Мифы национальной политики

[butina]

13,41% - Удельный вес нерусского населения субъекта РФ, считающего русский язык родным

В статье Что мы празднуем 12 июня? дан следующий, на мой взгляд, ключевой для современной российской национальной политики тезис:

Современное государство базируется на равенстве всех граждан, которого не может быть, пока у некоторых наших граждан есть собственные государственные образования внутри России, стоящие на страже их интересов. При этом создание Русской Республики внутри РФ не вариант, поскольку тогда РФ просто превратится в СССР в миниатюре с точно таким же неизбежным развалом в конце.

Важное признание - для защиты национальных интересов нужно национальное государство и куда менее очевидный из этого вывод, о необходимости лишения малых народов такой государственности. За национальные меньшинства в России, обладающих этой привилегией, можно только порадоваться. Другой, куда более сомнительный тезис, что национальное государство внутри более крупного государственного образования - это неизбежный СССР с теми же последствиями. Будто-то бы не было Российской империи с полусуверенными Финляндией и Польшей, нет Германии с её Баварией (национальным образованием баварцев, есть и такие) и Франции с её Корсикой. Нет США с её автономными штатами не имеющими выраженного национального характера просто в силу особенностей колонизации Северной Америки и ксенофобии WASPов,  которой они сами себя наказали, лишившись мощных союзников в виде 5 цивилизованных индейских племён добивавшихся собственного штата (к чему в сущности шли отцы-основатели США, но их менее сообразительные потомки всё испортили) и обрекая афро-американцев на маргинальность с высоким уровнем преступности и низким уровнем жизни, заодно исключив возможность стать США универсальным образованием, способным, например, присоединить Мексику и Филиппины. Зато в США есть выраженные конфессиональные образования, вроде Юты. Нет Соединённого королевства Великобритании, состоящего из ряда отдельных национальных государств, вроде Англии и Шотландии. Не было Речи Посполитой, Священной Римской империи, Китая с его СУАР и ТАР, Канады с её Квебеком, Швейцарии с её выраженными этно-языковыми подразделениями и прочих государственных субъектов - политических союзов множества народов, что и обеспечивало им могущество.


СССР развалился не из-за своей национальной политики, а по причине отсутствия легитимных органов власти, не возможных в XX веке без плюралистической демократии и слабой экономики, лишённой частной собственности и внутренних рыночных механизмов развития. Национальная политика Советского Союза имела выраженные, но исправимые недостатки, в виде антирусской нарезки границ, направленной на искусственное расширение территорий национальных автономий за счёт русских, своей государственности не имевших и дотаций национальных окраин за счёт РСФСР. С другой стороны, нужно чётко понимать, что именно за счёт того, что большевики догадались поднять на щит национально-освободительные движения, поманив их к себе предоставлением собственных автономий, они столь охотно на советский эксперимент откликнулись, обеспечив большевикам победу над белогвардейцами. В результате даже при развале СССР национальные окраины были первыми сторонниками его сохранения. Прямые субсидии к ним при этом не обязательны, их можно было бы вполне заменить инвестициями и преимуществами единого рынка. Без эмансипационной политики большевиков национальные окраины бы неизбежно полыхали и откалывались, как это происходило с Ирландией, Автро-Венгрией, Югославией, всей колониальной системой и так далее. Именно за счёт активно используемой царями и расширенной большевиками политтехнологии, русские смогли стать одной из самых долгоживущих имперских наций и продолжают в общем-то оставаться ей до сих пор. Попытка устранить национальные республики в составе РФ там, где действительно имеет место быть местное национальное большинство, гарантирует как раз дальнейший развал страны с россыпью сепаратизма национальных окраин и международной изоляцией/интервенцией.

Всего этого русские националисты не понимают, предлагая проблемы в XXI веке решать методами, которые уже в XIX веке оказались неэффективными (Царство Польское, радовавшееся самостоятельной автономии в РИ, но успешно поднимавшее восстания при попытках автономию ограничить тому яркий пример), вместо признания того факта, что в России существует много различных народов и объединить их можно лишь общими прагматическими интересами множества культурных и экономических связей, как это относительно удалось в США, Римской или Византийской империях. Соседи, живущие в одном доме с разными квартирами, а не в коммуналке, будут много лучше ладить.



В рамках этого понимания, единственный реалистичный вариант реализации собственно русских национальных интересов без потери национальных окраин, предполагает создание в регионах преимущественно русского населения Русской республики, аналогичной британской Англии и немецкой Пруссии в федеративном, а лучше конфедеративном составе более широкого союза народов. Во избежание ситуации, которая формально привела к концу СССР через его конфликт с властями РСФСР, управление Русской республики должно происходить в формате прямого президентского правления, без формирования дублирующих общенациональных органов власти, так как в условиях доминирования в России русских, любой президент и парламент неизбежно будут прежде всего их. Однако, пока русские не имеют своего  национального государства, федеральные власти всегда будут ориентироваться прежде всего на национальные окраины, угрожающие им сепаратизмом и взаимодействовать с русскими, не имеющими своего даже формального наличия в РФ, по остаточному признаку, парализуя наше национальное строительство мантрами про "многонациональность" распространяющимися только на русских.




Представленные карты устарели, сегодня соотношение всё больше смещается не в пользу русских и эти тенденции продолжатся, вплоть до полного вытеснения русских и последующего развала страны, если у нас не появится своего ядра национальной сборки, способного отстаивать национальные интересы, обеспечивая генерацию и экспансию русской культуры, капиталов и демографического давления.

Идеи отказаться от национально-административного устройства понятны, с точки зрения желания силой ассимилировать существующие в России народы, однако важно понимать, что фарш нельзя прокрутить назад, просто так никто от собственной национальной государственности не откажется, идеи восстановления в России монархии, язычества или коммунизма на этом фоне выглядят куда более реалистичными.

Например, единая Индия, возможно, существует до сих лишь потому, что благодаря административно-территориальной реформе 1956 года, границы её штатов как раз были максимально приведены в соответствие с этно-языковыми границами в стране. Именно в условиях повышения качества управления на основе этнической легитимности (когда таковая имеет выраженный территориальный признак, чего нет в колонизированных относительно недавно Бразилии или США), возможно эффективное государственное управление и формирование как раз единой наднациональной общности, переходящей со временем в нацию.

Предположим, завтра мечта многих русских националистов исполнилась и, например, каким-то чудом (или танковыми дивизиями) Чечня или Татарстан упраздняются и растворяются в пользу соседних русских регионов, лишая таким образом национальные меньшинства возможности сформировать свою собственную власть и представительство. Это не отменит существование татар или чеченцев, но существенно их разозлит, разорвав их связь с Россией и заставив их начать национально-освободительную войну которую не так уж сложно им выиграть, учитывая, что это даже получилось у крохотного Восточного Тимора добившегося независимости, составляя при этом лишь 0,3% населения от Индонезии, пытавшейся его удержать силой.

Наличие легитимных национальных властей в регионах как раз является стабилизирующей мерой, которая позволяет обеспечивать управляемость и лояльность территорий. Без Рамзана Кадырова чеченцы никуда бы не исчезли, зато вернулся бы массовый терроризм, а их текущие криминогенные проблемы показались бы мелочами без их национального лидера, способного от них чего-то требовать в интересах единого правового пространства.


Многие русские в этих условиях поступают крайне не осмотрительно и вместо того чтобы добиваться собственной государственности способной защищать их интересы, люди требуют уничтожения механизмов выражения чужих национальных интересов, как страшные женщины ненавидят тех кто следит за собой, а нищие не желающие работать требуют раскулачить буржуев.

Конечно, русские внесли решающий вклад в создание и сохранение России, однако если бы у нас не было таких вот фундаментальных методологических проблем, мы бы последние сто лет столь "успешно" не сливали достижения своих предков в области экспансии своего государственного проекта, а русские националисты, обречённые самой судьбой быть правящей в стране партией, не находились бы в маргинальности, которую лишь отчасти им обеспечивают целенаправленные усилия властей, но прежде всего это зависит от их собственных методологических просчётов, из-за которых, кстати, их не без оснований считают силой, угрожающей прежде всего единству и выживанию собственной страны.