Чудотворец был высокого роста
Человек хотел стать оратором, а судьба отрезала ему язык, и человек онемел. Но он не сдался, а научился показывать дощечки с фразами, написанными большими буквами, и при этом, где нужно, рычать, а, где нужно, подвывать, и этим воздействовать на слушателей еще более, чем это можно было сделать обыкновенной речью».
(Даниил Хармс)
В широких шляпах, в длинных пиджаках,
С тетрадями своих стихотворений,
Давным-давно рассыпались вы в прах,
Как ветки облетевшие сирени.
Вы в той стране, где нет готовых форм,
Где все разъято, смешено, разбито,
Где вместо неба лишь могильный холм
И неподвижна лунная орбита.
Там на ином, невнятном языке
Поет синклит беззвучных насекомых,
Там с маленьким фонариком в руке
Жук-человек приветствует знакомых.
Спокойно ль вам, товарищи мои?
Легко ли вам и все ли вы забыли?
Теперь вам братья - кони, муравьи,
Травинки, вздохи, столбики из пыли.
Теперь вам сестры - цветики гвоздик,
Соски сирени, щепочки-цыплята,
И уж не в силах вспомнить ваш язык
Там, наверху, оставленного брата.
Ему еще не место в тех краях.
Где вы исчезли легкие, как тени,
В широких шляпах, в длинных пиджаках,
С тетрадями своих стихотворений…
(Николай Заболоцкий)
Совершенно случайно вспомнил, что сегодня день рождения Хармса. Ну, не совсем случайно - просто нашёл и прочитал книгу, которую давно искал - сочинение Александра Кобринского про Хармса из серии ЖЗЛ. Как раз сегодня закончил, и если кому интересно, то она здесь. В качестве бонуса в том же архиве - воспоминания Марины Малич "Мой муж Даниил Хармс".
Этот самый Даниил Иванович Ювачёв всегда был мне бесконечно дорог - в отличие от прочих обэриутов (Вагинов - Олейников - Введенский и пр.), которые не запомнились ровно ничем, кроме какого-то вымученного, обречённого, дегенеративного фиглярства. Что характерно, он насочинял массу совершенного, никому не интересного порожняка - но примерно 10% его творческого наследия есть кристаллизованные, очищенные шедевры, в которых нельзя заменить ни одного слова, и этими десятью процентами он навечно вписал себя в литературу. Он был гигантский приколист двадцатого века - и именно двадцатого. В 19-м он прокоптил бы небо не хуже многих других, и, возможно, удостоился бы пары строк в какой-нибудь литературной энциклопедии. В 20-м же он оказался настолько кстати в литературе (и настолько некстати в жизни), что легко переплюнул всех Прустов и Сартров своими идиотскими побасенками, из которых нельзя извлечь ничего (либо можно извлечь всё). Можно - и многие извлекают, как в частности, Кобринский, "через не могу" пристёгивающий к "Случаям" и "Старухе" всякие философские теории и глубокие влияния. Ну что же - и Мартин Гарднер в своё время снабдил "Алису в стране чудес" (детскую книжку для детей) хитромудрыми комментариями, по объёму превосходящими комментируемый текст. Нашёл человек себя, факт. Но я абсолютно уверен, что подобные комментарии при желании можно пристегнуть к чему угодно - хоть к "Кавалеру Золотой Звезды" (думаю, это бы и я сделал, если бы мне заплатили).
Он был тем самым чудотворцем высокого роста, который умер, не совершив ни одного чуда. Судьба отрезала ему язык, и он онемел. Он научился говорить дощечками и подвывать, но знаете ли вы, в чём главный прикол и гигантская ирония? Кому мы обязаны тем, что сейчас имеем драгоценную возможность читать Хармса (а ведь ни одно его "взрослое" произведение не было опубликовано до конца 80-х)? Безымянным сотрудникам УНКВД ЛО, которые халтурно провели обыск после его ареста в 1941-м (и лишь потом - Якову Друскину, который сохранил архив Хармса)! Ну можно ли придумать более злое издевательство? "Кого - меня - мою бессмертную душу - солдат - хотел - запереть!" Смешно, смешно. И душераздирающе печально. Заперли в Крестах и уморили в блокаду голодом - кого? Того, кто поставил окончательную жирную точку в глупой и великой истории русской литературы.
Да - это он поставил последнюю точку. Русская литература кончилась на Хармсе. Началась советская. В ней тоже были свои шедевры и шедеврики - но смешно называть Булгакова - Пастернака - Бабеля - Платонова - ИльфаПетрова - Эренбурга - Шолохова - Солженицына - Симонова русскими писателями (как бы им, быть может, того ни хотелось). Все они выросли на советском корне, росшем из советской почвы - а уж что выросло, то выросло. На советской литературе паразитируют и теперешние Фадеевы, Калдеевы и Пепермалдеевы - Пелевин, Сорокин и всякие разнообразнейшие Улицкие-Мулицкие, Быковы-Мыковы. А русская литература кончилась на Хармсе. Как верно это почувствовал и правильно выразил Заболоцкий в своём прекрасном стихотворении.