Слонимский, опера "Антигона", постановка Сокурова
Пошел на концерт, как в скобяную лавку. За инструментом, чтоб свою грядку полоть. Ну то есть чтобы чего-то про эту тему понять. Сокуров, опять же - интересно, как и что можно поставить в зале Капеллы. Особо ничего не ждал. А чего ходил-то. Знал, конечно, что будет швах, но насколько швах и как именно - стоило увидеть и услышать. Поразился я сразу, едва открыв программку: Слонимский просто взял перевод Шервинского, чего-то в нем сократив. Как вообще можно всерьез писать на такое все поэтическое, силлабо-тоническое - то есть даже не сегодня писать, а уже позавчера?
Поют и играют гуськом. Видимо, это называется самоограничение. Развернутые куски музыки, где солист поет в сопровождении одного инструмента, знакомы еще со времен «Мастера и Маргариты» - а это лет сорок, между прочим. За это время мало что изменилось. Только засахарилось. Оркестр примитивный до ужаса. То есть да, без ощущения хтона с трагедией делать нечего, но это такой примитивизм: где про войну - трубы ревут, где про смерть и страшно должно быть - ляпнуть в тамтам. Герой слабый - с ним вместе гобой играет. Арфовые переборы - типа лира/лирика. Провисает форма немилосердно, просто каждые несколько минут. Чуть начинается какая-то активность, а ее раз, и размешали с очередным соло фагота. Через 15 минут слушать уже невозможно.
Хоры типа эпические - как понимали эпос романтики, когда большие массы, громко и типа народ. Еще и хор Капеллы так поет, что даже октавы звучат фальшиво. Ну и вообще октавы писать хору (даже не Капеллы) это как-то скучно и неизобретательно. Нет понятия о том, что хором может быть один человек, - а кое-где по тексту так и есть, когда герои обращаются к хору в единственном числе. Тут тоже никакой задней мысли не наблюдается, ни по подходу, ни по материалу, все крупный помол. Звучит стерто, как хоровые циклы сов. композиторов на тексты Пушкина или там Блока.
Вообще пафос совершенно невыносимый. Насколько глухим надо быть, чтобы распевать «одно из преимуществ у царя // и говорить, и действовать как хочет»? Ну ведь история-то просто пиздец: Эдиповы дети, младший брат изменник, хотел стать царем после отца, для этого привел в родные Фивы чужое войско, старший брат с ним бился, они друг друга убили нахуй, сестра хочет похоронить не только того, кто защищал, но и предателя - вопреки воле нового правителя. Антигона берет и закапывает. Креонт откапывает и бросает в поле - она закапывает. Ну это же чума просто. Или столкновение ее с Креонтом. Она ему: я, мол, ничего поделать не могу, брата так не оставлю, а он ей: ну и я ничего не могу поделать, ты его уроешь, а я тебя. Это же как два истребителя в лобовую атаку друг на друга прут. А тут распевы, фиоритурки. Песенно-, блядь, романсовые интонации.
Время от времени герои поют в самом деле что-то вроде городских романсов, как бы лирические отступления. Если бы у автора был малейший намек на стилевые не то что игры, но хотя бы на то, что он как-то рефлексирует по поводу того, в каких отношениях он находится с разной предыдущей музыкой на античный сюжет, что через что можно передать и пр. - так вот, в этом случае я бы сказал, что это очень странно звучит, когда типа лирическое высказывание (еще, кстати, большой вопрос, может ли оно вообще иметь место в античной трагедии) доносится до слушателя через такие вот сиропно-романсовые интонации - еще раз скажу, поданные полностью от себя, безо всякой дистанции.
Но что больше всего поражает: вера композитора в то, что все это - работает. Что слушатель проникнется надоедливым распеванием плохих белых стихов и будет думать о величии классики и о прочей поебени. Ей-богу, эта вера слышна. Она так слышна: нету у Слонимского эстетического фильтра. То есть он работает усердно, разрабатывает материал, все хорошо ведет, одно из другого, мелодию тянет, бездна труда здесь слышна, - но нету главного: оборотиться вдруг на себя, на это все, и подумать «а не хуйню ли я творю? не наверчиваю ли свою композиторскую работу на пустоту?»
Собственно, этого нету и у публики: вот у нас классик, и мы его будем любить и аплодировать ему. По-моему, режиссура Сокурова здесь была такой же пустышкой. Вообще все событие - с невероятным аншлагом в Капелле, с овациями, любовью к возвышенному и прекрасному - это такой гламур, причем советский, освоение важной темы для галочки. Понятно, люди не имеют никакого представления об античной трагедии, о том, кто и как с ней работал в ХХ веке. Или, может, и имеют, знают разных драматических режиссеров - однако думают, что если с музыкой, то можно как-то по-другому с этими вонючими греческими пузырями земли обойтись, как-то спеть красиво, и все будет заебись. Они и сейчас думают, что причастились высокого искусства. А это просто вялый хуй полтора часа болтался туда-сюда.
Поют и играют гуськом. Видимо, это называется самоограничение. Развернутые куски музыки, где солист поет в сопровождении одного инструмента, знакомы еще со времен «Мастера и Маргариты» - а это лет сорок, между прочим. За это время мало что изменилось. Только засахарилось. Оркестр примитивный до ужаса. То есть да, без ощущения хтона с трагедией делать нечего, но это такой примитивизм: где про войну - трубы ревут, где про смерть и страшно должно быть - ляпнуть в тамтам. Герой слабый - с ним вместе гобой играет. Арфовые переборы - типа лира/лирика. Провисает форма немилосердно, просто каждые несколько минут. Чуть начинается какая-то активность, а ее раз, и размешали с очередным соло фагота. Через 15 минут слушать уже невозможно.
Хоры типа эпические - как понимали эпос романтики, когда большие массы, громко и типа народ. Еще и хор Капеллы так поет, что даже октавы звучат фальшиво. Ну и вообще октавы писать хору (даже не Капеллы) это как-то скучно и неизобретательно. Нет понятия о том, что хором может быть один человек, - а кое-где по тексту так и есть, когда герои обращаются к хору в единственном числе. Тут тоже никакой задней мысли не наблюдается, ни по подходу, ни по материалу, все крупный помол. Звучит стерто, как хоровые циклы сов. композиторов на тексты Пушкина или там Блока.
Вообще пафос совершенно невыносимый. Насколько глухим надо быть, чтобы распевать «одно из преимуществ у царя // и говорить, и действовать как хочет»? Ну ведь история-то просто пиздец: Эдиповы дети, младший брат изменник, хотел стать царем после отца, для этого привел в родные Фивы чужое войско, старший брат с ним бился, они друг друга убили нахуй, сестра хочет похоронить не только того, кто защищал, но и предателя - вопреки воле нового правителя. Антигона берет и закапывает. Креонт откапывает и бросает в поле - она закапывает. Ну это же чума просто. Или столкновение ее с Креонтом. Она ему: я, мол, ничего поделать не могу, брата так не оставлю, а он ей: ну и я ничего не могу поделать, ты его уроешь, а я тебя. Это же как два истребителя в лобовую атаку друг на друга прут. А тут распевы, фиоритурки. Песенно-, блядь, романсовые интонации.
Время от времени герои поют в самом деле что-то вроде городских романсов, как бы лирические отступления. Если бы у автора был малейший намек на стилевые не то что игры, но хотя бы на то, что он как-то рефлексирует по поводу того, в каких отношениях он находится с разной предыдущей музыкой на античный сюжет, что через что можно передать и пр. - так вот, в этом случае я бы сказал, что это очень странно звучит, когда типа лирическое высказывание (еще, кстати, большой вопрос, может ли оно вообще иметь место в античной трагедии) доносится до слушателя через такие вот сиропно-романсовые интонации - еще раз скажу, поданные полностью от себя, безо всякой дистанции.
Но что больше всего поражает: вера композитора в то, что все это - работает. Что слушатель проникнется надоедливым распеванием плохих белых стихов и будет думать о величии классики и о прочей поебени. Ей-богу, эта вера слышна. Она так слышна: нету у Слонимского эстетического фильтра. То есть он работает усердно, разрабатывает материал, все хорошо ведет, одно из другого, мелодию тянет, бездна труда здесь слышна, - но нету главного: оборотиться вдруг на себя, на это все, и подумать «а не хуйню ли я творю? не наверчиваю ли свою композиторскую работу на пустоту?»
Собственно, этого нету и у публики: вот у нас классик, и мы его будем любить и аплодировать ему. По-моему, режиссура Сокурова здесь была такой же пустышкой. Вообще все событие - с невероятным аншлагом в Капелле, с овациями, любовью к возвышенному и прекрасному - это такой гламур, причем советский, освоение важной темы для галочки. Понятно, люди не имеют никакого представления об античной трагедии, о том, кто и как с ней работал в ХХ веке. Или, может, и имеют, знают разных драматических режиссеров - однако думают, что если с музыкой, то можно как-то по-другому с этими вонючими греческими пузырями земли обойтись, как-то спеть красиво, и все будет заебись. Они и сейчас думают, что причастились высокого искусства. А это просто вялый хуй полтора часа болтался туда-сюда.