город Москва
Пять лет не была в Москве. Не избегала, но и не тянуло. А тут собралась, и вот какие новости.
Москва все такая же большая. Москва - пятнадцать миллионов. Тут спрятано все, только умей копать. Блошиный рынок Москва, лоскутное одеяло Москва, гремящая, бескрайняя, многосильная и скандально неупорядоченная.
Москва не бережет стилистическую целостность ни в чем. Идти по ней - это все время перескакивать из эпохи в эпоху, из фильма в фильм, и никогда не уметь заметить шов, границу, момент перехода. Но мне и не надо - я иду, таращусь на диковинки, мне весело.
Это все становится игрой: поймать на изгибе улицы фасад начала восьмидесятых, отскочить прочь, потому что мимо просвистели ребята лихих девяностых, уйти двориком тридцатых годов на другой проспект, чтобы на полчаса вынырнуть в 2013-й, пока - за оградой парка - не настанут солнечные и пыльные шестидесятые.
Мимо утренней пролетарской Москвы плывет утренняя Москва буржуазная, элегантная Москва прорастает на Москве-безвкусице, люди будущего и люди прошлого сидят рядом на скамейке метро, с одинаковым недоверием разглядывая настоящее.
Дивлюсь, как они, такие разные, живут все вместе, друг друга не замечая. Наверное, от самосохранения: радость от обитания в золотой прослойке комкается в тревогу, когда начинаешь присматриваться к рабочим стройки напротив, а верность восьмидесятым требует не подглядывать в двухтысячные. А может, просто мало времени. Здесь у всех почему-то мало времени.
Я не смогла бы жить в Москве. Мне много пятнадцати миллионов, мне хватает пяти. Мне нравится, когда у меня есть время. Мне нравится смотреть на людей, а тут это не принято. И все же я очарована бестолково слепленной, налаженной ее перенасыщенностью, грандиозным ее всего и всех приятием - не тем, которое радушие, а тем, которое - вместимость плюс отвязность. И как оно, это вмещенное - не тает внутри, а само по себе живет, да как живет - процветает!
Это потрясающе. Мы там - в северной столице - так не умеем. А они умеют вообще все, что захотят. Вот бы еще друг на друга почаще смотрели.
Москва понаехавшая, Москва пролетарская, Москва хипстерская, Москва старозаветная и Москва новосоветская - россыпью, потому что интернет скрипит еле-еле и подписи делать не дает.
Москва все такая же большая. Москва - пятнадцать миллионов. Тут спрятано все, только умей копать. Блошиный рынок Москва, лоскутное одеяло Москва, гремящая, бескрайняя, многосильная и скандально неупорядоченная.
Москва не бережет стилистическую целостность ни в чем. Идти по ней - это все время перескакивать из эпохи в эпоху, из фильма в фильм, и никогда не уметь заметить шов, границу, момент перехода. Но мне и не надо - я иду, таращусь на диковинки, мне весело.
Это все становится игрой: поймать на изгибе улицы фасад начала восьмидесятых, отскочить прочь, потому что мимо просвистели ребята лихих девяностых, уйти двориком тридцатых годов на другой проспект, чтобы на полчаса вынырнуть в 2013-й, пока - за оградой парка - не настанут солнечные и пыльные шестидесятые.
Мимо утренней пролетарской Москвы плывет утренняя Москва буржуазная, элегантная Москва прорастает на Москве-безвкусице, люди будущего и люди прошлого сидят рядом на скамейке метро, с одинаковым недоверием разглядывая настоящее.
Дивлюсь, как они, такие разные, живут все вместе, друг друга не замечая. Наверное, от самосохранения: радость от обитания в золотой прослойке комкается в тревогу, когда начинаешь присматриваться к рабочим стройки напротив, а верность восьмидесятым требует не подглядывать в двухтысячные. А может, просто мало времени. Здесь у всех почему-то мало времени.
Я не смогла бы жить в Москве. Мне много пятнадцати миллионов, мне хватает пяти. Мне нравится, когда у меня есть время. Мне нравится смотреть на людей, а тут это не принято. И все же я очарована бестолково слепленной, налаженной ее перенасыщенностью, грандиозным ее всего и всех приятием - не тем, которое радушие, а тем, которое - вместимость плюс отвязность. И как оно, это вмещенное - не тает внутри, а само по себе живет, да как живет - процветает!
Это потрясающе. Мы там - в северной столице - так не умеем. А они умеют вообще все, что захотят. Вот бы еще друг на друга почаще смотрели.
Москва понаехавшая, Москва пролетарская, Москва хипстерская, Москва старозаветная и Москва новосоветская - россыпью, потому что интернет скрипит еле-еле и подписи делать не дает.