Хроники Татуина
В сокровенный День знаний вакационная тропа привела меня в Эйлат. В сей день и час произошло извержение вулкана Везувий случился сильный пожар в одном из отелей этого известного курорта.
Но речь сейчас пойдёт совсем не об Эйлате.
Достославный humus уже весьма обстоятельно и подробно описал в своём журнале наши с ним недавние эволюции по северу Израиля, целью которых были созерцание пейзажей, руин и далей, изучение человеческой природы, а также импровизированная инспекция предприятий нарпита Галилеи и сопредельных районов. Так что «северная» тема, полагаю, закрыта. Но вот о «броске на юг» позволю себе сказать несколько слов.
По окончании упомянутой северной экспедиции, я внезапно ощутил непреодолимый зов юга. Конечно, если положить руку на сердце, этот внезапный зов был запланирован мною ещё в Москве, в период приятных предотпускных хлопот (я вообще предпочитаю хорошо продуманную внезапность; другой раз, например, в дамском обществе нелишне бывает упомянуть о своей спонтанности и противоречивости, но это исключительно для романтического флёра - на самом же деле порывы и беспечность как правило выходят боком). Но шутки в сторону - говорим лишь о юге.
Выбрав целью своего марша Красный каньон, место известное также как Гай Шани или а-Каньон а-Адом, я счёл за благо обсудить с краеведами и старожилами оптимальный маршрут. Краеведы не подвели и снабдили меня самыми точными сведениями, основываясь на которых я и стартовал ранним утром (путь предстоял неблизкий) из своей излюбленной резиденции в Герцлии Питуах.
Первая часть пути специального интереса не представляет. Лишь проезжая между Газой и Сдеротом, я, подобно доблестному Карацупе, время от времени окидывал простирающиеся края прищуренным взглядом. Однако, мирное путешествие ничего не нарушило и я благополучно добрался до блокпоста у перекрестка Авшалом.
Судя по виду, солдаты, несущие службу на этом перекрестке, не сменялись уже около месяца - специфический блеск в глазах, явно неуставные детали обмундирования и не слишком ухоженные бороды, делающие их очень похожими на сподвижников Фиделя времён «Гранмы» и Сьерры-Маэстры. Набольший барбудос вступил со мной в короткую беседу (он что-то спрашивал на иврите, я что-то отвечал на ломаном английском), после чего мне был разрешён проезд на трассу №10, идущую аккурат вдоль границы с Египтом почти до самого места моего назначения.
В отличие от всех прочих израильских дорог, по которым мне доводилось ездить, десятая трасса живо напомнила мне тракт на Серпейск, что в Калужской губернии. Многие уже поняли, дорога была почти как наша, родная - заметные трещины, выбоины и прочие ухабы. Там и сям разбросаны булыжники, а местами трасса была даже занесена песком. От наших дорожных реалий заметно отличался лишь окружающий пейзаж.
1. «Серпейский» тракт (дорога №10)
Стало понятно, что лёгкого пути не будет. Несмотря на умиротворяющий пейзаж, дорога требовала неусыпного внимания, которое и было оказано. Изредка я останавливался и фотографировал окружающую меня действительность.
2. Дорожный знак (что это за знак, теперь уж не помню)
Но не только состояние дороги не позволяло мне расслабиться. Как-никак в непосредственной близости, по правую руку от меня, тянулись несколько рядов колючей проволоки - фронтир, будь он неладен. И если поначалу я насвистывал «Балладу о Дэвиде Крокетте» (дивная, между прочим, песенка, как-нибудь непременно выложу), то разглядев сквозь колючку хитрозлобного египтянина-пограничника, совершающего прямо на посту положенный намаз, само собой спелось знаменитое «…а у него кармане патроны от нагана и карта обороны советской стороны». Натурально, настроение сразу улучшилось.
3. Напоминание легкомысленным туристам (группа сараев на заднем плане - египетские пограничные затеи)
После давнишнего пребывания в Шарм Эль Шейхе, в сторону Египта смотреть не хотелось (ведь какая дивная земля, а досталась бог весть кому!). Поэтому я смотрел всё больше налево - ведь там всегда бывает интересно.
4. Мужественные деревья (многие на их месте не рискнули бы произрастать в таком месте)
Через несколько времени мне стали понятны и причины плачевного состояния дорожного полотна. Кроме нескольких армейских «Хаммеров», двигавшихся противоположным курсом, я увидел ещё и нечто бронированное на гусеницах, выполняющее на дороге какой-то маневр. Впрочем, это дела военные - строгий секрет, государственная тайна, вы ведь меня понимаете.
Пейзаж тем временем не уставал меняться. Каменная пустыня заменила условную степь и стало ещё занятнее - иные миры приблизились уже почти в плотную.
5. «Каменная река»
Так бы я и ехал по ставшей уже родной десятой трассе, но где-то на траверзе парка Беротаим (осмотр этого парка не входил в мои планы, но о его свойствах, полагаю, вполне можно судить по окружающему ландшафту) путь мне преградил шлагбаум. Тупой железный шлагбаум с облупившейся краской, цепью и с замком. И ни души. Ни барбудос, ни кампаньерос, ни Голани, ни Гивати. Сами понимаете, это была подлинная картина Ильи Ефимовича «Приплыли». Сознаюсь, в первый момент я слегка растерялся. Но потом, собравшись и учинив телефонный конфиданс со знатоками края (на этом месте должна быть реклама МТС), а также внимательно изучив карту местности, я стиснув зубы развернулся и поехал обратно. В пятнадцати километрах находился пограничный переход Ницана на котором я мог уйти на дорогу 211, проехав по которой и далее по трассе 40, минуя Мицпе Рамон, свернув на шоссе №12, добраться таки до Красного каньона.
Крюк надо сказать получался весьма приличный, но бросить дело на половине дороги я уже не мог (бургомистр Вольного города : «Тут некоторые сомневались - придёт, не придёт - а я говорю, вы его плохо знаете»). Заратустра бы меня не понял.
А главное, я нисколько не жалею об этом шлагбауме, потому что начиная с Мицпе Рамона начались настоящие чудеса. Коротко говоря, я будто побывал на другой планете (скажем, на Татуине).
6. Вид сверху на Махтеш Рамон (в незапамятные времена здесь упало что-то метеоритное; последствия этого падения привлекли внимание уже не одной тысячи человек).
Дорога после Мицпе Рамона стала пустынной. Я нарочно отметил - на протяжение почти девяносто километров не было ни одной встречной машины; я ехал по этому самому Татуину практически один. Не скрою, это было духоподъёмно и волнующе.
7. Будоражащий воображение татуинский пейзаж
Дорогу осилит идущий. Долго ли, коротко ли, но эту дорогу я таки осилил и вышел из машины в марево Красного каньона.
Как это часто бывает, усилия принесли больше наслаждения, чем сам итог. Впрочем, в тот момент я был видимо слишком возбуждён дорожными впечатлениями. Каньон не виноват и тоже вполне достоин Татуина, поверьте.
8. А-Каньон а-Адом (фрагмент раз)
9. А-Каньон а-Адом (фрагмент два)
Между тем, надо было уже что-то думать об обратной дороге. Как-никак, а это четыреста с лишком вёрст. Тут есть над чем поразмыслить. Бензина было что-то около половины стакана и поэтому о возвращении по трассе 12 не могло быть и речи - ни одной заправочной станции я там не увидел (Татуин и всё такое). Поэтому путь мой лежал прямиком в Эйлат, до которого уже оставалось рукой подать.
Вдоволь надышавшись жарким ветром Красного каньона (кстати, должен сказать в назидание возможным последователям, что после Мицпе Рамона на трассах 40 и 12 туго не только с бензозаправками, но и с сортирами), я устремился к Эйлату и к эйлатским запасам горючего. Сам город, откровенно говоря, меня интересовал не слишком.
Впрочем, спуск к Эйлатскому заливу тоже оказался весьма живописным.
10. Вид на залив
Про сам Эйлат рассказывать не стану. Во-первых, видел я его мельком. А во-вторых, курорт он и на Красном море курорт. Заправившись бензином до горлышка, я закусил что называется с колен бутербродом с тунцом, купленным на этой же заправке, да и поехал себе дальше, по пути оценив спорую работу полиции и пожарных (см. начало поста).
Возвращаться я решил по девяностому шоссе (тоже приграничное, но на этот раз уже в виду Иордании), с тем чтобы на перекрёстке Ктура свернуть на уже знакомую сороковую трассу. Ехать через Мёртвое море желания не было. В «мощны годы» я провёл там в совокупности не один месяц и живо помнил крайне неудобный серпантин, ведущий к Араду.
Но я и не предполагал, что источник впечатлений этого дня ещё не иссяк. Вспомнив, что окрестностях Эйлата имеется ещё одно место достойное посещения, мимо которого как раз и проходит трасса №90, я счёл правильным заехать и туда. Имя этому месту - парк Тимна.
Я планировал чисто формальный визит. Заскочу, думаю, минут на 15-20, щёлкну пару раз и поеду себе дальше - путь-то не близкий. Но увиденное потрясло меня столь сильно, что я провёл в Тимне около двух часов.
Сейчас жалею лишь о слабости своего слога и несовершенству фотографической техники, которые не смогут передать все мои ощущения.
Вообразите, лютая сухая жара. Кажется ещё чуть-чуть и кожа начнёт плавиться. Порывы ветра, которые лишь сильнее раскаляют это пекло. Тишина, от которой звенит в ушах. Камни и песок под ногами издают совершенно фантастические звуки. Идёшь словно по Марсу (хотя нет, какой Марс - это же Татуин). Скалы, формы которых способны заставить застрелиться иного скульптора-абстракциониста. Словом, умопомрачение. Поцелуй в чакру. Бхагават-Гита как она была и долгожданный катарсис.
Проведёшь там час и ясно осознаешь, что мы все лишь пылинки в подоле Великого гурхана. Проведёшь три часа - открывается третий глаз. Проведёшь десять - начинаешь летать и понимать язык птиц и зверей.
Умолкаю и предлагаю вниманию несколько фотографий из числа сделанных в Тимне.
11. Тимна раз
12. Тимна два
13. Тимна три
14. Тимна четыре
15. Тимна пять
16. Тимна шесть
17. Тимна семь
Есть в Тимне и рукотворные объекты. Древние медные шахты (ей-богу, страшно делается за кабальных, добывавших там медь для Сулеймана-ибн-Дауда - мир с ними обоими!), наскальные рисунки с колесницами, да искусственное озерцо, при котором рачительно устроены ресторан и сувенирный магазинчик. Но это так, необязательный бонус.
Соберётесь там побывать - заклинаю, бегите больших экскурсионных групп. Разбитной гид вкупе с весёлыми дядьками и тётками убьют всю негу. Не нужен в Тимне никакой гид. А впрочем, дело хозяйское.
Возвращался я снова через Мицпе Рамон, где и сделал последний снимок этого длинного дня.
18. Вечер на Татуине
Машин становилось всё больше и уже стемнело, когда я миновал Беэр-Шеву. А подъезжая через пару часов к отелю, посмотрел на спидометр - за этот день я проехал около 850 километров.
Но дело того стоило.
Пожалуй, вышло длинновато. Но зато правда.
Но речь сейчас пойдёт совсем не об Эйлате.
Достославный humus уже весьма обстоятельно и подробно описал в своём журнале наши с ним недавние эволюции по северу Израиля, целью которых были созерцание пейзажей, руин и далей, изучение человеческой природы, а также импровизированная инспекция предприятий нарпита Галилеи и сопредельных районов. Так что «северная» тема, полагаю, закрыта. Но вот о «броске на юг» позволю себе сказать несколько слов.
По окончании упомянутой северной экспедиции, я внезапно ощутил непреодолимый зов юга. Конечно, если положить руку на сердце, этот внезапный зов был запланирован мною ещё в Москве, в период приятных предотпускных хлопот (я вообще предпочитаю хорошо продуманную внезапность; другой раз, например, в дамском обществе нелишне бывает упомянуть о своей спонтанности и противоречивости, но это исключительно для романтического флёра - на самом же деле порывы и беспечность как правило выходят боком). Но шутки в сторону - говорим лишь о юге.
Выбрав целью своего марша Красный каньон, место известное также как Гай Шани или а-Каньон а-Адом, я счёл за благо обсудить с краеведами и старожилами оптимальный маршрут. Краеведы не подвели и снабдили меня самыми точными сведениями, основываясь на которых я и стартовал ранним утром (путь предстоял неблизкий) из своей излюбленной резиденции в Герцлии Питуах.
Первая часть пути специального интереса не представляет. Лишь проезжая между Газой и Сдеротом, я, подобно доблестному Карацупе, время от времени окидывал простирающиеся края прищуренным взглядом. Однако, мирное путешествие ничего не нарушило и я благополучно добрался до блокпоста у перекрестка Авшалом.
Судя по виду, солдаты, несущие службу на этом перекрестке, не сменялись уже около месяца - специфический блеск в глазах, явно неуставные детали обмундирования и не слишком ухоженные бороды, делающие их очень похожими на сподвижников Фиделя времён «Гранмы» и Сьерры-Маэстры. Набольший барбудос вступил со мной в короткую беседу (он что-то спрашивал на иврите, я что-то отвечал на ломаном английском), после чего мне был разрешён проезд на трассу №10, идущую аккурат вдоль границы с Египтом почти до самого места моего назначения.
В отличие от всех прочих израильских дорог, по которым мне доводилось ездить, десятая трасса живо напомнила мне тракт на Серпейск, что в Калужской губернии. Многие уже поняли, дорога была почти как наша, родная - заметные трещины, выбоины и прочие ухабы. Там и сям разбросаны булыжники, а местами трасса была даже занесена песком. От наших дорожных реалий заметно отличался лишь окружающий пейзаж.
1. «Серпейский» тракт (дорога №10)
Стало понятно, что лёгкого пути не будет. Несмотря на умиротворяющий пейзаж, дорога требовала неусыпного внимания, которое и было оказано. Изредка я останавливался и фотографировал окружающую меня действительность.
2. Дорожный знак (что это за знак, теперь уж не помню)
Но не только состояние дороги не позволяло мне расслабиться. Как-никак в непосредственной близости, по правую руку от меня, тянулись несколько рядов колючей проволоки - фронтир, будь он неладен. И если поначалу я насвистывал «Балладу о Дэвиде Крокетте» (дивная, между прочим, песенка, как-нибудь непременно выложу), то разглядев сквозь колючку хитрозлобного египтянина-пограничника, совершающего прямо на посту положенный намаз, само собой спелось знаменитое «…а у него кармане патроны от нагана и карта обороны советской стороны». Натурально, настроение сразу улучшилось.
3. Напоминание легкомысленным туристам (группа сараев на заднем плане - египетские пограничные затеи)
После давнишнего пребывания в Шарм Эль Шейхе, в сторону Египта смотреть не хотелось (ведь какая дивная земля, а досталась бог весть кому!). Поэтому я смотрел всё больше налево - ведь там всегда бывает интересно.
4. Мужественные деревья (многие на их месте не рискнули бы произрастать в таком месте)
Через несколько времени мне стали понятны и причины плачевного состояния дорожного полотна. Кроме нескольких армейских «Хаммеров», двигавшихся противоположным курсом, я увидел ещё и нечто бронированное на гусеницах, выполняющее на дороге какой-то маневр. Впрочем, это дела военные - строгий секрет, государственная тайна, вы ведь меня понимаете.
Пейзаж тем временем не уставал меняться. Каменная пустыня заменила условную степь и стало ещё занятнее - иные миры приблизились уже почти в плотную.
5. «Каменная река»
Так бы я и ехал по ставшей уже родной десятой трассе, но где-то на траверзе парка Беротаим (осмотр этого парка не входил в мои планы, но о его свойствах, полагаю, вполне можно судить по окружающему ландшафту) путь мне преградил шлагбаум. Тупой железный шлагбаум с облупившейся краской, цепью и с замком. И ни души. Ни барбудос, ни кампаньерос, ни Голани, ни Гивати. Сами понимаете, это была подлинная картина Ильи Ефимовича «Приплыли». Сознаюсь, в первый момент я слегка растерялся. Но потом, собравшись и учинив телефонный конфиданс со знатоками края (на этом месте должна быть реклама МТС), а также внимательно изучив карту местности, я стиснув зубы развернулся и поехал обратно. В пятнадцати километрах находился пограничный переход Ницана на котором я мог уйти на дорогу 211, проехав по которой и далее по трассе 40, минуя Мицпе Рамон, свернув на шоссе №12, добраться таки до Красного каньона.
Крюк надо сказать получался весьма приличный, но бросить дело на половине дороги я уже не мог (бургомистр Вольного города : «Тут некоторые сомневались - придёт, не придёт - а я говорю, вы его плохо знаете»). Заратустра бы меня не понял.
А главное, я нисколько не жалею об этом шлагбауме, потому что начиная с Мицпе Рамона начались настоящие чудеса. Коротко говоря, я будто побывал на другой планете (скажем, на Татуине).
6. Вид сверху на Махтеш Рамон (в незапамятные времена здесь упало что-то метеоритное; последствия этого падения привлекли внимание уже не одной тысячи человек).
Дорога после Мицпе Рамона стала пустынной. Я нарочно отметил - на протяжение почти девяносто километров не было ни одной встречной машины; я ехал по этому самому Татуину практически один. Не скрою, это было духоподъёмно и волнующе.
7. Будоражащий воображение татуинский пейзаж
Дорогу осилит идущий. Долго ли, коротко ли, но эту дорогу я таки осилил и вышел из машины в марево Красного каньона.
Как это часто бывает, усилия принесли больше наслаждения, чем сам итог. Впрочем, в тот момент я был видимо слишком возбуждён дорожными впечатлениями. Каньон не виноват и тоже вполне достоин Татуина, поверьте.
8. А-Каньон а-Адом (фрагмент раз)
9. А-Каньон а-Адом (фрагмент два)
Между тем, надо было уже что-то думать об обратной дороге. Как-никак, а это четыреста с лишком вёрст. Тут есть над чем поразмыслить. Бензина было что-то около половины стакана и поэтому о возвращении по трассе 12 не могло быть и речи - ни одной заправочной станции я там не увидел (Татуин и всё такое). Поэтому путь мой лежал прямиком в Эйлат, до которого уже оставалось рукой подать.
Вдоволь надышавшись жарким ветром Красного каньона (кстати, должен сказать в назидание возможным последователям, что после Мицпе Рамона на трассах 40 и 12 туго не только с бензозаправками, но и с сортирами), я устремился к Эйлату и к эйлатским запасам горючего. Сам город, откровенно говоря, меня интересовал не слишком.
Впрочем, спуск к Эйлатскому заливу тоже оказался весьма живописным.
10. Вид на залив
Про сам Эйлат рассказывать не стану. Во-первых, видел я его мельком. А во-вторых, курорт он и на Красном море курорт. Заправившись бензином до горлышка, я закусил что называется с колен бутербродом с тунцом, купленным на этой же заправке, да и поехал себе дальше, по пути оценив спорую работу полиции и пожарных (см. начало поста).
Возвращаться я решил по девяностому шоссе (тоже приграничное, но на этот раз уже в виду Иордании), с тем чтобы на перекрёстке Ктура свернуть на уже знакомую сороковую трассу. Ехать через Мёртвое море желания не было. В «мощны годы» я провёл там в совокупности не один месяц и живо помнил крайне неудобный серпантин, ведущий к Араду.
Но я и не предполагал, что источник впечатлений этого дня ещё не иссяк. Вспомнив, что окрестностях Эйлата имеется ещё одно место достойное посещения, мимо которого как раз и проходит трасса №90, я счёл правильным заехать и туда. Имя этому месту - парк Тимна.
Я планировал чисто формальный визит. Заскочу, думаю, минут на 15-20, щёлкну пару раз и поеду себе дальше - путь-то не близкий. Но увиденное потрясло меня столь сильно, что я провёл в Тимне около двух часов.
Сейчас жалею лишь о слабости своего слога и несовершенству фотографической техники, которые не смогут передать все мои ощущения.
Вообразите, лютая сухая жара. Кажется ещё чуть-чуть и кожа начнёт плавиться. Порывы ветра, которые лишь сильнее раскаляют это пекло. Тишина, от которой звенит в ушах. Камни и песок под ногами издают совершенно фантастические звуки. Идёшь словно по Марсу (хотя нет, какой Марс - это же Татуин). Скалы, формы которых способны заставить застрелиться иного скульптора-абстракциониста. Словом, умопомрачение. Поцелуй в чакру. Бхагават-Гита как она была и долгожданный катарсис.
Проведёшь там час и ясно осознаешь, что мы все лишь пылинки в подоле Великого гурхана. Проведёшь три часа - открывается третий глаз. Проведёшь десять - начинаешь летать и понимать язык птиц и зверей.
Умолкаю и предлагаю вниманию несколько фотографий из числа сделанных в Тимне.
11. Тимна раз
12. Тимна два
13. Тимна три
14. Тимна четыре
15. Тимна пять
16. Тимна шесть
17. Тимна семь
Есть в Тимне и рукотворные объекты. Древние медные шахты (ей-богу, страшно делается за кабальных, добывавших там медь для Сулеймана-ибн-Дауда - мир с ними обоими!), наскальные рисунки с колесницами, да искусственное озерцо, при котором рачительно устроены ресторан и сувенирный магазинчик. Но это так, необязательный бонус.
Соберётесь там побывать - заклинаю, бегите больших экскурсионных групп. Разбитной гид вкупе с весёлыми дядьками и тётками убьют всю негу. Не нужен в Тимне никакой гид. А впрочем, дело хозяйское.
Возвращался я снова через Мицпе Рамон, где и сделал последний снимок этого длинного дня.
18. Вечер на Татуине
Машин становилось всё больше и уже стемнело, когда я миновал Беэр-Шеву. А подъезжая через пару часов к отелю, посмотрел на спидометр - за этот день я проехал около 850 километров.
Но дело того стоило.
Пожалуй, вышло длинновато. Но зато правда.