Попыталась отвлечься от реальности
Белва Плейн, БЕССМЕРТНИК
Тишину ночи потряс взрыв. Сон, тьма - все разом ухнуло в какую-то грохочущую бездонную пропасть, озаренную огненными сполохами. Все мгновенно вскочили, словно наступил Армагеддон.
- Топливные насосы! - закричал Ари. - Они взорвали насосы!
Кто «они», было ясно без вопросов…
От насосов рванули баки с горючим - земля содрогнулась, вздыбилась, к небу взвился столб пламени. И - опустился, накрыв сперва хлев, а потом гараж и конюшни. Люди к этому времени уже оделись, похватали ружья и гранаты и побежали вниз.
- Куда? - прошептал Эрик. - За вами?
- Да! - крикнул Алон. - Головы пригнуть!
Раздался щелчок и - вжик! И снова - вжик! Пули, кроша дерево, впивались в стены.
- Все наружу через боковую дверь, - приказал Алон. - И обходным путем к столовой! Соблюдать тишину, головы пригнуть - бегом марш!
Эрик понял, что задумал Алон. Если удастся добежать до столовой, под их контролем окажется четырехугольник, на котором сосредоточена вся жизнь кибуца. Любой, кто попытается его пересечь, окажется у них под прицелом.
Они бесшумно крались вдоль задней стены. В конюшне кричали лошади, не ржали, а именно кричали, как люди.
- Нельзя ли… о, Господи!., неужели нельзя их выпустить? - прошептал Эрик.
- Ты свихнулся? Тише!
Боковым зрением он увидел хлев - квадрат, на мгновение очерченный вспышкой огня: видно, с крыши он перекинулся на сено. Коровы! Бессловесные несчастные создания… С такими печальными глазами…
Они бежали, а снаряды рвались повсюду - спереди, сзади, сбоку… Чьи орудия бьют? Их или наши? Впереди какой-то человек выскочил на открытое пространство и тут же упал с диким воем и завертелся волчком по земле. Отовсюду, из всех зданий неслись адские крики и стоны. Но где же атакующие? Где неприятель? Темнота скрывала всех - и своих, и чужих.
Почти ползком они одолели открытый участок до столовой, подергали ручку, и дверь немедленно открылась изнутри - сюда прорвались многие. На карачках ввалились внутрь: Эзра, Ари, Алон, Эрик и другие.
Сумею ли я повести себя достойно? Смогу ли сражаться, убивать?
Вожаки шепотом совещались. Остальные молчали. Снаружи по-прежнему трещали выстрелы, ухали взрывы. Где же враг? И есть ли план обороны? Наверняка… У Эрика першило в горле, пекло в груди - они ведь все время бежали в гору. Промокшие от пота волосы слиплись, голова чесалась.
- Послушайте, - обратился к ним Алон, - мне нужно по человеку у каждого окна. Люди Зака удерживают южный спальный корпус, им не до нас. Нас всего двадцать девять, а сколько народу у этих сволочей, мы не знаем. Значит, надо послать в город за подмогой. Телефонный провод они обрезали… Эзра, сможешь добраться до грузовика и, не заводя мотор, скатиться вниз по склону? А уж на дороге заводись и жми что есть мочи.
- Хорошо. Где пес? Выпустите его из кухни.
- Он же будет шуметь!
- Кто, Руфус? Он пойдет со мной. Если что - любому глотку перегрызет.
И Эзра с собакой бесшумно выскользнули через кухонную дверь в темноту.
На другом конце центральной площадки - детская. Елочки возле голубой двери. Там Джулиана. Должно быть, мечется, сходит с ума, не зная, что происходит наверху. В детской нет окон…
Эрика охватил ужас.
- А как же дети? - спросил он прерывающимся голосом.
- Там должны быть люди Дана.
- Но я их не вижу! - Эрик отчаянно вглядывался во тьму, желтоватую от дыма пожаров.
- Ты и не должен их видеть! - раздраженно ответил Алон. - Но они там.
Значит, план есть. Ну разумеется, разумеется. Но вдруг он не сработает? Вдруг люди Дана попались в ловушку или…
В столовой снова наступила тишина. Слышалось лишь громкое дыхание людей. Они ждали. Ждали.
- Как думаешь, где они? - шепнул Эрик сидящему рядом.
- Кто?
- Арабы.
- Не знаю. Откуда мне знать? Везде. - Авраам был напуган, но старался этого не показать, старался предстать перед Эриком опытным старым воякой. - Они скоро пойдут на приступ. Думают, мы уже хвосты поджали. Тут-то мы их и перестреляем.
В дверь слабо царапнули. Совсем слабо. Алон с пистолетом наготове прижался к стене и приоткрыл дверь. В щель из последних сил протиснулся Руфус, слабо тявкнул и свалился на пол - грудой окровавленной шерсти и кишок: живот у собаки был вспорот.
- Бог мой! - ахнул кто-то. - Значит, Эзра…
Они стояли, молча глядя друг на друга. От окна, выходившего на передний фасад, донесся голос:
- Южный корпус горит! Господи, они прыгают из о… - Голос прервался треском, звоном стекла. Ари…
Алон подполз к нему, перевернул на спину.
- Он мертв, - сказал он жестко, не оглядываясь. - Зачем только встал?!
- Как мертв? Откуда ты знаешь?! - позабыв себя, закричал Эрик. - Может, он просто…
- Ему снесло пулей полголовы, - ответил Алон. - Хочешь, посмотри сам.
Вчера вечером мы с ним играли в шахматы. Меня сейчас стошнит. Нет, нельзя, надо сдержаться.
- Слушайте, - сказал Алон, - надо попасть в город. Я пойду сам. Возьму троих - нет, четверых. Кто со мной?
- Я, - вызвался Эрик.
- Нет, ты плохо знаешь дорогу. Пойдут Бен, Шимон, Цви и Макс. Если кого-то убьют - остальным не останавливаться. Хотя бы один должен попасть в город. Марк, будешь вместо меня за старшего.
Словно в ответ, разлетелось от выстрела второе окно. Ари, на которого никто не осмеливался глядеть, засыпало осколками.
И снова потянулись минуты ожидания. Марк стоял в углу и, прижавшись к стене, смотрел наискосок, в дальнее окно.
- Они пересекают площадь, - внезапно прошептал он.
- Кто?
- Не вижу… слишком темно. Бога ради, опусти ружье! - крикнул он Йигелю. - Может, это наши!
Они ждали. Эрик вспомнил о читанных когда-то мемуарах участников Первой мировой войны. Солдаты жаловались на бесконечное, томительное ожидание. Пересыхает во рту. Потеют ладони. Хочется писать.
Он подполз к окну и осторожно выглянул - с краешку, не больше чем на два дюйма. Так и есть: какие-то люди пересекают площадку, направляются к детской. Наши? Люди Дана? Подкрепление? Но почему они идут, а не ползут? Идут открыто, не таясь? Нет, это не могут быть наши… Сердце дернулось, замерло. Наверно, это они!
У двери в детскую они остановились. Их было - он принялся считать - пять? Нет, скорее семь. В темноте не различить. Они просто стояли у двери. Почему? Кто это?
В разбитое окно влетела пуля. Еще одна, еще. Прицельный обстрел. Марк вскрикнул - пуля впилась ему в бедро. Давид упал. Мертв или ранен? Времени выяснять не было.
- Они на крыше! - закричал Авраам. - Залезли на крышу пристройки.
Сволочи! Гады! Они теперь спокойно перестреляют всех через окна. Не высунешься, не ответишь. Да и куда стрелять? В темноту, наобум?
Их оставалось всего трое - живых и не раненых: Авраам, Йигель и Эрик. Они отползли в дальний конец комнаты и оттащили с собой Марка. Пули сыпались градом.
Внезапно град прекратился. В полной тишине раздался голос - еврейская речь с сильным акцентом:
- Эй вы, там! У нас есть предложение. Слышите?
Аврам, Йигель и Эрик стояли, крепко взявшись за руки.
- Слышите? Мы знаем, что вы там! Пусть ответит Алон-начальник! Отвечай! Можешь не показываться.
- Откуда они знают Алона? - шепотом спросил Эрик.
- В городе есть арабы. У них свои каналы.
- Алон-начальник! Лучше поговори с нами! А то подпалим все, что тут осталось. А отдашь, что попросим, - оставим тебя в покое.
Аврам прошептал:
- Надо отвечать?
- Нет, - резко ответил Йигель.
- По-моему, надо, - заспорил Эрик. - Устроим переговоры, потянем время. Может, Алон успеет прислать помощь из города.
- Что вы хотите? - громко спросил Авраам.
- Ты Алон-начальник?
- Да. Что вы хотите?
- Шесть детей. Шесть - все равно каких. Мы их заберем и будем держать у себя, пока ваше правительство не выпустит из тюрьмы наших борцов за мир.
- Эти «борцы за мир» два года назад напали на школу, - шепотом пояснил Йигель Эрику. И сказал Аврааму: - Пошли их к черту.
- Вы же знаете, что детей мы не отдадим! - крикнул Авраам.
- Лучше отдай. А то перережем всех детей до единого, и вас в придачу. Посмотри, наши люди уже около детской. Ждут сигнала.
- У вас ничего не выйдет! - крикнул Авраам. - Нас здесь больше ста человек.
- Было когда-то. Теперь столько нет.
Тишина.
- Мы сейчас войдем в детскую и передушим их как цыплят. Алон-начальник! Лучше отдай нам шесть детей. Любых шесть детей.
На кроватях у малышей нарисованы уточки и зайчики. На стенах пляшут клоуны и слонята. Там спит Джулиана. Моя Джулиана.
Кто-то подергал запертую кухонную дверь.
Они вскочили.
- Осторожней! Не открывай!
- Кто там? - крикнул Йигель, наставив на дверь револьвер.
В ответ - громкий шепот:
- Это я, Шимон! Откройте!
Йигель приоткрыл дверь. В кухню протиснулись двое: молодой араб с поднятыми руками, за ним, не отводя от его спины ружья, Шимон.
- Этот тип полз по склону с ножом. - Шимон отдал нож Аврааму. - Мы его поймали. Цви и Алон погибли, Макс и Бен пошли дальше. Может, они и доберутся до города.
- Если б знать, сколько их, - сказал Эрик, - мы бы могли…
- Что? - с горечью бросил Авраам. - Что мы можем?
- Спросите у него все-таки, сколько их, - предложил Эрик.
Йигель произнес что-то по-арабски и перевел ответ:
- Говорит - не знает.
- Дай-ка нож. - Эрик забрал у Авраама нож и приставил его к шее араба. Парень отшатнулся, всхрапнув от ужаса и дико вращая глазами. - Йигель, скажи ему: если он не ответит, я вспорю ему брюхо, как он вспорол собаке. А может, и… Эзре. Переводи.
Йигель заговорил по-арабски. Парень что-то пробормотал, и Йигель перевел:
- Четверо.
- Только перед детской их пять или шесть! Да еще на крыше! Скажи, пусть не врет! - потребовал Эрик.
- Говорит - пять. Себя забыл посчитать.
Эрик чиркнул ножом по плечу араба. Тот завопил. Эрик отнял окровавленный нож.
- Отвечай! - крикнул он. - Отвечай или я перережу тебе горло!
Араб задрожал, что-то сказал, и Йигель перевел:
- Говорит - на крыше двое. Сколько у детской, он не знает. Остальные погибли.
- Ладно. Свяжите его, - приказал Эрик и сам удивился: Авраам и Йигель повиновались без слов.
- Алон-начальник! Чего ты ждешь? Чтобы мы подожгли детскую?
- Вам это так не пройдет! - крикнул в ответ Авраам.
Господи, где же они, где Бен с Максом? И если они каким-то чудом прорвались к дороге, как скоро можно ждать помощи из города?
Эрик подполз к окну, выходившему на площадь. Около детской запалили факел. Наверняка чтобы поджигать. В колеблющемся свете он их сосчитал: пять. Нет, все же семь. Наготове, у самой двери. Ждут. До него донесся их лающий смех. Звери! Скоты! А с другой стороны двери - дети, несчастные женщины. Джулиана… Никогда прежде не знал он такой ярости, такой…
Он вскочил с криком, не узнавая собственного голоса, не понимая, что кричит:
- Я их убью! Я их убью!
- Пригнись! - заорал Йигель. - Эрик, болван, пригнись!
- Грязные скоты! Подлецы! Убийцы!
Йигель потянул его вниз:
- Уймись! Что ты можешь? Их семеро.
- У меня есть граната…
- Слишком далеко. Тебя подстрелят с крыши. Тебе не дадут приблизиться, кинуть прицельно. Только зря погибнешь…
Перед глазами у Эрика вспыхивали красные и желтые пятна. Все ужасы, все мыслимые и немыслимые человеческие несчастья явились ему разом - как утопающему является разом вся его жизнь. Людские страдания и муки жгли ему грудь. Потеря детей, насилие, безвременные смерти. Все, все разом…
Он рванулся, оставив в руке у Йигеля лоскут рубашки, распахнул дверь и выскочил на улицу с гранатой.
Оставшиеся в живых описывали это так:
«Он мчался к детской, словно футболист к воротам противника за решающим голом. Петлял, пригибался, пули вспарывали землю у его ног. Метрах в пяти от шайки арабов, от двери в детскую, пуля прошила ему спину, и он упал. Упал, успев кинуть гранату и убить всех до единого».
Так кончился налет. Снайперы в страхе убежали с крыши, но дальше сада им удрать не удалось. Когда из города подоспела помощь, пожары были уже потушены и в кибуце стояла тишина. Только плакали женщины, собирая погибших в последний путь.