Путевой очерк
Ехали мы с песней. 7 девочек и присоединившийся к нашей компании Паша, тоже из Омска. В Екатеринбурге проводили Лену. Она должна была ехать с нами на фестиваль, но, увы, американское консульство назначило ей такую неудобную дату собеседования, что ей пришлось отказаться от поездки в Питер. Ушла Лена - освободилась нижняя полка. За весь рейс там потом сменилось 4 попутчика.
После возвращения с перрона обнаружили женщину- первую попутчицу. Женщина явно уже до нашего прихода была в ужасе: весь царивший беспорядок в секции и алкоголь на столе ей дали понять, что путь ей предстоит неспокойный. Но мы, как самые милые дети на планете, забрали свое бухло и ушли в тамбур. Было уже за полночь по местному времени.
Утро началось весело. Все собрались в секции, болтали, ели. Попутчица тоже проснулась, сидела у окна. Мы смеялись над всякими соседями сомнительного вида и кто-то даже высказался, мол, интересно, зачем же они все куда-то едут. Тем временем, я тревожно смотрела на ту женщину. Меня расстраивал её грустный вид, и мне от этого было даже как-то неловко, ведь возможно мы были причиной её настроения, хоть и пытались вести себя тише и корректней.
Пришла Катя в наш купе. Катя классно поет, и вот уже второй день под аплодисменты вагона она заряжает всех звонкой песней. Английской или французской. Катя исполнила на бис весь вчерашний репертуар. Я заметила улыбку на лице женщины, и от её улыбки мне на душе стало как-то радостно. Все стали просить Катю исполнить какую-нибудь русскую песню. Катя предупредила всех, что песня очень старая и малоизвестная, и запела:
В горнице моей светло.
Это от ночной звезды.
Матушка возьмет ведро,
Молча принесет воды...
Красные цветы мои в садике завяли все.
Лодка на речной мели скоро догниет совсем...- Да, ребята, - сказала вдруг жещина у окна, - матушка принесет воды... А моя матушка уже не встанет и ничего не принесет... Я на похороны еду...
Она плакала. В купе повисло мертвое молчание. Катя сдавленно пробормотала "извините" и опустила голову. У меня всё сжалось внутри от горечи. Все понуро смотрели в пол, какие-то непонятные чувства переполняли каждого. Я заметила слезы на глазах Паши (!!) и поняла, что не могу больше сдерживать свои... ...
Когда я вернулась, поезд подъезжал к Кирову. Женщина сидела в пальто, отвернувшись к окну, в руках у нее был скомканный платок. Кто-то вел между собой натянутую беседу, все пытались сделать вид, что ничего не произошло. Меня драли кошки изнутри. Добрая и печальная женщина. Я хотела, чтобы она улыбалась. Киров.
"Счастья!", - сказала нам женщина уходя.
После возвращения с перрона обнаружили женщину- первую попутчицу. Женщина явно уже до нашего прихода была в ужасе: весь царивший беспорядок в секции и алкоголь на столе ей дали понять, что путь ей предстоит неспокойный. Но мы, как самые милые дети на планете, забрали свое бухло и ушли в тамбур. Было уже за полночь по местному времени.
Утро началось весело. Все собрались в секции, болтали, ели. Попутчица тоже проснулась, сидела у окна. Мы смеялись над всякими соседями сомнительного вида и кто-то даже высказался, мол, интересно, зачем же они все куда-то едут. Тем временем, я тревожно смотрела на ту женщину. Меня расстраивал её грустный вид, и мне от этого было даже как-то неловко, ведь возможно мы были причиной её настроения, хоть и пытались вести себя тише и корректней.
Пришла Катя в наш купе. Катя классно поет, и вот уже второй день под аплодисменты вагона она заряжает всех звонкой песней. Английской или французской. Катя исполнила на бис весь вчерашний репертуар. Я заметила улыбку на лице женщины, и от её улыбки мне на душе стало как-то радостно. Все стали просить Катю исполнить какую-нибудь русскую песню. Катя предупредила всех, что песня очень старая и малоизвестная, и запела:
В горнице моей светло.
Это от ночной звезды.
Матушка возьмет ведро,
Молча принесет воды...
Красные цветы мои в садике завяли все.
Лодка на речной мели скоро догниет совсем...- Да, ребята, - сказала вдруг жещина у окна, - матушка принесет воды... А моя матушка уже не встанет и ничего не принесет... Я на похороны еду...
Она плакала. В купе повисло мертвое молчание. Катя сдавленно пробормотала "извините" и опустила голову. У меня всё сжалось внутри от горечи. Все понуро смотрели в пол, какие-то непонятные чувства переполняли каждого. Я заметила слезы на глазах Паши (!!) и поняла, что не могу больше сдерживать свои... ...
Когда я вернулась, поезд подъезжал к Кирову. Женщина сидела в пальто, отвернувшись к окну, в руках у нее был скомканный платок. Кто-то вел между собой натянутую беседу, все пытались сделать вид, что ничего не произошло. Меня драли кошки изнутри. Добрая и печальная женщина. Я хотела, чтобы она улыбалась. Киров.
"Счастья!", - сказала нам женщина уходя.