Стукнутый Некляев
В творческой голове поэта, а по совместительству революционера-демократа Владимира Некляева все смешалось: и идеи национального освобождения "угнетенных", и его личное миссионерское "предназначение", и огромное желание не вылететь из обоймы "перспективных" политиков. Между реальностью и фантазией стерлись границы, а это уже опасно для психики бывшего кандидата в президенты.
Вызывают опасения и его заявления по поводу избиения 19 декабря на улице Коллекторной "я сам себя стукнул головой о машину". Стукнул, так стукнул, с кем не бывает. Только первый ли раз "стукнул" себя Некляев? Или все-таки подобное насилие над собой в ранние годы сказалось на адекватности восприятия себя в окружающей действительности.
Как известно, самые глубокие психические травмы родом с детства. У Некляева именно этот вариант и проявился: "Мне было гадоў дзесяць, калі я злавіў і забіў котку. Яна жыла ў свіране, бяздомная. Я забіў яе, узяўшы за заднія лапы - галавой аб бетонны слуп. Доўга, размахваючыся, я біў і біў каціным целам аб бетон, у коткі галавы ўжо не было, а я ўсё лупіў, лупіў і лупіў!.." Не каждый из нас может "похвастаться" такой детской жестокостью, да еще и бравировать этим. Пожалуй, это был первый случай, когда убив котенка, Некляев "стукнул" себя.
Следующий "удар" пришелся на ранние молодые годы, когда, как говорит в одном из интервью сам Некляев, "во мне был бунт гормонов - и они сильно били в голову". Поведение настолько было неадекватным, что уже тогда в пору было бить тревогу: "Я ночами кидался из дома, бегал по каким-то улицам, речкам, болотам, стиснувши зубы, проклиная всех". Отбегав по болотам, Некляев женился в первый раз.
Вспоминая свой первый брак, Некляев с высоты прожитых лет искренне сочувствует жене: "она много злилась. Да и где же ты не будешь злиться, когда я каждый день пил. А ей, в ее 20, было жутко тяжело. Одна, сирота, в Минске, жила в комнатке, где жило еще семь человек". Пристрастие к алкоголю с тех пор стало постоянным попутчиком Некляева. Многие списывали этот на синдром творческой личности, тем не менее, третий удар по психическому здоровью будущего кандидата в президенты можно с легкостью диагностировать как алкоголизм.
Очередной "удар" связан со службой в армии. Дело в том, что в армии Некляев получил дозу облучения, и от мыслей, что это аннулирует его шансы стать отцом, психика начала сдавать. Наглядным примером была жена, которая не могла родить ребенка: "семя было все-таки побита радиацией, и плод не развивался - начинал просто гнить. Каждый раз она держалась до последнего - пока не появлялись трупные пятна - и только тогда шла на аборт". Хорошо, что всегда рядом был надежный попутчик - алкоголь.
В дальнейшей жизни радиомеханика Некляева появилось истинное призвание - литература. Здесь тоже все складывалось не просто. Будучи главным редактором "Крыніца", председателем Союза писателей и главным редактором газеты "Літаратура і мастацтва" Некляев банально проворовался, и в отношении него было возбуждено уголовное дело.
Для того чтобы избежать отсидки, поэту удалось выпросить на коленях у властей разрешение уехать в добровольное изгнание за границу. Именно там началась еще одна веха его жизни в эмиграции, которая еще раз "стукнула" Некляева.
Оказывается, годы безбедно проведенные за границей, раскрыли в известном белорусском поэте-песеннике неискоренимую тягу заботится о соотечественниках. Но за время томления на чужбине литературная карьера Некляева пришла в упадок -- как поэт он выдохся. Однако медные трубы, словно в годы лауреатско-комсомольской молодости настойчиво звучали в его уставшей от "ударов" голове.
Здесь на него вышли белорусские политтехнологи в лице небезызвестного А. Федуты. И зазвучали фанфары - Некляев проникся освободительной идеей, и понял, что вот она минута, предопределенная всей историей Беларуси. Тем более, что больная фантазия уже многие десятилетия нашептывала поэту, что истинный мессия - это он.
Дальнейшая судьба поэта-революционера известна каждому белорусу. Здесь "удары" и "стучания" головой посыпались как из рога изобилия. Сначала они вызывали у белорусов недоумение, затем - устойчивый иммунитет.
Хотя, впрочем, может быть это и есть историческое предназначение Некляева: благодаря его битью головой у наших людей появилась надежная вакцина от неадекватных политиков.
Вызывают опасения и его заявления по поводу избиения 19 декабря на улице Коллекторной "я сам себя стукнул головой о машину". Стукнул, так стукнул, с кем не бывает. Только первый ли раз "стукнул" себя Некляев? Или все-таки подобное насилие над собой в ранние годы сказалось на адекватности восприятия себя в окружающей действительности.
Как известно, самые глубокие психические травмы родом с детства. У Некляева именно этот вариант и проявился: "Мне было гадоў дзесяць, калі я злавіў і забіў котку. Яна жыла ў свіране, бяздомная. Я забіў яе, узяўшы за заднія лапы - галавой аб бетонны слуп. Доўга, размахваючыся, я біў і біў каціным целам аб бетон, у коткі галавы ўжо не было, а я ўсё лупіў, лупіў і лупіў!.." Не каждый из нас может "похвастаться" такой детской жестокостью, да еще и бравировать этим. Пожалуй, это был первый случай, когда убив котенка, Некляев "стукнул" себя.
Следующий "удар" пришелся на ранние молодые годы, когда, как говорит в одном из интервью сам Некляев, "во мне был бунт гормонов - и они сильно били в голову". Поведение настолько было неадекватным, что уже тогда в пору было бить тревогу: "Я ночами кидался из дома, бегал по каким-то улицам, речкам, болотам, стиснувши зубы, проклиная всех". Отбегав по болотам, Некляев женился в первый раз.
Вспоминая свой первый брак, Некляев с высоты прожитых лет искренне сочувствует жене: "она много злилась. Да и где же ты не будешь злиться, когда я каждый день пил. А ей, в ее 20, было жутко тяжело. Одна, сирота, в Минске, жила в комнатке, где жило еще семь человек". Пристрастие к алкоголю с тех пор стало постоянным попутчиком Некляева. Многие списывали этот на синдром творческой личности, тем не менее, третий удар по психическому здоровью будущего кандидата в президенты можно с легкостью диагностировать как алкоголизм.
Очередной "удар" связан со службой в армии. Дело в том, что в армии Некляев получил дозу облучения, и от мыслей, что это аннулирует его шансы стать отцом, психика начала сдавать. Наглядным примером была жена, которая не могла родить ребенка: "семя было все-таки побита радиацией, и плод не развивался - начинал просто гнить. Каждый раз она держалась до последнего - пока не появлялись трупные пятна - и только тогда шла на аборт". Хорошо, что всегда рядом был надежный попутчик - алкоголь.
В дальнейшей жизни радиомеханика Некляева появилось истинное призвание - литература. Здесь тоже все складывалось не просто. Будучи главным редактором "Крыніца", председателем Союза писателей и главным редактором газеты "Літаратура і мастацтва" Некляев банально проворовался, и в отношении него было возбуждено уголовное дело.
Для того чтобы избежать отсидки, поэту удалось выпросить на коленях у властей разрешение уехать в добровольное изгнание за границу. Именно там началась еще одна веха его жизни в эмиграции, которая еще раз "стукнула" Некляева.
Оказывается, годы безбедно проведенные за границей, раскрыли в известном белорусском поэте-песеннике неискоренимую тягу заботится о соотечественниках. Но за время томления на чужбине литературная карьера Некляева пришла в упадок -- как поэт он выдохся. Однако медные трубы, словно в годы лауреатско-комсомольской молодости настойчиво звучали в его уставшей от "ударов" голове.
Здесь на него вышли белорусские политтехнологи в лице небезызвестного А. Федуты. И зазвучали фанфары - Некляев проникся освободительной идеей, и понял, что вот она минута, предопределенная всей историей Беларуси. Тем более, что больная фантазия уже многие десятилетия нашептывала поэту, что истинный мессия - это он.
Дальнейшая судьба поэта-революционера известна каждому белорусу. Здесь "удары" и "стучания" головой посыпались как из рога изобилия. Сначала они вызывали у белорусов недоумение, затем - устойчивый иммунитет.
Хотя, впрочем, может быть это и есть историческое предназначение Некляева: благодаря его битью головой у наших людей появилась надежная вакцина от неадекватных политиков.