И это всё о нём
Над Россией слышатся шаги,
Туфельки стучат и сапоги,
Детские сандалии,
Кеды и так далее -
У высотных зданий и тайги.
А куда наш следующий шаг?
Страшно, если мы шагнем не так,
Пусть нам всем шагается,
Так как полагается,
Только сердцу собственному в такт.
Пошире шаг, пошире шаг, Россия!
За нами блеск грядущих юных глаз,
И пусть мы не такие уж плохие,
Идут за нами те, кто лучше нас.
Над Россией слышатся шаги
В плеске ливней, в посвисте пурги,
Если шаг размашистый,
Даже не расспрашивай,
Если у шагов таких враги.
Но врагам придется нелегко,
Ибо мы шагаем широко,
В рощах и урочищах
От шагов грохочущих
Эхо раздается далеко.
Пошире шаг, пошире шаг, Россия!
За нами блеск грядущих юных глаз,
И пусть мы не такие уж плохие,
Идут за нами те, кто лучше нас.
Над Россией слышатся шаги,
Ты в пути ни шагом не солги,
Прямо - это здорово,
Но сверни в ту сторону,
Где услышишь чье-то - "Помоги".
Все перешагни и не робей,
Если горы встретятся - пробей,
Песню ты подтягивай,
Но не перешагивай
Ни друзей, ни совести своей.
Пошире шаг, пошире шаг, Россия!
За нами блеск грядущих юных глаз,
И пусть мы не такие уж плохие,
Идут за нами те, кто лучше нас.
И пусть мы не такие уж плохие,
Идут за нами те, кто лучше нас.
Евгений Евтушенко.
Делая заметку о памятной дате - смерти поэта, Евгения Евтушенко,
я наткунулась на оскорбительное о нём высказывание о его, скажу мягче, подхалимаже.
Но был ли он таким?
Судите сами
Танки идут по Праге
в закатной крови рассвета.
Танки идут по правде,
которая не газета.
Танки идут по соблазнам
жить не во власти штампов.
Танки идут по солдатам,
сидящим внутри этих танков.
Боже мой, как это гнусно!
Боже - какое паденье!
Танки по Яну Гусу,
Пушкину и Петефи.
Страх - это хамства основа.
Охотнорядские хари,
вы - это помесь Ноздрёва
и человека в футляре.
Совесть и честь вы попрали.
Чудищем едет брюхастым
в танках-футлярах по Праге
страх, бронированный хамством.
Что разбираться в мотивах
моторизованной плётки?
Чуешь, наивный Манилов,
хватку Ноздрёва на глотке?
Танки идут по склепам,
по тем, что ещё не родились.
Чётки чиновничьих скрепок
в гусеницы превратились.
Разве я враг России?
Разве я не счастливым
в танки другие, родные,
тыкался носом сопливым?
Чем же мне жить, как прежде,
если, как будто рубанки,
танки идут по надежде,
что это - родные танки?
Прежде чем я подохну,
как - мне не важно - прозван,
я обращаюсь к потомку
только с единственной просьбой.
Пусть надо мной - без рыданий
просто напишут, по правде:
«Русский писатель. Раздавлен
русскими танками в Праге».
23 августа 1968
Евгений Александрович написал это не в перестройку и не после отъезда за пределы России,
а в то время. когда события его потрясли и сказал об этом открыто,
когда промолчали остальные.
Туфельки стучат и сапоги,
Детские сандалии,
Кеды и так далее -
У высотных зданий и тайги.
А куда наш следующий шаг?
Страшно, если мы шагнем не так,
Пусть нам всем шагается,
Так как полагается,
Только сердцу собственному в такт.
Пошире шаг, пошире шаг, Россия!
За нами блеск грядущих юных глаз,
И пусть мы не такие уж плохие,
Идут за нами те, кто лучше нас.
Над Россией слышатся шаги
В плеске ливней, в посвисте пурги,
Если шаг размашистый,
Даже не расспрашивай,
Если у шагов таких враги.
Но врагам придется нелегко,
Ибо мы шагаем широко,
В рощах и урочищах
От шагов грохочущих
Эхо раздается далеко.
Пошире шаг, пошире шаг, Россия!
За нами блеск грядущих юных глаз,
И пусть мы не такие уж плохие,
Идут за нами те, кто лучше нас.
Над Россией слышатся шаги,
Ты в пути ни шагом не солги,
Прямо - это здорово,
Но сверни в ту сторону,
Где услышишь чье-то - "Помоги".
Все перешагни и не робей,
Если горы встретятся - пробей,
Песню ты подтягивай,
Но не перешагивай
Ни друзей, ни совести своей.
Пошире шаг, пошире шаг, Россия!
За нами блеск грядущих юных глаз,
И пусть мы не такие уж плохие,
Идут за нами те, кто лучше нас.
И пусть мы не такие уж плохие,
Идут за нами те, кто лучше нас.
Евгений Евтушенко.
Click to viewДелая заметку о памятной дате - смерти поэта, Евгения Евтушенко,
я наткунулась на оскорбительное о нём высказывание о его, скажу мягче, подхалимаже.
Но был ли он таким?
Судите сами
Танки идут по Праге
в закатной крови рассвета.
Танки идут по правде,
которая не газета.
Танки идут по соблазнам
жить не во власти штампов.
Танки идут по солдатам,
сидящим внутри этих танков.
Боже мой, как это гнусно!
Боже - какое паденье!
Танки по Яну Гусу,
Пушкину и Петефи.
Страх - это хамства основа.
Охотнорядские хари,
вы - это помесь Ноздрёва
и человека в футляре.
Совесть и честь вы попрали.
Чудищем едет брюхастым
в танках-футлярах по Праге
страх, бронированный хамством.
Что разбираться в мотивах
моторизованной плётки?
Чуешь, наивный Манилов,
хватку Ноздрёва на глотке?
Танки идут по склепам,
по тем, что ещё не родились.
Чётки чиновничьих скрепок
в гусеницы превратились.
Разве я враг России?
Разве я не счастливым
в танки другие, родные,
тыкался носом сопливым?
Чем же мне жить, как прежде,
если, как будто рубанки,
танки идут по надежде,
что это - родные танки?
Прежде чем я подохну,
как - мне не важно - прозван,
я обращаюсь к потомку
только с единственной просьбой.
Пусть надо мной - без рыданий
просто напишут, по правде:
«Русский писатель. Раздавлен
русскими танками в Праге».
23 августа 1968
Евгений Александрович написал это не в перестройку и не после отъезда за пределы России,
а в то время. когда события его потрясли и сказал об этом открыто,
когда промолчали остальные.