Бабуля
Начало этого текста пропало. Скорее всего по причине моего долгого отсутствия, но впредь буду осмотрительнее.
Я не любитель повторяться дословно, поэтому тему о разности журнала и фб отложу на потом, а вот предупреждение о том, что на моей странице присутствие сторонников войны исключено - повторяю.
Теперь можно начать этот пост, в котором я хочу рассказать о моём брате. Возможно, я повешу пост в фб, но первым он будет здесь.
Если кто не знает - у меня есть старший брат, Алексей Нейман. Он художник и архитектор и весь главный смысл его жизни заключается в этих двух призваниях.
До последнего времени большую его часть он проводил в Москве, городе, без которого существования своего не мыслил. А недавно вернулся и, похоже, насовсем.
Он привёз мне дорогие подарки от моих друзей, среди которых две маленькие бронзовые собачки. Ими играла мама моего самого близкого друга Мумрика, а ей они достались от бабушки. Теперь собачки будут со мной. Ещё привёз календарь мандельштамовский, бирюльки тоже от Мумрика и, напоследок, извлёк из чемодана с выражением победительного старшинства карандашный портрет , который нарисовал в 17 лет. И он сильно удивился, что изображение мне знакомо.
Но я не стала его разочаровывать своей памятью, в которой хранится и наше с сестрой детство, и юность нашего старшего обожаемого брата, и бабуля на портрете.
И он никогда не догадывался, что его младшая сестра тоже может быть свидетелем давно ушедшего времени.
Рассказ
МУФТА
Смешное слово, не правда ли? И неоднозначное. Когда мы с сестрой появились на свет, Муфты еще были в ходу, но, как и малюсенькие шляпки, уже были не в моде.
-Фик-фок на один бок - смеялась наша мама про шляпки, и я помню зеркало, в которое она смеялась, но шляпки не было. И муфты не было. Была серая потертая лиса с настоящими глазками и оскаленным треугольным ротиком, подаренная маме богатой родственницей.
Да и могла разве наша мама прятать от мороза свои маленькие, уставшие от непосильной жизни, ручки в муфту, если по бокам у нее находились маленькие близнецы, замотанные поверх кроличьих шубок теплыми башлыками так, что только оставалось отверстие дышать и выпускать теплый пар, от которого туманились еле видные из башлыков огромные сугробы и белая утоптанная дорога.
Мы с Розочкой идем с нашей мамой из детского сада и несем в руках подаренные нам доброй тетей длинных розовых голышей. У них вертятся руки, ноги и, даже, голова. Они из целлулоида. С тех пор трудное это слово всегда связано у меня со снежным морозным вечером и страхом неправильной дороги, потому что мама идет с нами не к нам домой, а совсем в другую сторону. Мы заходим в маленький чужой деревянный, похожий на баньку, домик, мама раскутывает нас из башлыков и шубок и мы остаемся там вместе с мамой ночевать. В домике живет похожая на Бабу-Ягу злая старуха, которую в детском саду все называют бабулей. Летом на даче она рвет крапиву и грозит ею незасыпающим детям.
На следующее утро мы с мамой идем в сад, а вечером за нами приходит папа и мы все вместе возвращаемся домой.
