Год
Вот он и пролетел этот год - год бестолковый, глупый, шизофренический, абсурдный, бессмысленный. При этом пугающий, устрашающий и местами ужасающий. Причем, с каждым днем все сильнее.
Пугает, прежде всего не то, что стадо ублюдков раскрутило чудовищную провокацию под брендом "майдан"; не то что оно при поддержке туповатой, но послушной толпы олухов устроило государственный переворот и дорвалось до власти; даже не то, что "благодаря" их преступным действиям в стране разгорелась война, причем в одной из самых уродливых и мерзких форм - гражданская. Пугает то, что ни один из этих ублюдков, ни один из этих наивных олухов не чувствуют ни грама раскаяния, ни секунды угрызения совести, ни тени смущения! Мало того, они все, подобно безмозглому щенку, оставленному дома без присмотра, изодравшему все подушки и изгрызшему всю мебель, до сих пор с преданными глазками да вываленным мокрым язычком стоят на задних лапках, виляют хвостиком ивсе ждут, что сейчас вернется хозяин и непременно их похвалит.
Прошел год с точки невозврата.
Ровно год назад в это время я в кабинете #440 в Доме союзов вывинчивал винчестер из своего рабочего компьютера, собирал важные документы, паковал ноутбук. Я такое уже делал не единожды: и 2 декабря, и 11 декабря, и пару раз в январе. Как только в банде смутьян наступал кризис жанра, им требовалася какая-нибудь провокация, каждый раз все кровавее и кровавее. А поскольку все сценарии и планы проведения провокаций тщательно утрясались между предводителями "майдана" и СБУ (ведь лучший экспромт - предварительно записанный и отрепетированный экспромт), информация об обострении заворухи доводилась до топ-менеджмента вакханалии накануне событий. А там и до черни (вроде нас) было рукой подать.
За окном коптил и истерил "майдан". Уже сработал свою гнусную роль доморощенный поп Гапон - Логопефт в желтом слюнявчике: собрал баб да детей с майдана да отправил колонной в правительственный квартал, не забыв снарядить следом юных дегенератов в касках с дрынами, цепями, пистолетами да декорированными гвоздями гранатами. Кровопролитие было уже вопросом техники. И понятное дело, запрограммированная "общественность" вместо того, чтобы взять этого гниду, прислонить спиной к стенке да совковой лопатой со всей дури садонуть раз восемнадцять ему по прянику (хотя ни облик от того не изменился бы, ни содержимое его черепной коробки. но хоть другим для острастки да науки), толпа предсказуемо, как и 30 ноября, воспылала гневом не против истинных виновников "торжества". Пошла потасовка, в Дом союзов понесли первых будущих инвалидов.
Проходя по коридору четвертого этажа, кишащего фанатичными молодчиками, ломиками вскрывающими двери кабинетов, обходя штабеля раненых, протискиваясь по лестнице мимо неиссякаемого потока окровавленных калек, рвущихся на верхние этажи, я уже осознавал, что на сей раз так легко не обойдется. Не сработали единичные сакральные жертвы - устроят их десяток-другой. И получим новый виток искусственно взвинченного "праведного народного гнева".
Я понимал, что завтра на рабочее место попасть не удастся: Дом союзов будет разгромлен, техника разворована. Но я даже не мог предположить, что в него не вернусь и за год, и за два, что большая часть его выгорит вследствие пожара.
А пока я шел вдоль Днепра к Петровке (метрополитен был недоступен), ничто не предвещало настолько чудовищной и необратимой беды. Город жил спокойной жизнью, никто никуда не бежал, не суетился, не орал.
Уже дома я прикипел к телевизору и наблюдал за разворачивающимися событиями. Тревога нарастала. Я понимал, что эти отморозки из смутьян положили на алтарь все и назад дороги нет. Точка невозврата пройдена. Во имя своей химеры они готовы умертвить тысячи сограждан, не раздумывая ни секунды.
Часов в 10 вечера по какому-то из каналов сообщили, что замечено возгорание в Доме союзов. На первом этаже. Я набрал директора Хозяйственного управления, в ведении которого находится здание. Он меня успокоил, мол, это не здание, а будка парковщика во дворе горит. Спокойнее от этого не стало.
Где-то ближе к полуночи опять информация. Уже по всем каналам. Таки горит. Правда, у всех протиречивая: то горит девятый этаж, то третий, то четвертый и пятый. И никто нормальную панорамную картинку дать не может, я бы и сам посмотрел, что горит. Но за горами полыхающих скатов и мебели из Дома союзов любительские камеры никак не могут сфокусироваться на самом здании.
Опять звоню директору Хозу. Тот уже не на шутку встревожен: таки горит, хорошо горит. Пожарные подъехать не могут: с одной стороны майданутые не пускают, а с другой - свалка шин горит и летает что ни попадя: булыжники, пули, "молотовы", гранаты. Если не ошибаюсь, к тушению приступили после полуночи, часа через полтора после начала пожара. И то, крыло, выходящее на Крещатик, оставалось недоступным к тушению.
А дальше...
...А дальше сердце сжалось в кулак, наступило что-то наподобии апатии. Пришло осознание, что это стихия, и что ты тут сделать ничего не можешь. Но это уже другая история.
ЗЫ А мой кабинет, в отличие от соседних, выгоревших дотла, от огня почти не пострадал. Кое-что оплавилось, что-то обуглилось. Но все было растащено, разбито, разгромлено, вывернуто из ящиков. И пять литров водки да два литра коньяка испарились бесследно, только пустые бутылки валялись в коридоре. Осталась только бутылка "Арарата", потому что она стояла в одежном шкафу.
Что это был за алкозапас такой стратегический? Назавтра, 19 февраля у меня был День рожденья, стукало 45. Плюс у коллеги перед этим был ДР. Планировали скооперироваться: с меня напитки, с него закуска. Планировался обширный прием. Но увы...
Впрочем, если хоть одно это евромурло уклюкалось водярой, полезло на Институтскую под танки да там и осталось, то мне не жалко. Я бы еще пятьдесят литров заготовил ради такого благородного дела. ;-)
А "Арарат", надеюсь, достоит до того момента, когда мы отстроим наше здание, и будет распит в торжественной остановке в момент пуска обновленного Дома союзов в эксплуатацию.
Ранее об этом: http://c-kahn.livejournal.com/142433.html
Пугает, прежде всего не то, что стадо ублюдков раскрутило чудовищную провокацию под брендом "майдан"; не то что оно при поддержке туповатой, но послушной толпы олухов устроило государственный переворот и дорвалось до власти; даже не то, что "благодаря" их преступным действиям в стране разгорелась война, причем в одной из самых уродливых и мерзких форм - гражданская. Пугает то, что ни один из этих ублюдков, ни один из этих наивных олухов не чувствуют ни грама раскаяния, ни секунды угрызения совести, ни тени смущения! Мало того, они все, подобно безмозглому щенку, оставленному дома без присмотра, изодравшему все подушки и изгрызшему всю мебель, до сих пор с преданными глазками да вываленным мокрым язычком стоят на задних лапках, виляют хвостиком ивсе ждут, что сейчас вернется хозяин и непременно их похвалит.
Прошел год с точки невозврата.
Ровно год назад в это время я в кабинете #440 в Доме союзов вывинчивал винчестер из своего рабочего компьютера, собирал важные документы, паковал ноутбук. Я такое уже делал не единожды: и 2 декабря, и 11 декабря, и пару раз в январе. Как только в банде смутьян наступал кризис жанра, им требовалася какая-нибудь провокация, каждый раз все кровавее и кровавее. А поскольку все сценарии и планы проведения провокаций тщательно утрясались между предводителями "майдана" и СБУ (ведь лучший экспромт - предварительно записанный и отрепетированный экспромт), информация об обострении заворухи доводилась до топ-менеджмента вакханалии накануне событий. А там и до черни (вроде нас) было рукой подать.
За окном коптил и истерил "майдан". Уже сработал свою гнусную роль доморощенный поп Гапон - Логопефт в желтом слюнявчике: собрал баб да детей с майдана да отправил колонной в правительственный квартал, не забыв снарядить следом юных дегенератов в касках с дрынами, цепями, пистолетами да декорированными гвоздями гранатами. Кровопролитие было уже вопросом техники. И понятное дело, запрограммированная "общественность" вместо того, чтобы взять этого гниду, прислонить спиной к стенке да совковой лопатой со всей дури садонуть раз восемнадцять ему по прянику (хотя ни облик от того не изменился бы, ни содержимое его черепной коробки. но хоть другим для острастки да науки), толпа предсказуемо, как и 30 ноября, воспылала гневом не против истинных виновников "торжества". Пошла потасовка, в Дом союзов понесли первых будущих инвалидов.
Проходя по коридору четвертого этажа, кишащего фанатичными молодчиками, ломиками вскрывающими двери кабинетов, обходя штабеля раненых, протискиваясь по лестнице мимо неиссякаемого потока окровавленных калек, рвущихся на верхние этажи, я уже осознавал, что на сей раз так легко не обойдется. Не сработали единичные сакральные жертвы - устроят их десяток-другой. И получим новый виток искусственно взвинченного "праведного народного гнева".
Я понимал, что завтра на рабочее место попасть не удастся: Дом союзов будет разгромлен, техника разворована. Но я даже не мог предположить, что в него не вернусь и за год, и за два, что большая часть его выгорит вследствие пожара.
А пока я шел вдоль Днепра к Петровке (метрополитен был недоступен), ничто не предвещало настолько чудовищной и необратимой беды. Город жил спокойной жизнью, никто никуда не бежал, не суетился, не орал.
Уже дома я прикипел к телевизору и наблюдал за разворачивающимися событиями. Тревога нарастала. Я понимал, что эти отморозки из смутьян положили на алтарь все и назад дороги нет. Точка невозврата пройдена. Во имя своей химеры они готовы умертвить тысячи сограждан, не раздумывая ни секунды.
Часов в 10 вечера по какому-то из каналов сообщили, что замечено возгорание в Доме союзов. На первом этаже. Я набрал директора Хозяйственного управления, в ведении которого находится здание. Он меня успокоил, мол, это не здание, а будка парковщика во дворе горит. Спокойнее от этого не стало.
Где-то ближе к полуночи опять информация. Уже по всем каналам. Таки горит. Правда, у всех протиречивая: то горит девятый этаж, то третий, то четвертый и пятый. И никто нормальную панорамную картинку дать не может, я бы и сам посмотрел, что горит. Но за горами полыхающих скатов и мебели из Дома союзов любительские камеры никак не могут сфокусироваться на самом здании.
Опять звоню директору Хозу. Тот уже не на шутку встревожен: таки горит, хорошо горит. Пожарные подъехать не могут: с одной стороны майданутые не пускают, а с другой - свалка шин горит и летает что ни попадя: булыжники, пули, "молотовы", гранаты. Если не ошибаюсь, к тушению приступили после полуночи, часа через полтора после начала пожара. И то, крыло, выходящее на Крещатик, оставалось недоступным к тушению.
А дальше...
...А дальше сердце сжалось в кулак, наступило что-то наподобии апатии. Пришло осознание, что это стихия, и что ты тут сделать ничего не можешь. Но это уже другая история.
ЗЫ А мой кабинет, в отличие от соседних, выгоревших дотла, от огня почти не пострадал. Кое-что оплавилось, что-то обуглилось. Но все было растащено, разбито, разгромлено, вывернуто из ящиков. И пять литров водки да два литра коньяка испарились бесследно, только пустые бутылки валялись в коридоре. Осталась только бутылка "Арарата", потому что она стояла в одежном шкафу.
Что это был за алкозапас такой стратегический? Назавтра, 19 февраля у меня был День рожденья, стукало 45. Плюс у коллеги перед этим был ДР. Планировали скооперироваться: с меня напитки, с него закуска. Планировался обширный прием. Но увы...
Впрочем, если хоть одно это евромурло уклюкалось водярой, полезло на Институтскую под танки да там и осталось, то мне не жалко. Я бы еще пятьдесят литров заготовил ради такого благородного дела. ;-)
А "Арарат", надеюсь, достоит до того момента, когда мы отстроим наше здание, и будет распит в торжественной остановке в момент пуска обновленного Дома союзов в эксплуатацию.
Ранее об этом: http://c-kahn.livejournal.com/142433.html