Поребрик из бордюрного камня. Городская анатомия
Как мысли черные ко мне приходят, сразу заливаю их из брандспойта мартини асти иль достаю из закромов очередной "Поребрик из бордюрного камня" обожаемых Ольги un_tal_lukas Лукас и Натальи picas_so Поваляевой
избранными отрывками:
"Стороннему наблюдателю, этакому легкомысленному туристу, кажется, что Санкт-Петербург - предельно логичный город без фиги в кармане. Он стоит на равнине, он расчерчен по линейке, дожди смывают с него все лишнее, Нева уносит это самое "лишнее" далеко-далеко-далеко. Но стоит туристу сделать пару шагов от расчерченных по линейке улиц в сторону проходных дворов - и привычная логика, смущенно улыбнувшись ему на прощание, улепетывает по направлению к прямолинейным достоприечательностям. И сторонний наблюдатель остается один на один с арками и переходами, ведущими то в тупик, а то прямиком туда, куда нужно, то заманивающими в каменный мешок, а то выводящими в маленький городской оазис. У всякого питерца - человека на первый взгляд милого, простого и предсказуемого - есть в душе свои проходные дворы, а в них иной раз прячутся такие скелеты и чудовища, рядом с которыми Чужой из одноименного фильма становится своим, родным и понятным, как знакомый с детства плюшевый мишка".
"Позвоночник Москвы, ее хребет, - это Тверсая улица. Она начинается от Красной площади, от Кремля, который при таком раскладе является уже не сердцем, а головой. Это совмещение обязанностей выражается в том, что москвич думает слишком эмоционально, а чувствует слишком рассудочно".
"Хребет Санкт-Петербурга - это Невский проспект, а голова его - Дворцовая площадь и Зимний дворец, в котором давно не живут цари. Санкт-Петербург - город без царя в голове, зато в других его органах полным-полно разных царей и цариц. В печенках сидит Медный всадник, в самом сердце окопался шемякинский Петр, еще один Петр I и Николай I притаились в почках, Александр III спрятался в аппендиксе, а Екатерина II обоснавалась в желчном пузыре".
и все в том же духе.
избранными отрывками:
"Стороннему наблюдателю, этакому легкомысленному туристу, кажется, что Санкт-Петербург - предельно логичный город без фиги в кармане. Он стоит на равнине, он расчерчен по линейке, дожди смывают с него все лишнее, Нева уносит это самое "лишнее" далеко-далеко-далеко. Но стоит туристу сделать пару шагов от расчерченных по линейке улиц в сторону проходных дворов - и привычная логика, смущенно улыбнувшись ему на прощание, улепетывает по направлению к прямолинейным достоприечательностям. И сторонний наблюдатель остается один на один с арками и переходами, ведущими то в тупик, а то прямиком туда, куда нужно, то заманивающими в каменный мешок, а то выводящими в маленький городской оазис. У всякого питерца - человека на первый взгляд милого, простого и предсказуемого - есть в душе свои проходные дворы, а в них иной раз прячутся такие скелеты и чудовища, рядом с которыми Чужой из одноименного фильма становится своим, родным и понятным, как знакомый с детства плюшевый мишка".
"Позвоночник Москвы, ее хребет, - это Тверсая улица. Она начинается от Красной площади, от Кремля, который при таком раскладе является уже не сердцем, а головой. Это совмещение обязанностей выражается в том, что москвич думает слишком эмоционально, а чувствует слишком рассудочно".
"Хребет Санкт-Петербурга - это Невский проспект, а голова его - Дворцовая площадь и Зимний дворец, в котором давно не живут цари. Санкт-Петербург - город без царя в голове, зато в других его органах полным-полно разных царей и цариц. В печенках сидит Медный всадник, в самом сердце окопался шемякинский Петр, еще один Петр I и Николай I притаились в почках, Александр III спрятался в аппендиксе, а Екатерина II обоснавалась в желчном пузыре".
и все в том же духе.