Битлз
Сквозь закрашенные старой краской окна, через капли на мокром стекле шел яркий солнечный свет. Был летний день. Где то за стенами пели птички, шелестела листва больших, огромных деревьев. Их шелест, их океан мельтешил, окатывал бризом, завораживал ум.
Лишь тот поймет
Силу жизни дерева
Кто на Чукотке жил долго.
Стены листвы больших массивных крон, блестящие на солнце огоньки листвы, как огни ночного Нью-Йорка.
8 летний мальчик стоял в этом летнем наполненном жизнью полудни абсолютно голый, мокрый вокруг большого количества голых женщин. Маленький Федюша был вообще по жизни стеснительным и интеллигентным мальчиком, и очень неловко себя чувствовал, в такой враждебной его полу обстановке. Но тогда стыд ему был полностью искуплен тем, что увидел. Как те дни, которые прожиты среди снежной пустыни открывают красоту деревьев, как полярная ночь открывает величие солнца в полярном дне. Торс, наполненный упругими созревшими подами лета. Загар ровно покрывал эту девушку полностью.
Ровное девчёночное - незапятнанное бледностью следов купальника, она среди этой голой толпы была единственной обнаженной. Иное вошло в этот взгляд. Свет лился сквозь пар и морось брызгов на ее свободу. Кровь текла в голове радостным волнительным ручьем. Федя как будто бы увидел впервые солнце. Восхищение и спокойствие вошло в этот момент и остановило его в памяти навсегда.
Как будто у меня всю жизнь в ушах была вата, а потом ее вынули - этот образ прочитанный Федором позже в интервью Макаревича «Огоньку» был точным описанием произошедшего. Как тогда в бане, так теперь он слышал в воздухе. В невидимом, сплетенных из ничего звуках, в легком дуновении включенных на ВСЮ колонок, находилось нечто совсем иное остальному. Музыка им открываемая была другой реальностью, хотя всего эта была лишь музыка. Как открываемая красота. Обнаженная и свободная музыка Битлз вошла в жизнь Феди примерно тогда же когда в его жизнь влилась радиопостановка книги «Над пропастью во ржи» и ровно после того как его 4 раза не выбирали в пионеры. Когда в солнечный чукотский день он произнес клятву пионера, вернее, ее часть входящих в пионерию осталось четверо, со всей школы.
В общем 4 класс свободный от диктата одного педагога он воспринял как торжество демократии и весну души. Это были дни оттепели, по совпадению именно тогда Федя стал вставляться от всего, что было связано с эпохой 60-х. Эта тяга не отпускала Федоса еще лет двадцать, до того момента, когда он понял и полюбил 70-е вкусив сладость «Страх и ненависть в Лас-Вегасе».
Читая позже биографии битлов, он нашел свои волны. ОН листал весной нечитанные страницы только поступившей в школьную библиотеку книги БИТЛЗ. Но так и не прочел ее до конца. Он был битломаном, но фанатом не дозрел до фанатизма. Листая иллюстрации, только что поступившей в библиотеку книжки нашел неожиданный фокус. На следующий день, Федор принес книгу в школу и раскрыл разворот черно-белых фотографий из детства Пола Маккартни - показал однокласснику. Друг был старинный перешедший с ним в школу из детсада «Красный Восток». Артем удивленно: А как это (что делает мое фото в книге). Пощупал книгу. Правда заключалась в том, что в книге действительно было фото Артема Божко, только два зуба больше торчали, не было пионерского галстука. Остальное все было так же. Через несколько лет они встретятся в районе ПТУ, куда двинет Федор после 8 класса.
ПТУшник пономарь встретив друга детства, уже такого далекого, уже только друга детства… Сейчас он отстраненно отвечал на уколы вечного хохмача, старался всей натугой мысли. Пригружая веселье не лучшими прогнозами, засыпая огонь песком. Наконец Артем предложил: А давай кА мы демона вызовем вместо душ умерших. А ты поможешь! И почти сразу добавил: А нетто храм твой спалим!
«Вечер трудного дня» был несколько суровым, но праздничным альбомом, не туристические радостными как два других. Первые годы именно он был единственным окном в мироздание битлогонии. Тем ценнее были другие случайно услышанные песни уже родных голосов.
Под неизвестно откуда возникшую по радио, включенному соседями на полную лилась «Free as a Bird” мальчишкой он перешел из девственности в мир полноты женских ласк. Она была старше, и все знала. Бокал вина растворялся в полудни, она растворялась в нем контроль. Был потерян и обретен в спокойствии взаимного согласия. Как пот на лице сна дней жест застывает миг. Музыка, как наступивший день взрослой, новой жизни.
Первая исповедь Федора состоялась в храмовой библиотеке. В одной из комнат барака отданного под первый храм в городе. В комнате были парты, две полки книг, иконы. Владыка в облачении, он служил тогда священническим чином, просто. На первой службе, не видевшей кадила хор складывался и расстраивался как карточный домик, то красиво, а то не очень. Вслух говорить грехи было неловко и стыдно.
После… Потом после исповеди и нескольких служб, там же в библиотеке, в присутствии нескольких прихожан Федор ставший уже пономарем спросил о Битлз. Владыка, а что делать с музыкой, с рок музыкой я прочел это грех. Это было правдой, холодной правдой прочитанной в церковной брошюрке. Белый альбом «Битлз» имел закодированное восхваление сатаны. За окнами в чукотских квартирах среди прочего разливался и спирт Royal. Падал с вечернего неба снег, горели фонари на трескучем морозе. Полярная ночь в разливе. Сугробы, сопки, снег и космос. В теплой комнате другие горожане бесед беседовали с умным, по-настоящему умным и светлым батюшкой. С Епископом Магаданским и Чукотским Ростиславом. Пройдут годы и обучаясь в семинарии в строках Кураева он найдет мысли, образы и темы рассказанные Владыкой в проповедях и тех беседах. Когда блогеры изберут в голосовании Патриархом Японского митрополита за открытую улыбку, а вторым неожиданно для всех окажется Ростислав, Федор не удивится. Скорее еще раз убедит себя, что в этой жизни есть путь.
- Ну а зачем тебе они нужны, выкинь их и все! - сказал по доброму просто Владыка. Во всем была определенность. Битлз действительно мешали теперь ему на поле духовной борьбе за веру, самообладание, в борьбе за самонконтоль.
Так казалось. Так было.
Свершилось! Сначала одна отскочив, все же треснула, разлетелась, потом вторая, и третья то же в хлам. В три минуты пластинки ушли в осколками на чукотские камни у гаража. На снегу и камнях лежала его отрезвленная, то ли пьяная душа.
Одна «Резиновая душа» куплена недавно на родине, в Хабаровске, Первая выменянная на какие то детские тренды еще в 3 классе у друга Славки. И еще пластина «Вкус меда». Ее история окончится когда, работая православным интернет журналистом Федор решил найти вдруг одноклассников. В те времена свободные от социальных сетей доской для вызова духов прошлого ему представился Яндекс. Поискав немного Федор никого не нашел в лицах и упоминаниях чужих обсалено персон. Прошла неделя или две и двигаясь по осеннему городу из точки А в точку Б, с репортажа к месту события он скользил по своим душевным думам, вспомнил про поиск. И попытался установить, кого стоит первым поискать в Интернете, кто точно и быстро должен найтись. И ум с ясностью вынес образ Антона Павлова. Только пацан рисующий передний предмет схематично точно на доске перед уроком на потеху классу должен был быть там. Никого могло не быть в Интернете, но он быть там обязательно ввинчен - думал на ходу в мокрой обуви Федор. Так и оказалось.
Так и оказалось. Антон играл, в какой-то рок группе. Музыканты были ориентирована на Битлз. Получилось смешно!
В седьмом классе с замиранием сердца Федор ворвался в квартиру, наспех спихнув обувь с ног, поставил диск. Шуршание вводило на тропу звуковой дорожки.
Поставил обложку рядом, замер. Пачка плакатов вышедших на киноэкраны фильмов Терминатор 2, Чернокнижник» и прочего печатались в Огоньке на разворотах. Постеры выдирались, скопились и равнодушной к плакатам душой обменены были на МУЗЫКУ. Ненужная куча бумаги из Огонька стала деньгами, покупающими то, что и за деньги негде было достать. Оба подростка в тот день праздновали триумф своей наживы.
Лишь тот поймет
Силу жизни дерева
Кто на Чукотке жил долго.
Стены листвы больших массивных крон, блестящие на солнце огоньки листвы, как огни ночного Нью-Йорка.
8 летний мальчик стоял в этом летнем наполненном жизнью полудни абсолютно голый, мокрый вокруг большого количества голых женщин. Маленький Федюша был вообще по жизни стеснительным и интеллигентным мальчиком, и очень неловко себя чувствовал, в такой враждебной его полу обстановке. Но тогда стыд ему был полностью искуплен тем, что увидел. Как те дни, которые прожиты среди снежной пустыни открывают красоту деревьев, как полярная ночь открывает величие солнца в полярном дне. Торс, наполненный упругими созревшими подами лета. Загар ровно покрывал эту девушку полностью.
Ровное девчёночное - незапятнанное бледностью следов купальника, она среди этой голой толпы была единственной обнаженной. Иное вошло в этот взгляд. Свет лился сквозь пар и морось брызгов на ее свободу. Кровь текла в голове радостным волнительным ручьем. Федя как будто бы увидел впервые солнце. Восхищение и спокойствие вошло в этот момент и остановило его в памяти навсегда.
Как будто у меня всю жизнь в ушах была вата, а потом ее вынули - этот образ прочитанный Федором позже в интервью Макаревича «Огоньку» был точным описанием произошедшего. Как тогда в бане, так теперь он слышал в воздухе. В невидимом, сплетенных из ничего звуках, в легком дуновении включенных на ВСЮ колонок, находилось нечто совсем иное остальному. Музыка им открываемая была другой реальностью, хотя всего эта была лишь музыка. Как открываемая красота. Обнаженная и свободная музыка Битлз вошла в жизнь Феди примерно тогда же когда в его жизнь влилась радиопостановка книги «Над пропастью во ржи» и ровно после того как его 4 раза не выбирали в пионеры. Когда в солнечный чукотский день он произнес клятву пионера, вернее, ее часть входящих в пионерию осталось четверо, со всей школы.
В общем 4 класс свободный от диктата одного педагога он воспринял как торжество демократии и весну души. Это были дни оттепели, по совпадению именно тогда Федя стал вставляться от всего, что было связано с эпохой 60-х. Эта тяга не отпускала Федоса еще лет двадцать, до того момента, когда он понял и полюбил 70-е вкусив сладость «Страх и ненависть в Лас-Вегасе».
Читая позже биографии битлов, он нашел свои волны. ОН листал весной нечитанные страницы только поступившей в школьную библиотеку книги БИТЛЗ. Но так и не прочел ее до конца. Он был битломаном, но фанатом не дозрел до фанатизма. Листая иллюстрации, только что поступившей в библиотеку книжки нашел неожиданный фокус. На следующий день, Федор принес книгу в школу и раскрыл разворот черно-белых фотографий из детства Пола Маккартни - показал однокласснику. Друг был старинный перешедший с ним в школу из детсада «Красный Восток». Артем удивленно: А как это (что делает мое фото в книге). Пощупал книгу. Правда заключалась в том, что в книге действительно было фото Артема Божко, только два зуба больше торчали, не было пионерского галстука. Остальное все было так же. Через несколько лет они встретятся в районе ПТУ, куда двинет Федор после 8 класса.
ПТУшник пономарь встретив друга детства, уже такого далекого, уже только друга детства… Сейчас он отстраненно отвечал на уколы вечного хохмача, старался всей натугой мысли. Пригружая веселье не лучшими прогнозами, засыпая огонь песком. Наконец Артем предложил: А давай кА мы демона вызовем вместо душ умерших. А ты поможешь! И почти сразу добавил: А нетто храм твой спалим!
«Вечер трудного дня» был несколько суровым, но праздничным альбомом, не туристические радостными как два других. Первые годы именно он был единственным окном в мироздание битлогонии. Тем ценнее были другие случайно услышанные песни уже родных голосов.
Под неизвестно откуда возникшую по радио, включенному соседями на полную лилась «Free as a Bird” мальчишкой он перешел из девственности в мир полноты женских ласк. Она была старше, и все знала. Бокал вина растворялся в полудни, она растворялась в нем контроль. Был потерян и обретен в спокойствии взаимного согласия. Как пот на лице сна дней жест застывает миг. Музыка, как наступивший день взрослой, новой жизни.
Первая исповедь Федора состоялась в храмовой библиотеке. В одной из комнат барака отданного под первый храм в городе. В комнате были парты, две полки книг, иконы. Владыка в облачении, он служил тогда священническим чином, просто. На первой службе, не видевшей кадила хор складывался и расстраивался как карточный домик, то красиво, а то не очень. Вслух говорить грехи было неловко и стыдно.
После… Потом после исповеди и нескольких служб, там же в библиотеке, в присутствии нескольких прихожан Федор ставший уже пономарем спросил о Битлз. Владыка, а что делать с музыкой, с рок музыкой я прочел это грех. Это было правдой, холодной правдой прочитанной в церковной брошюрке. Белый альбом «Битлз» имел закодированное восхваление сатаны. За окнами в чукотских квартирах среди прочего разливался и спирт Royal. Падал с вечернего неба снег, горели фонари на трескучем морозе. Полярная ночь в разливе. Сугробы, сопки, снег и космос. В теплой комнате другие горожане бесед беседовали с умным, по-настоящему умным и светлым батюшкой. С Епископом Магаданским и Чукотским Ростиславом. Пройдут годы и обучаясь в семинарии в строках Кураева он найдет мысли, образы и темы рассказанные Владыкой в проповедях и тех беседах. Когда блогеры изберут в голосовании Патриархом Японского митрополита за открытую улыбку, а вторым неожиданно для всех окажется Ростислав, Федор не удивится. Скорее еще раз убедит себя, что в этой жизни есть путь.
- Ну а зачем тебе они нужны, выкинь их и все! - сказал по доброму просто Владыка. Во всем была определенность. Битлз действительно мешали теперь ему на поле духовной борьбе за веру, самообладание, в борьбе за самонконтоль.
Так казалось. Так было.
Свершилось! Сначала одна отскочив, все же треснула, разлетелась, потом вторая, и третья то же в хлам. В три минуты пластинки ушли в осколками на чукотские камни у гаража. На снегу и камнях лежала его отрезвленная, то ли пьяная душа.
Одна «Резиновая душа» куплена недавно на родине, в Хабаровске, Первая выменянная на какие то детские тренды еще в 3 классе у друга Славки. И еще пластина «Вкус меда». Ее история окончится когда, работая православным интернет журналистом Федор решил найти вдруг одноклассников. В те времена свободные от социальных сетей доской для вызова духов прошлого ему представился Яндекс. Поискав немного Федор никого не нашел в лицах и упоминаниях чужих обсалено персон. Прошла неделя или две и двигаясь по осеннему городу из точки А в точку Б, с репортажа к месту события он скользил по своим душевным думам, вспомнил про поиск. И попытался установить, кого стоит первым поискать в Интернете, кто точно и быстро должен найтись. И ум с ясностью вынес образ Антона Павлова. Только пацан рисующий передний предмет схематично точно на доске перед уроком на потеху классу должен был быть там. Никого могло не быть в Интернете, но он быть там обязательно ввинчен - думал на ходу в мокрой обуви Федор. Так и оказалось.
Так и оказалось. Антон играл, в какой-то рок группе. Музыканты были ориентирована на Битлз. Получилось смешно!
В седьмом классе с замиранием сердца Федор ворвался в квартиру, наспех спихнув обувь с ног, поставил диск. Шуршание вводило на тропу звуковой дорожки.
Поставил обложку рядом, замер. Пачка плакатов вышедших на киноэкраны фильмов Терминатор 2, Чернокнижник» и прочего печатались в Огоньке на разворотах. Постеры выдирались, скопились и равнодушной к плакатам душой обменены были на МУЗЫКУ. Ненужная куча бумаги из Огонька стала деньгами, покупающими то, что и за деньги негде было достать. Оба подростка в тот день праздновали триумф своей наживы.