(no subject)
Татьяна Толстая, писательница:
У нас другой язык. Не албанский. Мы тут живем проверенную тысячу лет, непроверенных - полторы. Мы тысячу лет как крещены. У нас величайшая литература. Мы не называем своих президентов Боб или Билл, как собак, а если мы говорим Вован или Димон, так это за глаза, а не во время инаугурации. Мы видим разницу.
грани
жж
Путешествие из Тулы в Вашингтон
По непроверенным данным спустя 500 лет после рождения и ужасной смерти Иуды Искариота появился на свет еще один бойкий народец. Каковому современники сразу поставили диагноз: "Это диагноз!"
Чем они питались и чем общались неизвестно, точнее не может быть точно подтверждено архивом ФСБ, сообщения первых агентов которого появились только спустя 500 лет. Зато потом всё было проверенно - жили, точно жили! Язык к общему счастью не албанский - поэтому и выжили. И все, как один, во кресте.
Спустя проверенную на вшивость тысячу лет поехала как-то раз Толстая Татьяна, писательница между прочем, а не то, что вы подумали и не за этим, в ихний Вашингтон с Голливудом всяким.
Идет она, значит, с самоваром под мышкой по буржуазной авеню. А вокруг гнильцой попахивает, разлагаются буржуи в кризисах всяческих. Глянь - облезлый пудель задрал ногу на припаркованный автомобиль.
"Тузик, Тузик! Или как там тебя, Шарик, Шарик!" - позвала сердобольная Татьяна. Пудель даже голову не повернул. Зато как из под земли рядом с писательницей вырос галантный мужчина с сединой на висках: "Чего изволите, мадам? Позвольте представиться, Тузик, бывший президент США!".
"Да...", - процедили Толстая, - "Разницу не вижу. Кобель такой-же! То ли дело у нас!". "А как у вас?"- не унимался Тузик. "Лучше чем у вас!!", - сказала как отрезала Татьяна, перекладывая самовар, - "Самовар бы лучше взял, помог, тоже мне, жентельмен! Да у нас! Да знаешь ли ты, Тузик, как оно у нас?! У нас имена, не то, что у вас - ни имен, одни кликухи поганые, как у собак. Ты, Тузик, только вслушайся - Дмитрий Анатольевич, Владимир Владимирович... Разве не сексуально?! Да эти слова на инаугурации сами как масло на языке плавятся! А потом..."
Здесь Толстая Татьяна сделала паузу и, закатив глаза, мечтательно улыбнулась: "А потом, Вован, ну или Димон, смотря по обстоятельствам и чисто за глаза. Мы разницу видим! Фишку сечь - это искусство. Ты понял, Тюзик?"
Тузик пожал плечами так, что сразу стало очевидно - нет, не понял. Татьяна стала суровой: "Ладно, чё с тобой говорить. Давай, иди, бывший президент, вон еще колесо есть неописанное!"
Буратино.
У нас другой язык. Не албанский. Мы тут живем проверенную тысячу лет, непроверенных - полторы. Мы тысячу лет как крещены. У нас величайшая литература. Мы не называем своих президентов Боб или Билл, как собак, а если мы говорим Вован или Димон, так это за глаза, а не во время инаугурации. Мы видим разницу.
грани
жж
Путешествие из Тулы в Вашингтон
По непроверенным данным спустя 500 лет после рождения и ужасной смерти Иуды Искариота появился на свет еще один бойкий народец. Каковому современники сразу поставили диагноз: "Это диагноз!"
Чем они питались и чем общались неизвестно, точнее не может быть точно подтверждено архивом ФСБ, сообщения первых агентов которого появились только спустя 500 лет. Зато потом всё было проверенно - жили, точно жили! Язык к общему счастью не албанский - поэтому и выжили. И все, как один, во кресте.
Спустя проверенную на вшивость тысячу лет поехала как-то раз Толстая Татьяна, писательница между прочем, а не то, что вы подумали и не за этим, в ихний Вашингтон с Голливудом всяким.
Идет она, значит, с самоваром под мышкой по буржуазной авеню. А вокруг гнильцой попахивает, разлагаются буржуи в кризисах всяческих. Глянь - облезлый пудель задрал ногу на припаркованный автомобиль.
"Тузик, Тузик! Или как там тебя, Шарик, Шарик!" - позвала сердобольная Татьяна. Пудель даже голову не повернул. Зато как из под земли рядом с писательницей вырос галантный мужчина с сединой на висках: "Чего изволите, мадам? Позвольте представиться, Тузик, бывший президент США!".
"Да...", - процедили Толстая, - "Разницу не вижу. Кобель такой-же! То ли дело у нас!". "А как у вас?"- не унимался Тузик. "Лучше чем у вас!!", - сказала как отрезала Татьяна, перекладывая самовар, - "Самовар бы лучше взял, помог, тоже мне, жентельмен! Да у нас! Да знаешь ли ты, Тузик, как оно у нас?! У нас имена, не то, что у вас - ни имен, одни кликухи поганые, как у собак. Ты, Тузик, только вслушайся - Дмитрий Анатольевич, Владимир Владимирович... Разве не сексуально?! Да эти слова на инаугурации сами как масло на языке плавятся! А потом..."
Здесь Толстая Татьяна сделала паузу и, закатив глаза, мечтательно улыбнулась: "А потом, Вован, ну или Димон, смотря по обстоятельствам и чисто за глаза. Мы разницу видим! Фишку сечь - это искусство. Ты понял, Тюзик?"
Тузик пожал плечами так, что сразу стало очевидно - нет, не понял. Татьяна стала суровой: "Ладно, чё с тобой говорить. Давай, иди, бывший президент, вон еще колесо есть неописанное!"
Буратино.