демон
я хотел просто провести этот день один, но она опять позвонила. если честно, я люблю быть один. я не очень то всех люблю, но от безысходности положения приходится звонить, отвечать и идти.
я Демон. никто не знает, но я Демон. ну вот, да, она позвонила и предложила прогуляться. я достаточно хладнокровен к погоде, но летом все равно приятней, так что можно и прогуляться пойти. я хожу медленно и спокойно, меня не очень то волнует, что происходит на улице, играют ли дети, цветут ли деревья, смотрят ли на меня дамы. я не очень то люблю дам, но вот однажды получилось так, что полюбил одну. не хотелось ее расстраивать и говорить, что я Демон. Демоны долго не могут любить. ну или как это у вас тут считается. слово любить я могу заменить на слово "вонь", и для меня это будет тоже самое.
однажды, я увидел прекрасного светлорусого ребенка. она шла на меня, но не ко мне, не замечая. я первый раз подумал, что Демону и отдых положен. потому что я никогда не отдыхаю. я ничем особым не занимаюсь, да и делать ничего особо не умею, но я никогда не отдыхаю, потому что как все Демоны я ношу на себе воображаемый груз.
- как тебя зовут, прекрасный светлорусый ребенок?
- Ада.
- Ада, ты знаешь, у тебя очень красивое имя.
- нет, у меня ужасное имя. а тебя как зовут?
- меня зовут Демон.
- Демон?
- Ада?
- мм.
- я приглашаю тебя завтра кино. пойдешь?
- пойду.
я позвал ее в кино, потому что я больше не знаю, куда приглашать. я знаю, что дамы это любят. Ада очень любила кино
прекрасный непорочный ребенок. я не знал, как им управлять. не знал, что с ним делать, и зачем он мне нужен. но с Адой было так по-простому, никто не ебал мозг бедного Демона. я знаю, что она часто не понимала, но иногда она неподвижно смотрела в мои глаза и говорила
- у тебя такие неживые голубые глаза, ты зачем их заморозил?
- Демон, ты будешь молчать?
- может ответишь что-нибудь?
- Демон, я сейчас прыгну из окна.
- ты слышишь?
- ты меня достал, глупый мраморный кусок бесчувственного камня.
и когда она уже стояла в открытом окне и тыкала белой ступней в дождливый ветер, соки слюны холодели у меня во рту, я бежал сквозь комнату, и злобно стаскивал за подмышки этого зеленоглазого ребенка. это был мой ребенок, и я не хотел им ни с кем делиться. Ада так и не смогла понять, что собственность для меня могуче любви. я никого не умею любить, я всего лишь одинокий Демон.
порой я забывал о своей сущности, и даже чувствовал себя человеком. но каждый раз, когда я уходил от нее, атрофированное действие работало только на время извилистой дороги от ее дома до моего. иногда, правда, я успевал быстро лечь в кровать и уснуть, как все люди в соседних окнах, мне снились сны и голая Ада сладко царапала мне шею. но такого почти не случалось, и как всегда я наслаждался в одиночку бутылкой скотча, скуривал 2-3, а можно и 4, все пятая и ложусь, точки гашиша, и тогда во сне мне казалось, что я почти свободен. утром начиналось то, что называется жизнью. я снова скуривал 2-3 точки гашиша, заваривал чай, мешал ложкой сахар в кружке, выходил с ней в подъезд к окну, чай дымил горячим, а я дымил серым, и вместе с заканчивающейся сигаретой между моими вонючими большим и указательным пальцами, заканчивался самый тихий момент моего дня.
я звонил людям, мы с ними ходили по разным местам или разным делам, курили гашиш и дожидались вечера, покупали в ближайшем супермаркете 0,75 скотча или коньяка, и так день близился к концу, пока мы все облизывали свои невкусные губы.
моя маленькая Ада устало целовала мой плохопахнущий рот, и то демоническое удовольствие, от которого она кричала подо мной на своей кровати, не меняло того, что она тихонечко плакала, а я беззвучно курил в стороне, отворачивался и шел к своему дому.
красные вены равномерно дышали под моим черепом, ее грудь подымалась и опускалась перед моим глазами.
- слезай.
- что?
- слезай, говорю.
- почему?
- потому что все, заебало. не могу.
- не слезу.
- тогда я сам.
я швырнул ее к стенке, оделся, и ушел.
так вот, да, Ада позвала меня прогуляться. я сел на солнечную сторону лавки, и стал ждать. мне нравится темная одежда. я вообще люблю черный цвет. а вот она идет в своем красном сарафане. ужасный красный сарафан.
- привет.
сказала она и поцеловала меня в губы.
- привет.
ответил я. сейчас она не знает, что мне еще сказать, она сядет и будет молчать. через несколько минут попросит
сигарету
- дай сигарету
я молча передам ем пачку.
- зажигалка?
и зажигалку. она будет курить, периодически оглядываясь на меня, а я буду смореть в одном направлении солнечной стороны. когда она докурит, ей будет нечего сказать, потому что она не понимает, из-за чего я молчу.
- как дела?
- нормально.
- может расскажешь что-нибудь?
- например?
- откуда я знаю. что-нибудь.
- мне нечего. у меня ничего не меняется.
- так и будем молчать?
я молчу. потом предлагаю сходить за пивом в магазин. я беру пиво, орешки, она - мороженое. мы возвращаемся на ту же
точку, с которой начали. садимся.
- хочешь мороженое?
- у меня пиво.
что за мудацкая привычка предлагать сладкое, когда я пью пиво? пару предложений, пару шуток, я смотрю в одном направлении солнечной стороны.
- ты здесь?
- да.
теперь она спросит, почему я молчу
- почему молчишь?
а теперь, будем ли мы все время так молчать
- ты зачем сюда пришел? так и будем молчать?
- захотел и пришел.
не понимаю, почему так много проблем с тем, что я молчу. хочу и молчу. я люблю молчать. мне особо нечего рассказывать. я люблю разговаривать после 150 скотча. но в 5 вечера не хочется пить. надо хотя бы дождаться семи или восьми.
Ада встает, выбрасывает обертку мороженого, расправляет красную юбку, смотрит на меня. и уходит. скорее всего она наблюдает за мной со своего этажа. я докурю, встану и уйду. я знаю, что она от меня уйдет. поэтому я докуриваю, встаю и ухожу.
- Божена?
конечно не такое красивое имя, как Ада. порой вызывает у меня тошноту. я стараюсь не называть ее по имени, и стараюсь не слышать, когда она напивается как тупая шлюха и говорит мне, "Демон, я тебя люблю". но я все равно ей звоню иногда и трахаю ее. даже часто. трахаю, в смысле.
- я сейчас приеду к тебе.
- приезжай конечно.
последний раз я видел Аду. я здорово влил в себя водки со скотчем тогда, и кажется, 5-6, а может и больше, не помню, сколько раз въебал ей по лицу, и прижимал ее щеки к стене, она все улыбалась и слезки текли по ее русым волосам, я треснул ей, и еще раз, и еще раз, кровь и слезы текли по русым волосам.
- ты с ним спала? да? отвечай!
- ты что со мной сделала?
- уходи! забирай все, и уходи!
- не хочу больше тебя видеть!
- как, как ты могла?
- тварь! гадина!
- тварь! гадина! сука! уродина! ненавижу, уходи! уходи уходи уходи!
Ада улыбалась и слезки с кровью стекали по русым волосам. я всего лишь одинокий Демон, мне нравится напиваться скотчем по вечерам. иногда я смотрю в направлении солнечной стороны, и порой вспоминаю, как это было, когда я был
человеком.
я Демон. никто не знает, но я Демон. ну вот, да, она позвонила и предложила прогуляться. я достаточно хладнокровен к погоде, но летом все равно приятней, так что можно и прогуляться пойти. я хожу медленно и спокойно, меня не очень то волнует, что происходит на улице, играют ли дети, цветут ли деревья, смотрят ли на меня дамы. я не очень то люблю дам, но вот однажды получилось так, что полюбил одну. не хотелось ее расстраивать и говорить, что я Демон. Демоны долго не могут любить. ну или как это у вас тут считается. слово любить я могу заменить на слово "вонь", и для меня это будет тоже самое.
однажды, я увидел прекрасного светлорусого ребенка. она шла на меня, но не ко мне, не замечая. я первый раз подумал, что Демону и отдых положен. потому что я никогда не отдыхаю. я ничем особым не занимаюсь, да и делать ничего особо не умею, но я никогда не отдыхаю, потому что как все Демоны я ношу на себе воображаемый груз.
- как тебя зовут, прекрасный светлорусый ребенок?
- Ада.
- Ада, ты знаешь, у тебя очень красивое имя.
- нет, у меня ужасное имя. а тебя как зовут?
- меня зовут Демон.
- Демон?
- Ада?
- мм.
- я приглашаю тебя завтра кино. пойдешь?
- пойду.
я позвал ее в кино, потому что я больше не знаю, куда приглашать. я знаю, что дамы это любят. Ада очень любила кино
прекрасный непорочный ребенок. я не знал, как им управлять. не знал, что с ним делать, и зачем он мне нужен. но с Адой было так по-простому, никто не ебал мозг бедного Демона. я знаю, что она часто не понимала, но иногда она неподвижно смотрела в мои глаза и говорила
- у тебя такие неживые голубые глаза, ты зачем их заморозил?
- Демон, ты будешь молчать?
- может ответишь что-нибудь?
- Демон, я сейчас прыгну из окна.
- ты слышишь?
- ты меня достал, глупый мраморный кусок бесчувственного камня.
и когда она уже стояла в открытом окне и тыкала белой ступней в дождливый ветер, соки слюны холодели у меня во рту, я бежал сквозь комнату, и злобно стаскивал за подмышки этого зеленоглазого ребенка. это был мой ребенок, и я не хотел им ни с кем делиться. Ада так и не смогла понять, что собственность для меня могуче любви. я никого не умею любить, я всего лишь одинокий Демон.
порой я забывал о своей сущности, и даже чувствовал себя человеком. но каждый раз, когда я уходил от нее, атрофированное действие работало только на время извилистой дороги от ее дома до моего. иногда, правда, я успевал быстро лечь в кровать и уснуть, как все люди в соседних окнах, мне снились сны и голая Ада сладко царапала мне шею. но такого почти не случалось, и как всегда я наслаждался в одиночку бутылкой скотча, скуривал 2-3, а можно и 4, все пятая и ложусь, точки гашиша, и тогда во сне мне казалось, что я почти свободен. утром начиналось то, что называется жизнью. я снова скуривал 2-3 точки гашиша, заваривал чай, мешал ложкой сахар в кружке, выходил с ней в подъезд к окну, чай дымил горячим, а я дымил серым, и вместе с заканчивающейся сигаретой между моими вонючими большим и указательным пальцами, заканчивался самый тихий момент моего дня.
я звонил людям, мы с ними ходили по разным местам или разным делам, курили гашиш и дожидались вечера, покупали в ближайшем супермаркете 0,75 скотча или коньяка, и так день близился к концу, пока мы все облизывали свои невкусные губы.
моя маленькая Ада устало целовала мой плохопахнущий рот, и то демоническое удовольствие, от которого она кричала подо мной на своей кровати, не меняло того, что она тихонечко плакала, а я беззвучно курил в стороне, отворачивался и шел к своему дому.
красные вены равномерно дышали под моим черепом, ее грудь подымалась и опускалась перед моим глазами.
- слезай.
- что?
- слезай, говорю.
- почему?
- потому что все, заебало. не могу.
- не слезу.
- тогда я сам.
я швырнул ее к стенке, оделся, и ушел.
так вот, да, Ада позвала меня прогуляться. я сел на солнечную сторону лавки, и стал ждать. мне нравится темная одежда. я вообще люблю черный цвет. а вот она идет в своем красном сарафане. ужасный красный сарафан.
- привет.
сказала она и поцеловала меня в губы.
- привет.
ответил я. сейчас она не знает, что мне еще сказать, она сядет и будет молчать. через несколько минут попросит
сигарету
- дай сигарету
я молча передам ем пачку.
- зажигалка?
и зажигалку. она будет курить, периодически оглядываясь на меня, а я буду смореть в одном направлении солнечной стороны. когда она докурит, ей будет нечего сказать, потому что она не понимает, из-за чего я молчу.
- как дела?
- нормально.
- может расскажешь что-нибудь?
- например?
- откуда я знаю. что-нибудь.
- мне нечего. у меня ничего не меняется.
- так и будем молчать?
я молчу. потом предлагаю сходить за пивом в магазин. я беру пиво, орешки, она - мороженое. мы возвращаемся на ту же
точку, с которой начали. садимся.
- хочешь мороженое?
- у меня пиво.
что за мудацкая привычка предлагать сладкое, когда я пью пиво? пару предложений, пару шуток, я смотрю в одном направлении солнечной стороны.
- ты здесь?
- да.
теперь она спросит, почему я молчу
- почему молчишь?
а теперь, будем ли мы все время так молчать
- ты зачем сюда пришел? так и будем молчать?
- захотел и пришел.
не понимаю, почему так много проблем с тем, что я молчу. хочу и молчу. я люблю молчать. мне особо нечего рассказывать. я люблю разговаривать после 150 скотча. но в 5 вечера не хочется пить. надо хотя бы дождаться семи или восьми.
Ада встает, выбрасывает обертку мороженого, расправляет красную юбку, смотрит на меня. и уходит. скорее всего она наблюдает за мной со своего этажа. я докурю, встану и уйду. я знаю, что она от меня уйдет. поэтому я докуриваю, встаю и ухожу.
- Божена?
конечно не такое красивое имя, как Ада. порой вызывает у меня тошноту. я стараюсь не называть ее по имени, и стараюсь не слышать, когда она напивается как тупая шлюха и говорит мне, "Демон, я тебя люблю". но я все равно ей звоню иногда и трахаю ее. даже часто. трахаю, в смысле.
- я сейчас приеду к тебе.
- приезжай конечно.
последний раз я видел Аду. я здорово влил в себя водки со скотчем тогда, и кажется, 5-6, а может и больше, не помню, сколько раз въебал ей по лицу, и прижимал ее щеки к стене, она все улыбалась и слезки текли по ее русым волосам, я треснул ей, и еще раз, и еще раз, кровь и слезы текли по русым волосам.
- ты с ним спала? да? отвечай!
- ты что со мной сделала?
- уходи! забирай все, и уходи!
- не хочу больше тебя видеть!
- как, как ты могла?
- тварь! гадина!
- тварь! гадина! сука! уродина! ненавижу, уходи! уходи уходи уходи!
Ада улыбалась и слезки с кровью стекали по русым волосам. я всего лишь одинокий Демон, мне нравится напиваться скотчем по вечерам. иногда я смотрю в направлении солнечной стороны, и порой вспоминаю, как это было, когда я был
человеком.