О Маркесе
У Габриэль Гарсиа Маркеса день рождения, а точнее юбилей, а еще точнее - 85 лет, было 8 марта. Давно, в общем. Перед этим событием я прочитала в Инете статью из Esquire - интервью с легендарным писателем. Хорошая статья, интересная, много любопытных фактов. Но больше всего я запомнила вот что.
На вопрос «что бы вы сделали, если бы были всемогущим волшебником?», он ответил:
- … Изъял бы из числа написанного мной роман «Сто лет одиночества». Или, на худой конец, переписал бы его. Мне стыдно за эту книгу, потому что мне в силу разных причин не хватило времени написать ее как следует.
Именно этот роман сделал его знаменитым и 30 лет назад принес Маркесу Нобелевскую премию по литературе. Интересно, это кокетство или он действительно так вырос относительно своего молодого гения?
Из интервью разных лет
Я гораздо лучше понимаю молодых людей, чем моих сверстников. Сейчас, когда мне 50 [1978г.], я очень хорошо понимаю 25-летних. Когда мне исполнится 55, я еще лучше буду понимать 20-летних. Это, что ли, форма самозащиты, защиты против усталости и смерти. По сути, это выражение подсознательного стремления к бесконечности, к бессмертию. И неудивительно, что персонажи моих книг живут до ста лет и больше.
В детстве и юности я много фантазировал, сочинял, придумывал события и несуществующих друзей, убеждал всех, что тяжело болен, хотя на самом деле был здоров. Мне хотелось сделать жизнь интереснее, разукрасить ее яркими красками. За это меня ругали, называли вруном и болтуном. Только дедушка никогда не осуждал мои фантазии. Наверное, он разглядел в маленьком лгунишке будущего писателя. Однажды, показывая кому-то нарисованные мною комиксы, дед сказал: «Он сочиняет истории с пеленок». Когда он умер, мне было восемь лет. Вся моя писательская работа - это попытка описать, понять то, что произошло со мной и окружающим меня миром в те самые восемь лет.
Жизнь - это не то, что было пережито, а то, что ты об этом помнишь и то, как ты об этом рассказываешь.
Когда я был совсем еще юным, мне попал в руки сборник рассказов Кафки «Метаморфозы». Я пережил настоящий шок, читая эту книгу. Помню, я подумал: «Вот оно! Если это и есть литература, значит стоит писать». Кафка показал мне, что то, что я считал запрещенным, недопустимым в литературе, на самом деле можно и нужно делать. Я взял бумагу, ручку и сел писать.
Проститутки были моими друзьями, когда я был молод. Я ходил к ним не столько заниматься любовью, сколько избавиться от одиночества. Я всегда говорил, что женился, чтобы не завтракать в одиночестве. Конечно, Мерседес говорит, что я сукин сын.
У меня была жена и двое маленьких сыновей. Я работал пиар-менеджером и редактировал киносценарии. Но чтобы написать книгу, нужно было отказаться от работы. Я заложил машину и отдал деньги Мерседес. Каждый день она так или иначе добывала мне бумагу, сигареты, все, что необходимо за работой. Когда книга была кончена, оказалось, что мы должны мяснику 5000 песо - огромные деньги. По округе пошел слух, что я пишу очень важную книгу, и все лавочники хотели принять участие. Чтобы послать текст издателю, необходимо было 160 песо, а оставалось только 80. Тогда я заложил миксер и фен Мерседес. Узнав об этом, она сказала: «Не хватало только, чтобы роман оказался плохим».
Я всегда был готов к старости. В возрасте десяти лет я имел прозвище «Старикан», потому что хотел казаться намного старше и, по мнению моих ровесников, мыслил и рассуждал как старый человек. Это непреодолимое желание казаться старше своих лет еще долго преследовало меня. Я часто ловил себя на мысли, что разговариваю как дедушка.
Одно из желаний, боюсь неосуществимое, - вернуть своих старых друзей. И смерть - не единственная преграда между нами. Есть еще одно обстоятельство. Часто мы с Мерседес остаемся вечером дома совсем одни и всей душой желаем, чтобы нам позвонили друзья и пригласили в гости или еще куда-то. К сожалению, они заранее уверены, что трубку снимет живой памятник и непременно заявит, что у него сегодня важный прием или что он занят написанием очередного эпохального романа и не собирается тратить свое драгоценное время на пустяки. Эта ситуация удручает.
На вопрос «что бы вы сделали, если бы были всемогущим волшебником?», он ответил:
- … Изъял бы из числа написанного мной роман «Сто лет одиночества». Или, на худой конец, переписал бы его. Мне стыдно за эту книгу, потому что мне в силу разных причин не хватило времени написать ее как следует.
Именно этот роман сделал его знаменитым и 30 лет назад принес Маркесу Нобелевскую премию по литературе. Интересно, это кокетство или он действительно так вырос относительно своего молодого гения?
Из интервью разных лет
Я гораздо лучше понимаю молодых людей, чем моих сверстников. Сейчас, когда мне 50 [1978г.], я очень хорошо понимаю 25-летних. Когда мне исполнится 55, я еще лучше буду понимать 20-летних. Это, что ли, форма самозащиты, защиты против усталости и смерти. По сути, это выражение подсознательного стремления к бесконечности, к бессмертию. И неудивительно, что персонажи моих книг живут до ста лет и больше.
В детстве и юности я много фантазировал, сочинял, придумывал события и несуществующих друзей, убеждал всех, что тяжело болен, хотя на самом деле был здоров. Мне хотелось сделать жизнь интереснее, разукрасить ее яркими красками. За это меня ругали, называли вруном и болтуном. Только дедушка никогда не осуждал мои фантазии. Наверное, он разглядел в маленьком лгунишке будущего писателя. Однажды, показывая кому-то нарисованные мною комиксы, дед сказал: «Он сочиняет истории с пеленок». Когда он умер, мне было восемь лет. Вся моя писательская работа - это попытка описать, понять то, что произошло со мной и окружающим меня миром в те самые восемь лет.
Жизнь - это не то, что было пережито, а то, что ты об этом помнишь и то, как ты об этом рассказываешь.
Когда я был совсем еще юным, мне попал в руки сборник рассказов Кафки «Метаморфозы». Я пережил настоящий шок, читая эту книгу. Помню, я подумал: «Вот оно! Если это и есть литература, значит стоит писать». Кафка показал мне, что то, что я считал запрещенным, недопустимым в литературе, на самом деле можно и нужно делать. Я взял бумагу, ручку и сел писать.
Проститутки были моими друзьями, когда я был молод. Я ходил к ним не столько заниматься любовью, сколько избавиться от одиночества. Я всегда говорил, что женился, чтобы не завтракать в одиночестве. Конечно, Мерседес говорит, что я сукин сын.
У меня была жена и двое маленьких сыновей. Я работал пиар-менеджером и редактировал киносценарии. Но чтобы написать книгу, нужно было отказаться от работы. Я заложил машину и отдал деньги Мерседес. Каждый день она так или иначе добывала мне бумагу, сигареты, все, что необходимо за работой. Когда книга была кончена, оказалось, что мы должны мяснику 5000 песо - огромные деньги. По округе пошел слух, что я пишу очень важную книгу, и все лавочники хотели принять участие. Чтобы послать текст издателю, необходимо было 160 песо, а оставалось только 80. Тогда я заложил миксер и фен Мерседес. Узнав об этом, она сказала: «Не хватало только, чтобы роман оказался плохим».
Я всегда был готов к старости. В возрасте десяти лет я имел прозвище «Старикан», потому что хотел казаться намного старше и, по мнению моих ровесников, мыслил и рассуждал как старый человек. Это непреодолимое желание казаться старше своих лет еще долго преследовало меня. Я часто ловил себя на мысли, что разговариваю как дедушка.
Одно из желаний, боюсь неосуществимое, - вернуть своих старых друзей. И смерть - не единственная преграда между нами. Есть еще одно обстоятельство. Часто мы с Мерседес остаемся вечером дома совсем одни и всей душой желаем, чтобы нам позвонили друзья и пригласили в гости или еще куда-то. К сожалению, они заранее уверены, что трубку снимет живой памятник и непременно заявит, что у него сегодня важный прием или что он занят написанием очередного эпохального романа и не собирается тратить свое драгоценное время на пустяки. Эта ситуация удручает.