Не можешь предотвратить - возглавь
За последние сто лет количество суверенных государств возросло в мире в 4 раза. Если в 1900 году таковых было лишь 52, то в 1947 году их стало уже 76, а в 2006 году 193. На декабрь 2012 года в ООН в качестве полноценных членов входит 193 государства. Ещё два государства имеют статус наблюдателя в ООН, а ещё порядка десяти государств являются не вполне признанными достаточным количеством других стран. Не говоря уже о сотнях различных сепаратистских регионов, активно продвигающихся к статусу самостоятельных государств.
«В течение следующих 25-30 лет мировой список стран может увеличиться на 50% и более и будет насчитывать более 300 стран» - спрогнозировал Saul B. Cohen, бывший президент Ассоциации Американских Географов.
При этом, образование крупных региональных блоков государств, вроде Европейского Союза не препятствует, а скорее способствует этому процессу. Так Шотландия, будучи самостоятельно интегрированной в Европейское сообщество, имеет много больше шансов на безболезненный выход из Великобритании, опираясь не только на региональное общественное мнение и миротворческие механизмы, но и на международные валютные и судебные системы. Таким образом, дальнейшая глобализация мира будет не препятствовать, а лишь ускорять процесс суверенизации территорий.
Важно понять, что уже сегодня многие государства мира лишены привычных черт «государства» в виде собственной валюты, регулярной армии и даже правосудия. Единственный реальный критерий отделяющий государственную организацию, от негосударственной - это признание другими государствами суверенитета того или иного правительства на той или иной территории. Да и этот принцип сегодня всё больше сужается в условиях существования ООН, развития системы международных норм, ограничения деятельности правительств Декларацией прав человека и подобными механизмами, фактически всё больше перекачивающими суверенитет с уровня национальных правительств, до уровня конкретного индивидуума. Человека, в нарушение принципа неприкосновенности государственного суверенитета, уже всё менее доступно можно беспрепятственно уничтожить правительству по тому или иному критерию. Увлекавшийся подавлением курдов Саддам Хусейн для себя эту мысль на практике ощутил через повешение. Не трудно спрогнозировать, что конечной точкой развития этой тенденции, которая будет реализована, скорее всего, уже в этом веке, является полное низведение понятия суверенитета до уровня частной собственности, чем по сути «суверенитет» и так является, однако эти своевольные крепостные требуют всё больше самостоятельности и независимости для себя.
В Азии эти тенденции «сдерживают» опережающим развитием самоуправления вертикально интегрированных структур - корпораций, которым предоставляют благоприятный налоговый и правовой климат. В Европе в большей степени пока спасаются ростом полномочий местного самоуправления, территориальных коммун, однако понятно, что это лишь развитие предпосылок к окончательной гибели современной Вестфальской системы мира, с её принципом государственного суверенитета, который уже сейчас трещит по швам. И от демократических европейских национальных государств и от тоталитарного Китая и его аналогов будут и дальше отпадать всё новые регионы. Просто в условиях более жёсткого режима этот процесс будет не растягиваться во времени, а мгновенно происходить, при неизбежном коллапсе правящей партии в один момент (как в случае коллапса СССР), после чего от КНР отвалится Тибет, СУАР и много чего ещё. Западные демократии будут более плавно дробиться, с меньшей кровью или вообще безболезненно, но всё же дробиться. Так, даже в Германии сейчас всё сильнее требования независимости Баварии звучат, а развитие регионализма рискует новую волну сепаратизма и децентрализации открыть. Хотя и здесь кризисные тенденции явно ускорят и простимулируют эти процессы.
Государства и дальше будут неизбежно дробиться, распадаясь на всё меньшие субъекты суверенитета, пока они не сравняются с границами частных территорий отдельных суверенных фирм и семейств. Ведь тут главное - начать, а дальше уже при первых противоречиях запущенная традиция продолжиться вновь и уже независимый регион распадется на несколько новых городов-государств и так далее. Ошибкой было бы полагать, что этот процесс ограничиться лишь городскими масштабами, так, в Риме существует сразу целых три суверенных государства (Мальтийский орден, Италия и Ватикан), и всем нам суждено рано или поздно слиться в один глобальный мегаполис, начало чему в виде мегалополисов же активно положено и продвигается. Так что и идея города-государства вряд ли окажется долговечной. С другой стороны, всё больше государственных функций будет отпадать от правительств, так же как произошло отпадение церкви от государства.
Уже сегодня от правительства практически отпала функция правосудия в Европе и кроме профильного независимого арбитража и бурного развития альтернативных форм решения конфликтов наравне с системой национального правосудия даже в России действует Европейский суд по правам человека.
Финансовая монополия правительств находится на последнем издыхании - в Европе гибель этой системы денежного монополизма отстрачивается объединением слабых и сильных экономик в зоне Евро. Но лишь вопросом времени, является крупномасштабный дефолт этой системы, после, а может быть даже вместо которого мир перейдёт к принципам мультивалютности. Так, уже в Панаме правительство в равной степени признаёт на своей территории доллар США и евро. Дальше эта практика будет расширяться, создав роковой для денежного монополизма прецедент, после которого уже будет не понятно, если потребитель может выбирать между долларом и евро, то почему он не может какую-то третью, даже негосударственную валюту для операций выбрать? Поэтому укрепление централизованных валют крупных региональных блоков, как это ни парадоксально, тоже способствует преодолению монополии правительства в области валюты.
В вопросах вооружённых сил уже ряд стран, вроде Коста-Рики и Исландии, фактически передали эту функцию в компетенцию соседних армий и своих военных блоков. Уже более половины воинского состава США на Ближнем Востоке приходится на частные военные компании. Дальше, роль иностранных и частных вооружённых группировок будет возрастать, пока, наконец, услуги регулярной армии не будут окончательно по контракту осуществляться, как сегодня работают ЧОПы.
Всё идёт к тому, что за «государством» просто не останется никаких функций, которые распределятся между вертикально интегрированными конкурирующими корпорациями (пусть и с приставкой «гос») и горизонтальными территориальными коммунами и частными домохозяйствами.
Эту тенденцию можно тормозить, препятствуя развитию местного самоуправления и корпоративных структур, ценой конкурентоспособности собственных территорий и большой крови попыток военного подавления сепаратизма. Такая методика приведёт к отставанию в уровне развития подобной территории, от более самоуправляемых регионов, поэтому в любом случае это государство будет обречено на гибель - если не под центробежными тенденциями собственных сепаратистов, то под внешними усилиями иностранных военных контингентов.
Единственный адекватный метод реакции правительства на этот очевидный и неизбежный тренд - его оседлать. Эволюционировать до консорциума из десятков вертикально интегрированных транснациональных корпораций в собственности граждан бывшего государства (вроде «Газпрома» и «Сбербанка»), которые бы проводили активную политику экспансии, предлагая всё новым суверенным государствам свои услуги по денежному обеспечению, военной охране, правосудию и проч. с параллельным развитием местного самоуправления, вплоть до преобразования страны в тысячи самоуправляемых Гонконгов и Сингапуров. Самое удивительное, что даже Коммунистическая Партия Китая активно использует эту методику, находясь в очень призрачных взаимоотношениях с автономным Гонконгом, который, являясь самой экономически благоприятной в мире территорией, получает все прелести инвестиционной привлекательности, формально оставаясь частью КНР. В ближайшей перспективе аналогичная судьба автономизации ожидает Шанхай и другие деловые центры Китая, который фактически, лишь предоставляет им услуги охраны Народно-освободительной армией Китая, получая взамен все преимущества инвестиционной привлекательности и бурного развития экономики на территориях, которого лишена Россия в силу квадратно-гнездового способа мышления местных элит, так и не осознавших причины развала СССР и ведущих страну в том же направлении. Впрочем, это общенациональная болезнь, которой и основные альтернативные контрэлиты также характеризуются.
Между тем, Россия могла бы в течение нескольких месяцев стать центром расположения практически всех ведущих мировых корпораций и индивидуальных денежных мешков, если бы за размещение офисов, штаб-квартир и производств на нашей территории, мы признали бы их суверенитет, ограниченный договорными рамками общего правосудия и совместной обороноспособности, единого евразийского (ну или уже в принципе человеческого) конфедеративного пространства, перейдя от налоговых принципов взаимоотношений к контрактным механизмам. Любой, даже самый безжизненный и северный клочок земли в России может за баснословные выгоды быть передан в суверенное пользование желающему инвестору, если он признаёт в качестве третейского судьи в конфликтных ситуациях наш суд, пускает на свою территорию нашу валюту, нанимает охранять себя нашу армию и т.д. Кроме прямых выгод от новых заказчиков, мы получаем огромные преимущества новых рабочих мест, инвестиций, потребности в развитии транспортной инфраструктуры и т.д. Первая крупная страна, что реализует эту методику (мелкой стране это не так актуально, за слабостью её международного и военного веса, с комплексом из-за и так малых территорий) - вырвется в мировые лидеры. Хотя государство при этом будет вынуждено опираться на правовую конкурентоспособность своих институтов, а не тупые методы повышения налогов и запретов на своих территориях неугодных рыночных игроков.
Мы можем адекватно понять эту тенденцию, первыми ее использовав и получив фору в своём развитии от этого опережающего качественного перехода, при котором роль государственных границ фактически приравнивается к значению частной собственности, а государство становится чем-то принципиально более сложным и высокоразвитым, чем группа чиновников и популистов узурпировавших абсолютную власть над определённой территорией. Либо мы будем ещё десятилетия в стагнации истекать кровью, пытаясь подавить неизбежные сепаратистские тенденции, пока эту методику не задействует по полной кто-то другой. Все остальные, вместе с нами, уже будут обязаны пойти вслед за лидером, просто чтобы хоть выжить, уже не помышляя о мировом лидерстве и опережающем развитии. У России есть все шансы более выдающуюся роль в этой истории похорон Вестфальской системы мироздания сыграть, учитывая нашу многовековую традицию быть мировыми лидерами и народом-мессией («Священный союз», защита православного мира, строительство мирового коммунизма), помноженные на десакрализацию государственных границ, в условиях наших огромных проблем с Кавказом и статусом русских, как крупнейшего разъединенного народа в мире после китайцев.
Наши альтернативы весьма прозаичны. Если мы не направим этот процесс децентрализации в цивилизованное правовое русло, выделив из государства военную, судебную, финансовую и прочие функции и накрыв ими на правах конкурентоспособных корпораций не только своих потенциальных сепаратистов, вроде Татарстана и Чечни (которым тогда уже не будет стимулов собственные армию, суд, деньги и проч. создавать, получая их как любой другой рыночный продукт, вроде русского зерна), но и всех своих соседей, фактически воссоединив СССР уже на качественно иных, конфедеративных принципах, либо мы просто окончательно потеряем не только постсоветское пространство, но даже часть территорий современной РФ, продолжив топтаться на месте и закручивать гайки.
Сложно себе представить ситуацию, при которой после ухода из политики Путина или первом серьёзном бюджетном кризисе, часть национальных окраин тут же не заявит о своём выходе из страны. Вряд ли у нас ещё раз хватит сил и желания закидывать их трупами и дотациями. Уже одна только Чечня отбила в населении всякие имперские амбиции за последние двадцать лет. Полагаться на старые методы бомбардировок, подкупа и танковых колонн, конечно, наши великие стратеги могут, но из трагической истории России мы уже знаем, что эта их методика не совсем работоспособна, так что не стоило бы на неё полагаться вновь. Впрочем, есть опасение, что мы даже на своих собственных ошибках будем до последнего отказываться учиться и очередную историческую возможность упустим, как и массу предыдущих.