Пятый пунктик
У нас в классе учился мальчик по фамилии Шапиро. Он был остроумным, веселым, подвижным, хорошо учился, был хорош собой.
Мы вполне ладили. Прошли годы, как-то в одной эстетской компании, где образованные люди за бокалом коньяка говорили о правильном ударении, кто-то сослался на книгу авторства некого Шапиро. Я не к месту припомнила своего соученика и сказала, что он тоже мог бы дать справку по любому предмету, ибо знала его как парня с головой.
- Шапиро..., он же еврей!
- Не знаю, может и ерей, и что?
- С такой фамилией только еврей!
- Ну, еврей, и что?
- Ну так еврей же. Будут еще нас нашему языку учить!
Это был первый случай в моей жизни, когда мне пытались внушить, что еврейство это плохо. Причем, почему плохо, никто не знал. Но мне заранее вменялось в вину, что я не рублю фишку и не понимаю, что рядом евреи и надо быть начеку.
Во времена моего детства национальная тема вообще не выпирала. Мы не разбирали кто есть кто по пятому пункту и дружили меж собой, оценивая только человеческую основу. В Сибири национальный вопрос решался просто, почти как в Америке или в Австралии - единый котел, в котором плавились веры, религии, культуры, традици, бытовые привычки. Жизнь проверяла какой ты, а не паспорт.
В детстве я искренне не понимала разделения людей по нац.признаку. Не понимала! За стеной нашей квартиры когда-то ( я еще не училась в школе) жили украинцы, ссыльные бендеровцы. Бабка семейства говорила по-русски кое-как и только ругалась на внуков отменно - громко и злобно. Я ее боялась. Мои бабушки говорили мне только ласковые слова, баловали, а она орала маленьким внучатам на весь двор: "У, шкуры барабанные!". Рассорившись, соседи могли помахать им кулаком: "Да пошли вы, бандера недобитая!". Но "бандера" - это все же политический окрас. Но то, что они еще и "хохлы" я узнала только в третьем классе, после переезда. Встретила на улице бывших жильцов, и они сказали, что хохлы съехали. "Кто?", - не поняла я. Мне объяснили. Так в свои десять лет я узнала, что украинцев называют еще хохлами, а они нас москалями. Глупо как! Как дети друг друга дрязнят. Я точно помню свои ощущения от той встречи - это открытие безмерной глупости и несуразности!
Позже выяснила, что национальные установки все же влияют на взгляды и поступки людей. Одни в быту организованнее, другие склонны к неряшеству. Одни сердобольны, другие не любят показывать чувства напоказ. Одни агрессивны и вспыльчивы, другие уютно покладисты. Для одни алкоголь - это горе семьи, для других норма жизни. Для одних воровство и ловкачество - это табу, для других - способ жить.
Разумеется, в общебытовой картине всегда находились исключения. Одна из самых грязных и неряшливых женщин, с которой я, к несчастью, познакомилась в родильном доме и вынужденно наблюдала ее бытовую неопрятность ежедневно, носила немецкую фамилию. Меня, имеющую немецкие корни, это угнетало. Мне было стыдно за нее безмерно. Приходилось мыть ее брошенные чашки, протирать за ней крошки, складывать разбросанные вещи. При этом один из самых подвижных и шебутливых людей, с которыми я была знакома, по происхождению был прибалт, эстонец. Правда, семья ссыльная, так что, не исключаю что , живости он набрался в Сибири . Старая чеченка, с которой я познакомилась в МинВодах, поразила меня монументальным спокойствием и рассудительностью анлийской королевы. Она была очень миролюбивая и спокойная, что в корне отличало ее от стереотипной представительницы народа. И пр. Исключения всегда есть и будут.
И национальная самоидентификация для людей важна. Сегодня важна. В перспективе же, когда-то очень потом, думаю, мы снова начнем строить Вавилонскую башню по причине наметившейся тенденции стирающихся границ: языковых, религиозных и культурных. Народы все стремятся, пусть во многом декларативно, а местами и практически, все больше и чаще склонны говорить на одном языке. Мне кажется, мы порядком устали от взаимной агрессии по национальному признаку. И должна скахать, что русских сегодня очень подводит, подкашивает оголтелая ксенофобия. Она уже и в меня проникла. Меня ужасно злят брюнеты, ведущие себя в наших городах, развязанно. По характерным носам и не славянской загорелости, понятно, что это или торговцы с рынка или гастрабайтеры, в любом случе, не граждане страны. Меня злит манера нагло подрезать на машинах, не соблюдать правила, злят правила, которые они устанавливают на рынках, злит их неправильное неуважительное общение с русскими женщинами. А когда злит общечеловеческое хамство, это почему-то выливается в раздражение с акцентом на их ненашесть. А в сущности, у нас у самих полно хамов с купленными правами. В сущности, у нас полно мерзавцев, домогающихся женщин непотребным образом. И по-хорошему бы не видеть национальность за нарушением этических или правовых норм. А у меня уже тесная смычка в сознании. Он такое, потому что он (...вставить нужное определение национальности).
Не знаю, как от этого уйти. Но уходить надо. И хорошо бы, как в детстве. Оценивать по существу. По правде, как мы тогда говорили.
Мы вполне ладили. Прошли годы, как-то в одной эстетской компании, где образованные люди за бокалом коньяка говорили о правильном ударении, кто-то сослался на книгу авторства некого Шапиро. Я не к месту припомнила своего соученика и сказала, что он тоже мог бы дать справку по любому предмету, ибо знала его как парня с головой.
- Шапиро..., он же еврей!
- Не знаю, может и ерей, и что?
- С такой фамилией только еврей!
- Ну, еврей, и что?
- Ну так еврей же. Будут еще нас нашему языку учить!
Это был первый случай в моей жизни, когда мне пытались внушить, что еврейство это плохо. Причем, почему плохо, никто не знал. Но мне заранее вменялось в вину, что я не рублю фишку и не понимаю, что рядом евреи и надо быть начеку.
Во времена моего детства национальная тема вообще не выпирала. Мы не разбирали кто есть кто по пятому пункту и дружили меж собой, оценивая только человеческую основу. В Сибири национальный вопрос решался просто, почти как в Америке или в Австралии - единый котел, в котором плавились веры, религии, культуры, традици, бытовые привычки. Жизнь проверяла какой ты, а не паспорт.
В детстве я искренне не понимала разделения людей по нац.признаку. Не понимала! За стеной нашей квартиры когда-то ( я еще не училась в школе) жили украинцы, ссыльные бендеровцы. Бабка семейства говорила по-русски кое-как и только ругалась на внуков отменно - громко и злобно. Я ее боялась. Мои бабушки говорили мне только ласковые слова, баловали, а она орала маленьким внучатам на весь двор: "У, шкуры барабанные!". Рассорившись, соседи могли помахать им кулаком: "Да пошли вы, бандера недобитая!". Но "бандера" - это все же политический окрас. Но то, что они еще и "хохлы" я узнала только в третьем классе, после переезда. Встретила на улице бывших жильцов, и они сказали, что хохлы съехали. "Кто?", - не поняла я. Мне объяснили. Так в свои десять лет я узнала, что украинцев называют еще хохлами, а они нас москалями. Глупо как! Как дети друг друга дрязнят. Я точно помню свои ощущения от той встречи - это открытие безмерной глупости и несуразности!
Позже выяснила, что национальные установки все же влияют на взгляды и поступки людей. Одни в быту организованнее, другие склонны к неряшеству. Одни сердобольны, другие не любят показывать чувства напоказ. Одни агрессивны и вспыльчивы, другие уютно покладисты. Для одни алкоголь - это горе семьи, для других норма жизни. Для одних воровство и ловкачество - это табу, для других - способ жить.
Разумеется, в общебытовой картине всегда находились исключения. Одна из самых грязных и неряшливых женщин, с которой я, к несчастью, познакомилась в родильном доме и вынужденно наблюдала ее бытовую неопрятность ежедневно, носила немецкую фамилию. Меня, имеющую немецкие корни, это угнетало. Мне было стыдно за нее безмерно. Приходилось мыть ее брошенные чашки, протирать за ней крошки, складывать разбросанные вещи. При этом один из самых подвижных и шебутливых людей, с которыми я была знакома, по происхождению был прибалт, эстонец. Правда, семья ссыльная, так что, не исключаю что , живости он набрался в Сибири . Старая чеченка, с которой я познакомилась в МинВодах, поразила меня монументальным спокойствием и рассудительностью анлийской королевы. Она была очень миролюбивая и спокойная, что в корне отличало ее от стереотипной представительницы народа. И пр. Исключения всегда есть и будут.
И национальная самоидентификация для людей важна. Сегодня важна. В перспективе же, когда-то очень потом, думаю, мы снова начнем строить Вавилонскую башню по причине наметившейся тенденции стирающихся границ: языковых, религиозных и культурных. Народы все стремятся, пусть во многом декларативно, а местами и практически, все больше и чаще склонны говорить на одном языке. Мне кажется, мы порядком устали от взаимной агрессии по национальному признаку. И должна скахать, что русских сегодня очень подводит, подкашивает оголтелая ксенофобия. Она уже и в меня проникла. Меня ужасно злят брюнеты, ведущие себя в наших городах, развязанно. По характерным носам и не славянской загорелости, понятно, что это или торговцы с рынка или гастрабайтеры, в любом случе, не граждане страны. Меня злит манера нагло подрезать на машинах, не соблюдать правила, злят правила, которые они устанавливают на рынках, злит их неправильное неуважительное общение с русскими женщинами. А когда злит общечеловеческое хамство, это почему-то выливается в раздражение с акцентом на их ненашесть. А в сущности, у нас у самих полно хамов с купленными правами. В сущности, у нас полно мерзавцев, домогающихся женщин непотребным образом. И по-хорошему бы не видеть национальность за нарушением этических или правовых норм. А у меня уже тесная смычка в сознании. Он такое, потому что он (...вставить нужное определение национальности).
Не знаю, как от этого уйти. Но уходить надо. И хорошо бы, как в детстве. Оценивать по существу. По правде, как мы тогда говорили.