врезалось в память
-- Наташа, здравствуйте, - радовалась я встрече, которая произошла сегодня в столовой. - Мы работали с вами как-то вместе. Отлично выглядите, рада вас видеть.
-- А я вас не помню совсем, простите…
Оно и неудивительно. Ведь работали мы месяц. Для нее это был всего лишь месяц, а для меня - долгих 30 дней. И, несмотря на давность лет, я запомнила каждый мученический день этой поры на всю жизнь.
Это был очередной эксперимент над собой. Разочаровавшись в только что полученной профессии, я пошла искать свое счастье в строю офисных работников. В рекламное агентство «Бенгаль» меня взяли сразу - я умею успешно проходить собеседования и только после этого решать, надо ли оно мне. Работа была, прямо скажу, не пыльная, хоть и заковыристо именовалось «менеджером по работе с клиентами». Как щас помню: с 9 до 17, с перерывом на обед с 12 до 13, есть свой письменный стол, ручка и линейка, тетрадка в клетку и телефон на пустынном столе.
День мой складывался из череды предупредительных звонков, выспрашивания контактов - факс или е-мэйл - и рассылки коммерческих предложений - пачками. То-то радовались адресаты…В общем тихий ужас. Я продержалась в нем месяц, уставая от отсутствия движения и смысла, от отсутствия дела и мыслей. Минуты мои в четырех треклятых стенах текли так размеренно, что я успевала заметить (и запомнить) как Наталья красит замшевые ботинки черной краской, как бухгалтер, сидя за столом напротив, размешивает сахар, мерно постукивая ложечкой, как Наташу навещает ее подруга, стареющая, но стройная, с абсолютно выжженными дорогой перекисью мозгами волосами…Помню я и единственный светлый и радостный момент за весь месяц - ко мне зашел знакомый и принес мне долг. Мы проболтали минут семь - и он пошел дальше, по делам…Господи, как я ему завидовала…
В общем, когда мне предложили работу на ТВ - сорвалась, не задумываясь. Убежала, сделав в дверях небрежный и стремительный реверанс. Но расстались все же хорошо: меня не обидели и выплатили за отработанный месяц кровных (какое слово-то точное) 4 тысячи рублей. Я в свою очередь оставила фирме наработанную клиентскую базу. После этого опыта ко мне же пришло предощущение, что есть «моя работа» и «не мое место».
Правда, позже мне еще не раз пришлось обжигаться о горячую конфорку «не своей работы». И, как часто бывает в жизни, спасала психосоматика - уже на третий день я тяжело заболевала. Так, например, случилось, когда я проходила стажировку на менеджера «по работе с покупателями» (а на деле - секретаря, консультанта и завхоза - в одном) в гипермаркете «Авалон» на Трактовой. Огромный пыльно-бетонный концлагерь. Все действия - только в рамках правил, шаг влево-шаг вправо - расстрел через повешение. Рабдень - с 7 утра до 12 вечера, шмон на входе и выходе, мобильные телефоны - отключить, между собой разговаривать - нельзя, на обед - 15 минут, покупки в залах - только с разрешения руководства… Помадой, кстати, тоже пользоваться на рабочем месте не разрешали - и пофиг, что гигиеническая. Приходилось прятаться в шкаф и спасать красоту. Я до сих пор не знаю, где они - руководители «Авалона» - находили дураков, которые соглашались работать в этих деспотических условиях. На утро четвертого дня пытки стажировки я просто не смогла подняться с кровати.
А ты говоришь «не помню»…)
-- А я вас не помню совсем, простите…
Оно и неудивительно. Ведь работали мы месяц. Для нее это был всего лишь месяц, а для меня - долгих 30 дней. И, несмотря на давность лет, я запомнила каждый мученический день этой поры на всю жизнь.
Это был очередной эксперимент над собой. Разочаровавшись в только что полученной профессии, я пошла искать свое счастье в строю офисных работников. В рекламное агентство «Бенгаль» меня взяли сразу - я умею успешно проходить собеседования и только после этого решать, надо ли оно мне. Работа была, прямо скажу, не пыльная, хоть и заковыристо именовалось «менеджером по работе с клиентами». Как щас помню: с 9 до 17, с перерывом на обед с 12 до 13, есть свой письменный стол, ручка и линейка, тетрадка в клетку и телефон на пустынном столе.
День мой складывался из череды предупредительных звонков, выспрашивания контактов - факс или е-мэйл - и рассылки коммерческих предложений - пачками. То-то радовались адресаты…В общем тихий ужас. Я продержалась в нем месяц, уставая от отсутствия движения и смысла, от отсутствия дела и мыслей. Минуты мои в четырех треклятых стенах текли так размеренно, что я успевала заметить (и запомнить) как Наталья красит замшевые ботинки черной краской, как бухгалтер, сидя за столом напротив, размешивает сахар, мерно постукивая ложечкой, как Наташу навещает ее подруга, стареющая, но стройная, с абсолютно выжженными дорогой перекисью мозгами волосами…Помню я и единственный светлый и радостный момент за весь месяц - ко мне зашел знакомый и принес мне долг. Мы проболтали минут семь - и он пошел дальше, по делам…Господи, как я ему завидовала…
В общем, когда мне предложили работу на ТВ - сорвалась, не задумываясь. Убежала, сделав в дверях небрежный и стремительный реверанс. Но расстались все же хорошо: меня не обидели и выплатили за отработанный месяц кровных (какое слово-то точное) 4 тысячи рублей. Я в свою очередь оставила фирме наработанную клиентскую базу. После этого опыта ко мне же пришло предощущение, что есть «моя работа» и «не мое место».
Правда, позже мне еще не раз пришлось обжигаться о горячую конфорку «не своей работы». И, как часто бывает в жизни, спасала психосоматика - уже на третий день я тяжело заболевала. Так, например, случилось, когда я проходила стажировку на менеджера «по работе с покупателями» (а на деле - секретаря, консультанта и завхоза - в одном) в гипермаркете «Авалон» на Трактовой. Огромный пыльно-бетонный концлагерь. Все действия - только в рамках правил, шаг влево-шаг вправо - расстрел через повешение. Рабдень - с 7 утра до 12 вечера, шмон на входе и выходе, мобильные телефоны - отключить, между собой разговаривать - нельзя, на обед - 15 минут, покупки в залах - только с разрешения руководства… Помадой, кстати, тоже пользоваться на рабочем месте не разрешали - и пофиг, что гигиеническая. Приходилось прятаться в шкаф и спасать красоту. Я до сих пор не знаю, где они - руководители «Авалона» - находили дураков, которые соглашались работать в этих деспотических условиях. На утро четвертого дня пытки стажировки я просто не смогла подняться с кровати.
А ты говоришь «не помню»…)