Великая бдительность
Не могу избавиться от наваждения - в отечественной прозе частенько мерещится дух Аксёнова, к слову сказать, весьма мною почитаемого. Чего-либо похожего на разбор не ждите, не справлюсь - и образования не достанет, да и вообще всё на уровне ощущений. Обычное проявление моего сумеречного восприятия.
Теперь заканчиваю читать пелевинскую «Ананасную воду». Скучновато. Занятные фразочки-словечки в наличии, кругозор автора как всегда впечатляет, но как-то не захватывает. Опять же вышеупомянутая тень отца Гамлета маячит над страницами.
Одно место, впрочем, ненадолго заинтересовало. Непосредственно к сюжету оно отношения не имеет, что тоже наверное характерно.
- Любое место, где эти говноеды проведут больше десяти минут, превращается в помойку истории. У этих властелинов слова не хватает яиц даже на то, чтобы честно описать наблюдаемую действительность, куда уж там осмыслить. Всё, что они могут - это копипастить чужой протухший умняк, на который давно забили даже те французские пидара, которые когда-то его выдумали… Нет, вру. Ещё они могут сосчитать, сколько раз в предложении встречается слово «который»…
Не скрою, люблю когда пишут столь зло и ярко, но сразу же начинает разбирать любопытство. Пытливый ум тут же жаждет дознаться о причинах столь энергичного ядометания, ничем при этом явно неспровоцированного.
Не будучи посвящён в обстоятельства Виктора Пелевина, мелькнула даже мысль: «А не филолог ли он сам часом?». Ну, знаете как бывает... Но самое поверхностное расследование тут же развеяло эту версию по ветру.
Может статься это отзвуки какой-то давней обиды, либо вообще проявление писательской эксцентричности. Да мало ли что ещё. В конце концов, подобные мелочи уж точно не могут повредить репутации Пелевина. В моих глазах уж во всяком случае - я ведь не филолог.
Есть легенда, что Нобель не любил математиков. И ничего, имя сияет в веках. Да и от премии на этом основании никто ещё не отказывался.
Теперь заканчиваю читать пелевинскую «Ананасную воду». Скучновато. Занятные фразочки-словечки в наличии, кругозор автора как всегда впечатляет, но как-то не захватывает. Опять же вышеупомянутая тень отца Гамлета маячит над страницами.
Одно место, впрочем, ненадолго заинтересовало. Непосредственно к сюжету оно отношения не имеет, что тоже наверное характерно.
- Любое место, где эти говноеды проведут больше десяти минут, превращается в помойку истории. У этих властелинов слова не хватает яиц даже на то, чтобы честно описать наблюдаемую действительность, куда уж там осмыслить. Всё, что они могут - это копипастить чужой протухший умняк, на который давно забили даже те французские пидара, которые когда-то его выдумали… Нет, вру. Ещё они могут сосчитать, сколько раз в предложении встречается слово «который»…
Не скрою, люблю когда пишут столь зло и ярко, но сразу же начинает разбирать любопытство. Пытливый ум тут же жаждет дознаться о причинах столь энергичного ядометания, ничем при этом явно неспровоцированного.
Не будучи посвящён в обстоятельства Виктора Пелевина, мелькнула даже мысль: «А не филолог ли он сам часом?». Ну, знаете как бывает... Но самое поверхностное расследование тут же развеяло эту версию по ветру.
Может статься это отзвуки какой-то давней обиды, либо вообще проявление писательской эксцентричности. Да мало ли что ещё. В конце концов, подобные мелочи уж точно не могут повредить репутации Пелевина. В моих глазах уж во всяком случае - я ведь не филолог.
Есть легенда, что Нобель не любил математиков. И ничего, имя сияет в веках. Да и от премии на этом основании никто ещё не отказывался.