобилось его открыть. Сидел и тупо смотрел на аккуратные буковки.. Лора подсела рядом, заметив перемену в Повиласе. Взяла письмо и тихим шепотом стала читать.
Дорогая Грета,
Когда ты будешь читать это письмо, за окном уже будет лежать снег, а в доме будет дух зимнего праздника. Надеюсь, у тебя все в порядке и все здоровы. Не сомневаюсь в том, что ты справишься… вопросы о детях…друзьях… есть ли письма с фронта от брата?... какие-то значимые только для двоих детали… имена…
…еще я хотел тебя попросить о важных вещах. Первое. Позанимайся с Эрикой английским. Ей будет полезно, и ты язык вспомнишь. И второе. Навести моих родителей. Мама так хотела проведать бабушку, но, если папа еще болеет, то он вряд ли сможет с ней сходить. Сходи ты, пожалуйста. Прошлый раз мы там были осенью, похоже, мои перчатки остались на выступе стены слева(или упали между стеной и саркофагом). Если они еще там, то забери - пригодятся в холода.
Скупые новости с восточного фронта, стандартные фразы о близкой победе…
- «Люблю тебя. Поцелуй за меня наших малышей. Твой …» - странное имя, не могу разобрать… Юрген фон…
- Ойген. Ойген фон Адельберг - вдруг произнес Повилас, и стены палатки исчезли перед его взором
.. Блики огня, пляшущие на темных стенах. Боль. Боль.. невыразимая, невозможная.. Он корчится на каменных плитах в скользкой кровавой каше. Поодаль фигура в капюшоне, железный прут в руках, он держит его над огнем.. Приближается. На конце прута раскаленный докрасна кусок металла. «Предатель. Изменник. Богоотступник! » .. И новая боль, страшнее прежней. Пылающее клеймо погружается в самый мозг, выжигает на лбу печать. Герб властительного дома, герб сюзерена, которого он когда-то предал. А ему нечем даже закричать.
… Сырой камень. Боль. Темнота. Звук шагов, огонь свечи. Женщина склоняется над ним. Она!.. Боль и ужас в ее взгляде. Шепчет что-то горячо, кусая губы.. Тусклый блеск лезвия. Боль. Спасительная боль, приносящая смерть…
- Ты меня слышишь? - Лора держала в руках тряпку, смоченную в нашатыре. Чьи-то руки протягивали из-за ее плеча фляжку.
- На, глотни.
- Странно, на горянку не похоже, да и невысоко тут…
Парни смотрели на него с легким беспокойством. Повилас отхлебнул. Во флаге был коньяк. Встряхнул головой, выпрямился.
- Все нормально. Спасибо, ребята.
От пережитого волнения в его голосе проявился родной акцент.
Лора смотрела на него с удивлением. Обессилеть после такого перехода - обычное дело, но как он смог, не глядя в письмо, назвать имя писавшего его?.. В ней проснулся интерес. Чутье ведьмы подсказывало присутствие Тайны.
Поэтому ей показалось уместным сделать то, что она сделала. Улучив момент, аккуратно вытащила письмо из стопки, завернула в прозрачный файл для экспонатов и тихонько положила в Повиласов рюкзак.. «Никогда не повторяйте этого в реальной жизни», - вспомнились ей слова Микеля.