мы живем под собою не чуя страны
С выставки Мессерера не дает мне покоя фотография Мандельштама на гулаговское "дело".
В памяти у меня был другой, простите, хрестоматийный, нквдшный снимок Осипа Эмильевича.
34 и 37 год. Между ними ссылка, попытка самоубийства, "Воронежские тетради".
А небо, небо - твой Буонаротти...
Воронеж - блажь, Воронеж - ворон, нож.
Читателя! советчика! врача! На лестнице колючей разговора б!
В памяти у меня был другой, простите, хрестоматийный, нквдшный снимок Осипа Эмильевича.
34 и 37 год. Между ними ссылка, попытка самоубийства, "Воронежские тетради".
А небо, небо - твой Буонаротти...
Воронеж - блажь, Воронеж - ворон, нож.
Читателя! советчика! врача! На лестнице колючей разговора б!