Манипуляции с записями телефонных переговоров в уголовных делах.
Несанкционированное вмешательство оперативников в фонограммы с записями телефонных переговоров - как норма в российской действительности. Почему такое стало возможным?
Провокация и подстрекательские действия продолжают оставаться в арсенале оперативников главными средствами при выявлении преступлений. А с провокацией всегда рядом и фальсификация доказательств.
Вообще, подложное доказательство - символ нашего правосудия. Без таковых, ни обходится ни одно более или менее серьезное уголовное дело. Но несмотря на то, что выявить подлог путем анализа и сопоставления фактов зачастую не составляет особого труда, эта деятельность правоохранительной системы остается латентной, то есть скрытой. А все потому что адвокаты зачастую не утруждают себя глубоким анализом уголовных дел. При этом обнаружить подлог доказательств обвинения - вещь очень ценная. Как правило, если злодеяния следователей и оперативников при сборе доказательств доказываются документально, суды если и не полностью оправдывают фигуранта, то как правило, выносят очень мягкие приговоры.
За последнюю неделю мне поступило несколько вопросов о том, что есть фальсификация доказательств и как ее обнаружить. И вновь меня задела ситуация, где обвиняемый столкнулся с непрофессионализмом своего защитника. По утверждениям обратившегося, адвокат настаивает на то, что фальсификацию результатов оперативно-розыскной деятельности не имеет смысла выявлять, так как к ним (результатам ОРД) не предъявляются требования, которые предъявляются к другим доказательствам. А именно по мнению защитника, оперативные службы, прослушав телефонные переговоры фигурантов, имеют право представлять следователя лишь интересующие их разговоры.
Такие утверждения адвоката - очередная глупость, являющаяся следствием полной правовой безграмотности - в соответствии со статьей 89 уголовно-процессуального в процессе доказывания запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам УПК РФ. Что это означает в переводе на русский язык сейчас поясню на одном примере из моей практики, где я как раз столкнулся с подлогами записей телефонных переговоров.
Госслужащий обвинялся в получении взятки. Ключевым доказательством служили записи телефонных переговоров со взяткодателем, которые вроде как доказывали виновность чиновника. Подзащитный настаивал на провокации взятки. Однако из содержания записанных телефонных переговоров провокации вроде как не усматривалось. Но, анализируя записи телефонных переговоров, я не поленился сравнить количество записанных разговоров с количеством разговоров, зафиксированных в детализации, которая также имелась в деле. В результате я обнаружил, что в фонограмме по какой-то причине отсутствует запись трех разговоров, которые на самом деле состоялись и причем они были одними из последних перед задержанием чиновника. Не надо быть детективным гением чтобы понять - в этих разговорах имелось что-то такое, что противоречило версии обвинения. Далее не составило особого труда доказать, что оперативники, получив из службы, проводящей прослушивание телефонных переговоров, диск с записью переговоров, вскрыли его, выбрали нужные им разговоры и перенесли на другой носитель. И уже этот носитель передали следователю. Поразительно, что оперативники под давлением улик признались в этом в ходе их допроса в суде.
И вот дальше самое интересное. Прокурор - девушка в погонах лейтенанта, в судебном заседании заявила, что не понимает к чему клонит адвокат, так как, по ее мнению, оперативники имеют полное право сами выбирать какие конкретно записи телефонных переговоров им передавать следователю, а какие - нет! Если бы такое случилось лет 15 назад, то прокурор, как минимум, доложил о выявленном большому начальству - налицо откровенная им примитивная манипуляция с доказательствами по уголовному делу. Но это было бы раньше.
Реакция коллег меня вовсе убила. В перерыве между заседаниями я рассказал о злодеяниях оперативников нескольким коллегам, занимающимся, как и я уголовной практикой. И мнение всех совпало с позицией прокурора в деле! Ничего криминального в действиях оперов адвокаты-защитники не обнаружили. Самое печальное, что обоснования своему мнению никто из опрашиваемых найти не смог.
Но сколько бы адвокаты не пытались обосновать свое мнение, все равно оказались бы не правы. Потому что к результатам оперативно-розыскной деятельности, если они представляются в дело в качестве доказательств в уголовное дело, предъявляются те же самые требования, что УПК предъявляет к другим доказательствам. А УПК РФ запрещен не процессуальный доступ к любым доказательствам, в том числе к любым фонограммам. Это прямо следует из анализа соответствующих норм закона.
Давайте обратимся к этим нормам. В соответствии с частью 6 статьи 186 УПК, которая регламентирует запись телефонных переговоров, следователь в течение всего срока этой записи вправе в любое время истребовать от органа, их осуществляющего, фонограмму для прослушивания. Она передается следователю в опечатанном виде с сопроводительным письмом, в котором должны быть указаны даты и время начала и окончания записи указанных переговоров и краткие характеристики использованных при этом технических средств. Далее о результатах осмотра и прослушивания фонограммы следователь составляет протокол, в котором должна быть дословно изложена та часть фонограммы, которая имеет отношение к данному уголовному делу. А сама фонограмма в полном объеме должна приобщаться к уголовному делу и храниться как вещественное доказательство в опечатанном виде в условиях исключающем непроцессуальный доступ.
То есть следователь и оперативники имеют право акцентировать внимание на определенных записях, но им категорически запрещено изменять содержание фонограммы. Она в полном объеме должна приобщаться к уголовному делу.
После того как я столкнулся с таким подлогом, я стал интересоваться этой проблемой. И оказалось, что такие подлоги со стороны сотрудников оперативных служб носят повсеместный характер. Но я не нашел ни одного случая где адвокаты бы их выявили и использовали в защите.
По всем имеющимся вопросам прошу писать на - zvp-ufa@mail.ru или звонить на 8-917-385-45-22.
Провокация и подстрекательские действия продолжают оставаться в арсенале оперативников главными средствами при выявлении преступлений. А с провокацией всегда рядом и фальсификация доказательств.
Вообще, подложное доказательство - символ нашего правосудия. Без таковых, ни обходится ни одно более или менее серьезное уголовное дело. Но несмотря на то, что выявить подлог путем анализа и сопоставления фактов зачастую не составляет особого труда, эта деятельность правоохранительной системы остается латентной, то есть скрытой. А все потому что адвокаты зачастую не утруждают себя глубоким анализом уголовных дел. При этом обнаружить подлог доказательств обвинения - вещь очень ценная. Как правило, если злодеяния следователей и оперативников при сборе доказательств доказываются документально, суды если и не полностью оправдывают фигуранта, то как правило, выносят очень мягкие приговоры.
За последнюю неделю мне поступило несколько вопросов о том, что есть фальсификация доказательств и как ее обнаружить. И вновь меня задела ситуация, где обвиняемый столкнулся с непрофессионализмом своего защитника. По утверждениям обратившегося, адвокат настаивает на то, что фальсификацию результатов оперативно-розыскной деятельности не имеет смысла выявлять, так как к ним (результатам ОРД) не предъявляются требования, которые предъявляются к другим доказательствам. А именно по мнению защитника, оперативные службы, прослушав телефонные переговоры фигурантов, имеют право представлять следователя лишь интересующие их разговоры.
Такие утверждения адвоката - очередная глупость, являющаяся следствием полной правовой безграмотности - в соответствии со статьей 89 уголовно-процессуального в процессе доказывания запрещается использование результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам УПК РФ. Что это означает в переводе на русский язык сейчас поясню на одном примере из моей практики, где я как раз столкнулся с подлогами записей телефонных переговоров.
Госслужащий обвинялся в получении взятки. Ключевым доказательством служили записи телефонных переговоров со взяткодателем, которые вроде как доказывали виновность чиновника. Подзащитный настаивал на провокации взятки. Однако из содержания записанных телефонных переговоров провокации вроде как не усматривалось. Но, анализируя записи телефонных переговоров, я не поленился сравнить количество записанных разговоров с количеством разговоров, зафиксированных в детализации, которая также имелась в деле. В результате я обнаружил, что в фонограмме по какой-то причине отсутствует запись трех разговоров, которые на самом деле состоялись и причем они были одними из последних перед задержанием чиновника. Не надо быть детективным гением чтобы понять - в этих разговорах имелось что-то такое, что противоречило версии обвинения. Далее не составило особого труда доказать, что оперативники, получив из службы, проводящей прослушивание телефонных переговоров, диск с записью переговоров, вскрыли его, выбрали нужные им разговоры и перенесли на другой носитель. И уже этот носитель передали следователю. Поразительно, что оперативники под давлением улик признались в этом в ходе их допроса в суде.
И вот дальше самое интересное. Прокурор - девушка в погонах лейтенанта, в судебном заседании заявила, что не понимает к чему клонит адвокат, так как, по ее мнению, оперативники имеют полное право сами выбирать какие конкретно записи телефонных переговоров им передавать следователю, а какие - нет! Если бы такое случилось лет 15 назад, то прокурор, как минимум, доложил о выявленном большому начальству - налицо откровенная им примитивная манипуляция с доказательствами по уголовному делу. Но это было бы раньше.
Реакция коллег меня вовсе убила. В перерыве между заседаниями я рассказал о злодеяниях оперативников нескольким коллегам, занимающимся, как и я уголовной практикой. И мнение всех совпало с позицией прокурора в деле! Ничего криминального в действиях оперов адвокаты-защитники не обнаружили. Самое печальное, что обоснования своему мнению никто из опрашиваемых найти не смог.
Но сколько бы адвокаты не пытались обосновать свое мнение, все равно оказались бы не правы. Потому что к результатам оперативно-розыскной деятельности, если они представляются в дело в качестве доказательств в уголовное дело, предъявляются те же самые требования, что УПК предъявляет к другим доказательствам. А УПК РФ запрещен не процессуальный доступ к любым доказательствам, в том числе к любым фонограммам. Это прямо следует из анализа соответствующих норм закона.
Давайте обратимся к этим нормам. В соответствии с частью 6 статьи 186 УПК, которая регламентирует запись телефонных переговоров, следователь в течение всего срока этой записи вправе в любое время истребовать от органа, их осуществляющего, фонограмму для прослушивания. Она передается следователю в опечатанном виде с сопроводительным письмом, в котором должны быть указаны даты и время начала и окончания записи указанных переговоров и краткие характеристики использованных при этом технических средств. Далее о результатах осмотра и прослушивания фонограммы следователь составляет протокол, в котором должна быть дословно изложена та часть фонограммы, которая имеет отношение к данному уголовному делу. А сама фонограмма в полном объеме должна приобщаться к уголовному делу и храниться как вещественное доказательство в опечатанном виде в условиях исключающем непроцессуальный доступ.
То есть следователь и оперативники имеют право акцентировать внимание на определенных записях, но им категорически запрещено изменять содержание фонограммы. Она в полном объеме должна приобщаться к уголовному делу.
После того как я столкнулся с таким подлогом, я стал интересоваться этой проблемой. И оказалось, что такие подлоги со стороны сотрудников оперативных служб носят повсеместный характер. Но я не нашел ни одного случая где адвокаты бы их выявили и использовали в защите.
По всем имеющимся вопросам прошу писать на - zvp-ufa@mail.ru или звонить на 8-917-385-45-22.