99 процентов
Не первое десятилетие идут разговоры за здравие политики архитектурных конкурсов. При этом первый серьезный открытый конкурс случился в России только в 2002 году (на концепцию комплекса зданий Мэрии Москвы и Мосгордумы), после чего последовало десятилетие без особенных успехов в конкурсной практике. Десятилетие, знаменитое, в основном, шумно освещавшимися провалами победителей и без того немногих конкурсов, типа Доминика Перро в Петербурге или лорда Фостера в Москве, а также нарастающим (и не особо скрытым) разгулом коррупции и цензурной практики. Много ворчаний (пришедших на смену начальным восторгам) по поводу того, что вот, дескать, эти ваши хваленые «зве-оооозды», «летающий цирк» вообще, вот и не могут ничего в нашей суровой и самобытной действительности. При этом ворчания сопровождаются тревожными сумеречными состояниями души и стенаниями, что «российские архитекторы могут быть вытеснены с российского рынка своими зарубежными коллегами».
Сдвиг случился , как обычно это происходит, в Москве, в последние годы, со сменой главного архитектора мегаполиса. Теперь в отдельно взятом мегаполисе , наряду с активно практикуемой и легализованной государственной цензурой (разные экспертные и градостроительные советы) есть и какая-никакая конкурсная деятельность. Вне столицы мы видим очаговую активность благодаря общественным фондам и отдельным идеалистам - активистам. Что, с одной стороны, не может не радовать, а с другой стороны - пока конкурсная практика представляет собой зачастую набор имитационных процедур в сочетании с "возней бульдогов под ковром". Помимо непростого бюрократического наследства существует проблема несовершенства законодательной базы, находящейся в последние годы перманентно в переходном периоде (по причине лености мозга и косности бюрократического аппарата прежде всего), о чем не писал только ленивый.
{C}
В частности, 22 ноября 2013 года в Москве состоялся I съезд, так называемой, Национальной палаты архитекторов. Одним из главных итогов съезда стало одобрение Меморандума-2013, основные положения которого станут программой действий палаты на ближайший год. В этом, без сомнения, манифесте мы видим постоянные некорректные отсылки к мнению членов отдельно взятого объединения, выдаваемые за мнение всего архитектурного цеха вроде «профессиональное сообщество архитекторов уверено». По мнению авторов, профессиональное сообщество уверено, например, что «перенос западных проектов на российскую землю, создание зон свободных от всяких норм и правил» являются « экзотическими предложениями», а окончательным заключением Меморандума является, что «ключ к быстрому и профессиональному решению проблем технического регулирования в системном подходе и в привлечении опытных профессионалов - практиков». Т.е. риторический «системный подход» и самозарождающиеся «опытные профессионалы-практики» заявлены как цель сообщества, и для этого необходимо «собрать тех немногих опытных людей, занимавшихся практическим проектированием, которые еще есть в стране. Сформировать из них, а также из талантливых молодых специалистов и иностранных консультантов рабочие группы, хорошо мотивировать их труд, создать для работы максимально благоприятные условия. Результатом должен стать новый блок нормативных документов. Также надо найти способ для репродуцирования новых кадров соответствующей специализации, помочь профильным вузам развивать данное направление. И конечно необходимо отсечь от этой работы дилетантов и людей, преследующих клановые или узковедомственные интересы».
Очевидно мифологический подход («за все хорошее против всего плохого») авторов Меморандума 2013, спрятавшихся за мнением якобы всего профессионального сообщества это, несомненно, реакция растерянности в условиях мирового архитектурного рынка, частью которого стал архитектурно-строительный рынок России. Основные доводы - апелляция к ужесточению государственного контроля, вывод архитекторов в особый надзорный (в идеале карательный) орган в строительном бизнесе. Авторы (а я так понимаю, что это руководители все тех же Союзов) отчаянно пытаются законсервировать реальность, но таким образом, чтобы путем вышепроцитированной демагогии залезть в карман строительному бизнесу и государству при сохранении максимально возможной изоляции от мирового рынка любыми способами вплоть до «запретить торги на проектные работы» (фактически еще советских сталинских времен).
При этом проблемы несовершенства конкурсной практики указываются вскользь, хотя, конечно, мелькают и очевидные разумные мысли, вроде введения минимальных расценок на проектные работы и т.п., которые , правда, никак нельзя назвать интеллектуальными новациями. Страсть к государственному регулированию опустим, как тему философско-мировоззренческую и подозрительно политическую, не имеющую прямого отношения к теме настоящей статьи. Вернемся к архитектурным конкурсам.
{C}
{C}{C}{C}
В отличие от умозрительных построений руководящего состава профессиональных союзов и, особенно, архитектурной бюрократии и чиновничества, авторский опыт личного и командного участия в европейских конкурсах показывает, что принципиальное отличие от российских процедур в том, что работа по формированию задания на проектирование не перекладывается на участников конкурса, не говоря уже о сборе и систематизации исходной информации. Как правило, это серьезная междисциплинарная предварительная работа, помимо функциональной программы, включающая заранее собранные результаты детальных социально-культурных, средовых и экологических, исторических и социологических исследований. Более того, значимый архитектурный конкурс может быть снабжен уже готовыми аналитическими данными, что позволяет участникам не тратить лишнее время на подготовку с большим риском неверных интерпретаций конкурсных задач. В российских региональных конкурсах последняя проблема является настоящим "бичом" для получения адекватных результатов, вплоть до того, что в некоторых конкурсах больше половины проектов могут не соответствовать заданию.
Представляется, что 99 процентов успеха в проведении архитектурного конкурса и в получении качественного результата, это:
- предварительно собранная и, самое главное, структурированная комплексная конкурсная ПРОГРАММА, по возможности разносторонне описывающая НУЖНЫЙ результат;
- РЕГЛАМЕНТ, заранее проработанный и соблюдаемый организаторами с тем, чтобы обеспечить РАВНЫЕ возможности конкурсантам на всех стадиях проведения;
- ответственная предварительная ЭКСПЕРТИЗА конкурсных заявок с проверкой соответствия проектов всем пунктам программы соревнования.
Сдвиг случился , как обычно это происходит, в Москве, в последние годы, со сменой главного архитектора мегаполиса. Теперь в отдельно взятом мегаполисе , наряду с активно практикуемой и легализованной государственной цензурой (разные экспертные и градостроительные советы) есть и какая-никакая конкурсная деятельность. Вне столицы мы видим очаговую активность благодаря общественным фондам и отдельным идеалистам - активистам. Что, с одной стороны, не может не радовать, а с другой стороны - пока конкурсная практика представляет собой зачастую набор имитационных процедур в сочетании с "возней бульдогов под ковром". Помимо непростого бюрократического наследства существует проблема несовершенства законодательной базы, находящейся в последние годы перманентно в переходном периоде (по причине лености мозга и косности бюрократического аппарата прежде всего), о чем не писал только ленивый.
{C}
В частности, 22 ноября 2013 года в Москве состоялся I съезд, так называемой, Национальной палаты архитекторов. Одним из главных итогов съезда стало одобрение Меморандума-2013, основные положения которого станут программой действий палаты на ближайший год. В этом, без сомнения, манифесте мы видим постоянные некорректные отсылки к мнению членов отдельно взятого объединения, выдаваемые за мнение всего архитектурного цеха вроде «профессиональное сообщество архитекторов уверено». По мнению авторов, профессиональное сообщество уверено, например, что «перенос западных проектов на российскую землю, создание зон свободных от всяких норм и правил» являются « экзотическими предложениями», а окончательным заключением Меморандума является, что «ключ к быстрому и профессиональному решению проблем технического регулирования в системном подходе и в привлечении опытных профессионалов - практиков». Т.е. риторический «системный подход» и самозарождающиеся «опытные профессионалы-практики» заявлены как цель сообщества, и для этого необходимо «собрать тех немногих опытных людей, занимавшихся практическим проектированием, которые еще есть в стране. Сформировать из них, а также из талантливых молодых специалистов и иностранных консультантов рабочие группы, хорошо мотивировать их труд, создать для работы максимально благоприятные условия. Результатом должен стать новый блок нормативных документов. Также надо найти способ для репродуцирования новых кадров соответствующей специализации, помочь профильным вузам развивать данное направление. И конечно необходимо отсечь от этой работы дилетантов и людей, преследующих клановые или узковедомственные интересы».
Очевидно мифологический подход («за все хорошее против всего плохого») авторов Меморандума 2013, спрятавшихся за мнением якобы всего профессионального сообщества это, несомненно, реакция растерянности в условиях мирового архитектурного рынка, частью которого стал архитектурно-строительный рынок России. Основные доводы - апелляция к ужесточению государственного контроля, вывод архитекторов в особый надзорный (в идеале карательный) орган в строительном бизнесе. Авторы (а я так понимаю, что это руководители все тех же Союзов) отчаянно пытаются законсервировать реальность, но таким образом, чтобы путем вышепроцитированной демагогии залезть в карман строительному бизнесу и государству при сохранении максимально возможной изоляции от мирового рынка любыми способами вплоть до «запретить торги на проектные работы» (фактически еще советских сталинских времен).
При этом проблемы несовершенства конкурсной практики указываются вскользь, хотя, конечно, мелькают и очевидные разумные мысли, вроде введения минимальных расценок на проектные работы и т.п., которые , правда, никак нельзя назвать интеллектуальными новациями. Страсть к государственному регулированию опустим, как тему философско-мировоззренческую и подозрительно политическую, не имеющую прямого отношения к теме настоящей статьи. Вернемся к архитектурным конкурсам.
{C}
{C}{C}{C}
В отличие от умозрительных построений руководящего состава профессиональных союзов и, особенно, архитектурной бюрократии и чиновничества, авторский опыт личного и командного участия в европейских конкурсах показывает, что принципиальное отличие от российских процедур в том, что работа по формированию задания на проектирование не перекладывается на участников конкурса, не говоря уже о сборе и систематизации исходной информации. Как правило, это серьезная междисциплинарная предварительная работа, помимо функциональной программы, включающая заранее собранные результаты детальных социально-культурных, средовых и экологических, исторических и социологических исследований. Более того, значимый архитектурный конкурс может быть снабжен уже готовыми аналитическими данными, что позволяет участникам не тратить лишнее время на подготовку с большим риском неверных интерпретаций конкурсных задач. В российских региональных конкурсах последняя проблема является настоящим "бичом" для получения адекватных результатов, вплоть до того, что в некоторых конкурсах больше половины проектов могут не соответствовать заданию.
Представляется, что 99 процентов успеха в проведении архитектурного конкурса и в получении качественного результата, это:
- предварительно собранная и, самое главное, структурированная комплексная конкурсная ПРОГРАММА, по возможности разносторонне описывающая НУЖНЫЙ результат;
- РЕГЛАМЕНТ, заранее проработанный и соблюдаемый организаторами с тем, чтобы обеспечить РАВНЫЕ возможности конкурсантам на всех стадиях проведения;
- ответственная предварительная ЭКСПЕРТИЗА конкурсных заявок с проверкой соответствия проектов всем пунктам программы соревнования.