Карантин
ДЕНЬ ВТОРОЙ
Главное, писать каждый день, как в дневник, чтобы потом, когда все будет позади, оставить живой горьковатый привкус этого немилосердного времени.
Даже в такой, как сегодня, серый, притихший от беды, день.
И я вспомнила про апельсины.
Моей Алиске было тогда семь лет и она училась в 29 английской школе на Кропоткинской. И в этой школе несколько детей заболело свинкой. Но школу не закрыли и всё новые дети ею заражались. Когда у Алиски заболело горло, я надеялась, что это обычная простуда, но к вечеру у неё поднялась температура и сильно заболела голова. Когда ночью пришла третья вызванная из платной поликлиники врачиха и стала проверять ригидность шейных мышц, я чуть не сошла с ума. Но с мышцами обошлось, а вот на уши ничего не понимающая сонная тетка велела сделать спиртовый компресс.
Этой историей я уже делилась, но для новеньких вкратце повторю.
Когда врачиха ушла, я дрожащими руками развела спирт и замотала ватой и широким бинтом уши моему плачущему от боли ребёнку. И я уже ничего не соображала, когда на просьбу пить я схватила стакан с разведённым спиртом.
Алиска отпила большой глоток и я даже не могу вспоминать, как страшно она закричала. Через несколько минут в промокшем от слез компрессе она спокойно заснула, а утром проснулась совершенно здоровой.
И вот в этом дне, одном из самых моих счастливых, появляются апельсины.
На овощной базе апельсины, куда отправился весь отдел института, где я работала. Со мной пошёл верный Мех, тогда ещё не подозревавший о нашем удивительном будущем.
Я помню по секундам весь этот солнечный зимний день с двумя украденными с базы апельсинами, спрятанными в варежках, ничем не омраченную радость любви и дорогого моего ребёнка, перепачканного соком любимых, красных внутри, апельсинов.