Майкл Чанс
Концерт для контратенора с консортом
Майкл Чанс и Fretwork в Оружейной палате
В рамках музыкального фестиваля Музеев Кремля "Высокая нота" в Оружейной палате выступили знаменитый британский контратенор Майкл Чанс и не менее знаменитый ансамбль виол Fretwork. Недюжинную программу английской музыки от жившего в XVI веке Джона Тавернера до его почти что тезки - нашего современника Джона Тавенера слушал СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Майкл Чанс - представитель того поколения английских "барочных" знаменитостей, которое выдвинулось еще в конце 1980-х. Если говорить о нынешних стандартах контратенорового вокала, то Чанса, пожалуй, можно назвать одним из тех, кто их закладывал - и до сих пор собственной персоной их олицетворяет. Его репертуар включает оперные партии, барочные и современные, ораториальную музыку (Генделя и Баха прежде всего), но, пожалуй, особенно эффектен певец в разнообразной камерной музыке, где ему тоже есть из чего выбирать. Это можно было лишний раз оценить на концерте в Кремле - тем более что немалая толика прозвучавшей музыки была написана специально для него.
В России вокалист выступает в последнее время с просто-таки неожиданной регулярностью - только за текущую осень это был его третий концерт в Москве. Ансамбль (консорт, если выражаться на ренессансный манер) Fretwork в столице тоже выступал, причем в рамках той же "Высокой ноты". То, что теперь они прибыли вместе, не просто случайная удача; сотрудничеству Майкла Чанса с Fretwork уже немало лет. Их совместная работа - отдельное музыкальное явление. Причем отнюдь не ограниченное пределами старинной музыки; произведения современных британских композиторов тоже предмет гордости музыкантов, тем более что Fretwork и Чанс регулярно становятся их первыми исполнителями. Современных вокальных произведений камерного характера для контратенора не очень много, для виол музыку пишут, понятное дело, и того реже. Такие сочинения появляются по двум причинам. Иногда сам ансамбль Fretwork заказывает их композиторам. Иногда композиторы пишут их как дань уважения старинным корням национальной музыкальной традиции: и контратеноровый вокал был некогда британским специалитетом, и британская музыка XVI-XVII веков для консорта виол известна во всем мире. Разумеется, никакой артикулированной стилизации под старину в этой музыке не отыщешь, но своеобразие исполнительского состава не может не придавать ей необычную вневременную окраску.
В произведениях Джона Вулдрича ("Три арии для гобоя и шести виол", "Три арии для гобоя соло", "Три песни для альта и шести виол") острый, ломаный, иногда даже едкий сам по себе музыкальный язык приобретал в конечном счете какую-то усталую и меланхоличную созерцательность. Голос Майкла Чанса, неожиданно отчужденный и бестелесный в этой музыке, и феноменальная игра гобоиста Николаса Дэниела сплавлялись с безукоризненным теплым звучанием Fretwork на удивление органично. Еще интереснее оказались в живом исполнении пьесы сэра Джона Тавенера, прославленного композитора-минималиста, который, наподобие Арво Пярта, высоко ценит православную духовность и древние традиции литургической музыки. Исполняли два его произведения, "Nipson" и "Скрытый лик". Первое вдохновлено изречением-палиндромом, высеченным некогда на фонтане во дворе константинопольской церкви Св. Софии, - "Nipson anomemata me monan opsin" ("Очистись от грехов, а не только умывай лицо") и представляет собой несколько молитвенных воззваний на древнегреческом, положенных на скупую, прозрачную и умиротворенную музыку. Второе, где текст представляет собой несколько библейских стихов, тоже на несколько "головной" лад использует минимализм как метафору аскетического восхождения к Богу.
Но в том, как это звучало в Оружейной палате, было до странного мало искусственности или сухости - напротив, эта кабинетная эзотеричность была показана с редким благородством, живым дыханием и едва ли не пронзительной доверительностью - как раз сродни иной раннебарочной духовной музыке. И все же меланхоличные старинные пьесы Джона Тавернера, Орландо Гиббонса и Генри Перселла и при таком соседстве выглядели не музейной архаикой, а подчас даже более современными, глубокими и трогающими.
Сергей Ъ-Ходнев
Газета "КоммерсантЪ", № 202 (3778), 02.11.2007 г. (источник)
Майкл Чанс и Fretwork в Оружейной палате
В рамках музыкального фестиваля Музеев Кремля "Высокая нота" в Оружейной палате выступили знаменитый британский контратенор Майкл Чанс и не менее знаменитый ансамбль виол Fretwork. Недюжинную программу английской музыки от жившего в XVI веке Джона Тавернера до его почти что тезки - нашего современника Джона Тавенера слушал СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ.
Майкл Чанс - представитель того поколения английских "барочных" знаменитостей, которое выдвинулось еще в конце 1980-х. Если говорить о нынешних стандартах контратенорового вокала, то Чанса, пожалуй, можно назвать одним из тех, кто их закладывал - и до сих пор собственной персоной их олицетворяет. Его репертуар включает оперные партии, барочные и современные, ораториальную музыку (Генделя и Баха прежде всего), но, пожалуй, особенно эффектен певец в разнообразной камерной музыке, где ему тоже есть из чего выбирать. Это можно было лишний раз оценить на концерте в Кремле - тем более что немалая толика прозвучавшей музыки была написана специально для него.
В России вокалист выступает в последнее время с просто-таки неожиданной регулярностью - только за текущую осень это был его третий концерт в Москве. Ансамбль (консорт, если выражаться на ренессансный манер) Fretwork в столице тоже выступал, причем в рамках той же "Высокой ноты". То, что теперь они прибыли вместе, не просто случайная удача; сотрудничеству Майкла Чанса с Fretwork уже немало лет. Их совместная работа - отдельное музыкальное явление. Причем отнюдь не ограниченное пределами старинной музыки; произведения современных британских композиторов тоже предмет гордости музыкантов, тем более что Fretwork и Чанс регулярно становятся их первыми исполнителями. Современных вокальных произведений камерного характера для контратенора не очень много, для виол музыку пишут, понятное дело, и того реже. Такие сочинения появляются по двум причинам. Иногда сам ансамбль Fretwork заказывает их композиторам. Иногда композиторы пишут их как дань уважения старинным корням национальной музыкальной традиции: и контратеноровый вокал был некогда британским специалитетом, и британская музыка XVI-XVII веков для консорта виол известна во всем мире. Разумеется, никакой артикулированной стилизации под старину в этой музыке не отыщешь, но своеобразие исполнительского состава не может не придавать ей необычную вневременную окраску.
В произведениях Джона Вулдрича ("Три арии для гобоя и шести виол", "Три арии для гобоя соло", "Три песни для альта и шести виол") острый, ломаный, иногда даже едкий сам по себе музыкальный язык приобретал в конечном счете какую-то усталую и меланхоличную созерцательность. Голос Майкла Чанса, неожиданно отчужденный и бестелесный в этой музыке, и феноменальная игра гобоиста Николаса Дэниела сплавлялись с безукоризненным теплым звучанием Fretwork на удивление органично. Еще интереснее оказались в живом исполнении пьесы сэра Джона Тавенера, прославленного композитора-минималиста, который, наподобие Арво Пярта, высоко ценит православную духовность и древние традиции литургической музыки. Исполняли два его произведения, "Nipson" и "Скрытый лик". Первое вдохновлено изречением-палиндромом, высеченным некогда на фонтане во дворе константинопольской церкви Св. Софии, - "Nipson anomemata me monan opsin" ("Очистись от грехов, а не только умывай лицо") и представляет собой несколько молитвенных воззваний на древнегреческом, положенных на скупую, прозрачную и умиротворенную музыку. Второе, где текст представляет собой несколько библейских стихов, тоже на несколько "головной" лад использует минимализм как метафору аскетического восхождения к Богу.
Но в том, как это звучало в Оружейной палате, было до странного мало искусственности или сухости - напротив, эта кабинетная эзотеричность была показана с редким благородством, живым дыханием и едва ли не пронзительной доверительностью - как раз сродни иной раннебарочной духовной музыке. И все же меланхоличные старинные пьесы Джона Тавернера, Орландо Гиббонса и Генри Перселла и при таком соседстве выглядели не музейной архаикой, а подчас даже более современными, глубокими и трогающими.
Сергей Ъ-Ходнев
Газета "КоммерсантЪ", № 202 (3778), 02.11.2007 г. (источник)