"Сегодня мы часто забываем, что Британия стала родиной Промышленной революции и в XVIII-XIX столетиях была самой богатой страной мира, хотя государство в то время не финансировало науку. Экономика основывалась на laissez faire, а в мирное время в стране иногда даже не взимался подоходный налог. Однако в рамках этого режима процветала не только промышленность, но и наука - порождая таких гигантов, как Фарадей и Дарвин. Редкие случаи участия государства в научной деятельности обычно заканчивались провалом. Так, в начале XIX века, когда средняя зарплата в Англии составляла 2 фунта в неделю, Чарльз Бэббидж получил от министерства финансов 17 000 фунтов на постройку изобретенной им «разностной машины». Но создать работоспособный агрегат ему так и не удалось.
Британское правительство, как и американское, начало финансировать науку лишь по военным соображениям: об этом свидетельствуют и даты учреждения предшественников нынешних основных государственных ведомств, через которые осуществляется эта помощь: Совета по медицинским исследованиям (1913), Совета по научно-техническим исследованиям и Совета по биологическим и биотехническим исследованиям (1916), Совета по финансированию высшего образования - ранее он назывался Комитетом по предоставлению грантов университетам (1919). Кроме того, как и в США, в Британии появление этих органов никак не отразилось на долгосрочной динамике развития экономики и технологий"
"Правительства континентальной Европы, встревоженные ростом промышленной мощи Британии, с начала XIX века пытались повторить ее технический «рывок». Однако эти «дирижистские» правительства не желали заимствовать у англичан принцип laissez faire: им больше по вкусу пришлась «линейная» модель Бэкона. В результате, например, в 1809-1810 годах министр просвещения Пруссии Вильгельм фон Гумбольдт основал в Берлине исследовательский Университет Фридриха-Вильгельма. А еще раньше, в 1795 году, французские власти создали парижскую Политехническую школу, сочетавшую среднее и третичное образование с научной деятельностью.
Существует расхожее мнение, что государственная поддержка науки обеспечила процветание Франции и Германии. Эта версия, в частности, тиражируется в «эталонном» учебнике Фримена и Соэта «Экономические аспекты промышленных инноваций»[3]; однако от этого она не перестает быть просто мифом. В 1800-1940 годах, когда в Германии и Франции государство щедро финансировало науку, а в США и Великобритании - весьма скудно, ВВП на душу населения в первых двух странах составлял не более 70% от американского и британского показателей, а темпы их экономического роста не слишком впечатляли. Лишь в 1960-х годах им удалось «перегнать» в этом плане Британию (от США они по-прежнему отстают), но прискорбная экономическая динамика в послевоенной Англии уж точно не связана с пренебрежением государства к науке и технике.
Напротив, как показывает Дэвид Эджертон в своей книге «Наука, техника и промышленный „упадок" Британии», в послевоенной Англии государственные расходы на науку намного превышали аналогичные ассигнования во Франции и Германии. И неслучайно именно в Британии был создан первый в мире серийный компьютер, первый в мире серийный реактивный авиалайнер, первый в мире сверхзвуковой пассажирский самолет (совместно с Францией) и построена первая в мире коммерческая АЭС, а затем, когда ее экономика не выдержала бремени этих и других нерентабельных проектов, она чуть было не стала первым в мире постиндустриальным государством.
История мировой экономики с 1800 года неопровержимо свидетельствует: независимо от помощи государства науке, темпы роста в стране предопределял - и предопределяет - существующий там уровень экономической свободы. Поэтому до недавних пор так хорошо обстояли дела с благосостоянием в Швейцарии и Японии. В этих двух странах государство слабо поддерживало науку, а потому частный сектор почти целиком финансировал не только НИОКР, но и (особенно в Японии) академическую науку. Бытующий на Западе миф о «чудодейственной» роли японского министерства международной торговли и промышленности в качестве источника щедрых ассигнований и мудрого руководителя благодарными и послушными промышленниками является именно мифом от начала до конца. В то же время налоги в Швейцарии и Японии были такими же низкими, как в США. Есть и еще один интересный факт: недавние экономические недуги в Японии совпали по времени с наращиванием государственной поддержки науки. В 1980-е, надеясь избежать «революции в сфере предложения», столь необходимой японской экономике, правительство этой страны решило, что инвестиции в науку - это панацея. Однако этот замысел провалился"
Еще раз. Период нерелевантен. Лаборатория Фарадея в приведенных ценах того времени с ЦЕРНом не сравнится. Фундаментальная наука стала в тысячи раз дороже.
Т.е. когда-то для фундаментальных исследований можно было обойтись ванной и царской короной, а теперь извольте рыть тоннели в десятки километров и пичкать их всякой дорогой аппаратурой.
Британское правительство, как и американское, начало финансировать науку лишь по военным соображениям: об этом свидетельствуют и даты учреждения предшественников нынешних основных государственных ведомств, через которые осуществляется эта помощь: Совета по медицинским исследованиям (1913), Совета по научно-техническим исследованиям и Совета по биологическим и биотехническим исследованиям (1916), Совета по финансированию высшего образования - ранее он назывался Комитетом по предоставлению грантов университетам (1919). Кроме того, как и в США, в Британии появление этих органов никак не отразилось на долгосрочной динамике развития экономики и технологий"
Reply
Существует расхожее мнение, что государственная поддержка науки обеспечила процветание Франции и Германии. Эта версия, в частности, тиражируется в «эталонном» учебнике Фримена и Соэта «Экономические аспекты промышленных инноваций»[3]; однако от этого она не перестает быть просто мифом. В 1800-1940 годах, когда в Германии и Франции государство щедро финансировало науку, а в США и Великобритании - весьма скудно, ВВП на душу населения в первых двух странах составлял не более 70% от американского и британского показателей, а темпы их экономического роста не слишком впечатляли. Лишь в 1960-х годах им удалось «перегнать» в этом плане Британию (от США они по-прежнему отстают), но прискорбная экономическая динамика в послевоенной Англии уж точно не связана с пренебрежением государства к науке и технике.
Напротив, как показывает Дэвид Эджертон в своей книге «Наука, техника и промышленный „упадок" Британии», в послевоенной Англии государственные расходы на науку намного превышали аналогичные ассигнования во Франции и Германии. И неслучайно именно в Британии был создан первый в мире серийный компьютер, первый в мире серийный реактивный авиалайнер, первый в мире сверхзвуковой пассажирский самолет (совместно с Францией) и построена первая в мире коммерческая АЭС, а затем, когда ее экономика не выдержала бремени этих и других нерентабельных проектов, она чуть было не стала первым в мире постиндустриальным государством.
История мировой экономики с 1800 года неопровержимо свидетельствует: независимо от помощи государства науке, темпы роста в стране предопределял - и предопределяет - существующий там уровень экономической свободы. Поэтому до недавних пор так хорошо обстояли дела с благосостоянием в Швейцарии и Японии. В этих двух странах государство слабо поддерживало науку, а потому частный сектор почти целиком финансировал не только НИОКР, но и (особенно в Японии) академическую науку. Бытующий на Западе миф о «чудодейственной» роли японского министерства международной торговли и промышленности в качестве источника щедрых ассигнований и мудрого руководителя благодарными и послушными промышленниками является именно мифом от начала до конца. В то же время налоги в Швейцарии и Японии были такими же низкими, как в США. Есть и еще один интересный факт: недавние экономические недуги в Японии совпали по времени с наращиванием государственной поддержки науки. В 1980-е, надеясь избежать «революции в сфере предложения», столь необходимой японской экономике, правительство этой страны решило, что инвестиции в науку - это панацея. Однако этот замысел провалился"
Reply
Еще раз. Период нерелевантен. Лаборатория Фарадея в приведенных ценах того времени с ЦЕРНом не сравнится. Фундаментальная наука стала в тысячи раз дороже.
Т.е. когда-то для фундаментальных исследований можно было обойтись ванной и царской короной, а теперь извольте рыть тоннели в десятки километров и пичкать их всякой дорогой аппаратурой.
Reply
Leave a comment