Дурной сон
Во сне я вновь стал юным и беспечным -
С холма, где был наш деревенский дом,
Сбегали мы по тропкам бесконечным,
Рука в руке, с Оттилией вдвоём.
Что за сложение у этой крошки!
Глаза её, как море, зелены -
Точь-в-точь русалка, а какие ножки!
В ней грация и сила сплетены.
Как речь её проста и непритворна,
Душа прозрачней родниковых вод,
Любое слово разуму покорно,
С бутоном розы схож манящий рот!
Не грежу я, любовь не ослепляет
Горячечного взора ни на миг,
Но что-то в ней мне душу исцеляет,
Я, весь дрожа, к руке её приник.
И лилию, не зная, что со мною,
Я дерзостно протягиваю ей,
Воскликнув: «Стань, малютка, мне женой
И праведностью надели своей!»
Увы, неведом до скончанья века
Остался для меня её ответ:
Я вдруг проснулся - немощный калека,
Прикованный к постели столько лет.
Гейне Г.
С холма, где был наш деревенский дом,
Сбегали мы по тропкам бесконечным,
Рука в руке, с Оттилией вдвоём.
Что за сложение у этой крошки!
Глаза её, как море, зелены -
Точь-в-точь русалка, а какие ножки!
В ней грация и сила сплетены.
Как речь её проста и непритворна,
Душа прозрачней родниковых вод,
Любое слово разуму покорно,
С бутоном розы схож манящий рот!
Не грежу я, любовь не ослепляет
Горячечного взора ни на миг,
Но что-то в ней мне душу исцеляет,
Я, весь дрожа, к руке её приник.
И лилию, не зная, что со мною,
Я дерзостно протягиваю ей,
Воскликнув: «Стань, малютка, мне женой
И праведностью надели своей!»
Увы, неведом до скончанья века
Остался для меня её ответ:
Я вдруг проснулся - немощный калека,
Прикованный к постели столько лет.
Гейне Г.